Василий по мере необходимости одинаково помогал и мне, и Николаю. Парень оказался смышлёным и полезным. Николай его научил чертить и рисовать, а поскольку жил он здесь достаточно давно и знал местность лучше нас, его информированность сослужила нам неоценимую службу. В нашей электронной записной книжке под названием Notebook тоже была кое-какая информация, но из-за отсутствия интернета польза от этого ограничивалась содержимым в дисках.

Как и предполагалось, свои договорные обязательства мы выполнили в срок, а пока ждали результатов, Ковалёв попросил помочь строителям. По мере готовности отдельных проектов их согласовывали с Ковалёвым и сразу же приступали к внедрению. Тем временем ЛЭПовцы прошли половину пути и к зиме обещали дать электричество. Строители закончили стены из бруса, подвели перекрытие и рассчитывали справить новоселье к первому сентября. А Ковалёв не стал дожидаться завершения строительства крыши дома и уже разместил там столовую и свою кантору, освободив тем самым два вагончика для рабочих.

В общем, стройка первого дома подходила к своему завершению. Бумажная работа была закончена. А теперь, по просьбе Ковалёва, Николай и Василий устанавливали рамы слуховых окон на крыше. Я же, приставив лестницу к фасаду конторы, занимался завершением каких-то штрихов, когда боковым зрением почувствовал на себе пристальный взгляд человека. Я оглянулся. Внизу стоял Ковалёв и что-то внимательно изучал на фасадной стене здания конторы. Появление начальника на объекте натолкнуло меня на определённые мысли, наверное, поэтому я прервал работу и спустился с лесов. Мы поздоровались рукопожатием, как обычно, но что-то неестественное было в выражении его лица.

– Ну что? – принял он умную начальственную мину. – Я смотрю, дело идёт к завершению. Посмотрел я и документацию. Хорошая работа!

Меня же занимала только одна единственная задача – получить расчёт за выполненные работы и как-нибудь выбраться из этих мест. Наверно, поэтому счёл для себя неуместным участие в разговорах на отвлечённые темы. Повода для сомнений не было. Ковалёв производил впечатление порядочного человека, прошедшего пекло Афгана, где выживали сильные и последовательные мужики. И эти мысли давали дополнительные основания для оптимизма. Однако в жизни всякое бывает. Не всегда и не всё зависит от одного только начальника, бывают и над ними начальники, бывают всякие другие обстоятельства. Да и деньги – они лишь тогда чего-то стоят, когда они у тебя в кармане. А пока их надо ещё получить. Но, так или иначе, мы были настроены ни за какие другие работы не браться. Главное – получить деньги и вернуться домой. Тем более, что по планам начальства скоро должен прилететь вертолёт с важным грузом, а значит, можно воспользоваться обратным рейсом.

– Завтра с утра я жду тебя в конторе, – коротко высказался Ковалёв, ещё раз пожал мне руку и без лишних слов повернулся и ушёл.

В принципе, в рамках наших договорных обязательств мы всё выполнили, сдали заказчику и получили его одобрение. Настроение, как говорится, уже чемоданное. В мыслях воображали тонкости дороги домой. Что касается меня, то с семьёй у меня не получилось, квартира пуста. Но у Николая жена, сынишка и дочь, и им очень бы понадобились деньги, которые мы здесь заработали.

Ребята на крыше выполняли завершающие штрихи. Я с утра направился в контору, намереваясь решить вопросы оплаты. Теперь уже надо думать, как добраться до базового посёлка, как и на каких условиях можно использовать вездеход, будет ли вертолёт или снова предстоит непростое путешествие до аэропорта. В общем, хлопот предстояло много, но это были приятные хлопоты.

Василий за это время так привык, что ему не хотелось расставаться. Он раньше работал в бригаде: три мужика и он – ещё практически юноша. Там мужики его за человека не считали, несмотря на то, что он доводился племянником начальнику. Курили, ругались и доверяли ему самые неприятные участки работы. С нами юноша почувствовал себя человеком. Никто его не материл, не ругал, даже если он что-то делал не так, зарплату начисляли наравне, не курили. Не хотелось парню расставаться.

– Коля, а ты дядь Сергея давно знаешь? – спросил Василий.

– Сразу, как только приехал в Магадан, – машинально отвечал Николай.

– А как ты с ним познакомился, наверно, вместе работали?

Василий удивлялся дружбе двух мужиков с разницей в возрасте.

– Да, не сразу, – отвечал он на вопрос без тени пренебрежительного отношения к юноше, который тоже младше него на одиннадцать лет, – когда я служил в армии, познакомился с девушкой, она гостила у бабушки, но жила в Магадане. Приехал за ней после дембеля, нашёл работу. Пока искали мне жильё, дали койко-место в общежитие. Комендантша открыла мне дверь в комнату и показала кровать, но там была и вторая. Я спросил: «Кто там спит?», комендантша ответила: «Сергей, он уважаемый в городе человек, сейчас на курорт уехал». Я спросил, почему уважаемый человек занимает койко-место в общежитии, а она посмотрела на меня, как Ленин на буржуазию, и сказала что-то типа «не твоё собачье дело» и ушла.

– Понятно, – заключил Василий, – и с тех пор дружите?

– Не сразу. Я хотел в шкафу повесить свою одежду, а там клад нашёл.

– Какой клад? Там было золото? – удивлялся юноша.

– Нет, Васька, дороже золота!

– А что может быть дороже золота? – пожал плечами парень.

– Васька, а ты знаешь, что такое китайские колонковые кисти?

– Ну да, они ими свои иероглифы рисуют.

– Вот-вот. Я за одну такую кисточку ползарплаты отдавал. А когда открыл шкаф, там в углу стоял большой мешок, а из мешка торчит аппаратура. Ну я, естественно, вытащил из мешка, а это оказался чистый японский двухкассетник редкой марки SONY. Такую аппаратуру тогда мог позволить себе или богатый человек, или моряк торгового флота, который ходит в загранку, а в нашем случае в Японию. Ну я и вытряхнул всё содержимое мешка. А там этих кистей любых размеров, любых конфигураций!

– Он тебе презентовал парочку?

– А я его спрашивал?

– А что, я думаю, он не жадный.

– Вот и я так подумал, и забрал себе все.

– Как? Без проса?

– Когда на тебя такой клад сваливается, Васенька, обычно некогда кого-то спрашивать. Я подумал, что это мне бог послал. Да и подумал, зачем доктору кисти, да ещё такому уважаемому на весь город человеку? Потом, когда познакомились, я узнал, что он ещё и художник, выставляется на всесоюзных выставках, берёт заказы и т. д.

Юноша мало понимал философию Николая. В самом деле, взял чужую вещь без спроса и без угрызения совести, ещё об этом весело рассказывает.

– А кисти-то хоть ты ему вернул? – спросил он, чтобы хоть что-то понять.

– Нет, Васенька, мы ими до сих пор вместе работаем, – улыбнулся Николай с тенью издёвки, – представляешь? Износа им нет! Потом мне дали небольшую мастерскую, где я писал плакаты, лозунги и прочие заказы. Заходит какой-то мужик в спортивной куртке и шапочке, долго смотрит, как я пишу буквы его кистями, и ничего не говорит. Я подозревал, что это и есть тот самый «уважаемый в городе человек», но тоже виду не подаю. Потом спрашивает: «Со мной работать хочешь?», а про кисти даже не намекнул. Потом я спросил его, почему за кисти ничего не сказал, и знаешь, что он мне ответил? Он говорит: «Кисти – это всего лишь кисти, а люди – это люди».

– Коля, а сколько лет Сергею? – очевидно, в последний день Василий пытался узнать о человеке как можно больше.

– Не знаю, то ли до войны он родился, то ли во время войны, – полушутя-полусерьёзно умничал Николай, – в общем, древний человек.

– Получается, ему сейчас лет шестьдесят, а с виду – не больше сорока.

– Получается так, – согласился Николай.

– Так он, наверно, смерть Сталина помнит, – размышляя, заметил Василий.

– А ты спроси его, – подкинул идею Николай.

– Да неудобно, – замялся юноша.

– А что тут неудобного?

– Представляешь, – изумлялся юноша, – он старше дяди Валеры.

– Старше-то он старше, – заметил Николай, – но ты не бойся, он простой молодой человек. «Простой» – ключевое слова. Я имею в виду, не зазнайка.