Весь период своей беременности Олеан боялась любого шороха в свою сторону и тщательно готовилась к родам. Настало время, и они с императором отправились на планету Ортилль, в ореол первостихии. Зима в этот день была теплой и безмятежной, словно облегчала им путь к ореолу и император Соломон, сопровождая свою беременную супругу, направился в ореол первостихии – место хранения четырех камней блюстителей, где их уже ждали обладатели самой сильной энергии в измерении. Олеан всем сердцем любила зиму и всю дорогу наслаждалась красивым зимним пейзажем через окно своей кареты. Их сопровождали верные подданные, гвардейцы и слуги и были защищены от всех случайных опасностей, и никто не смог бы навредить им если бы даже хорошо подготовился. Ореол первостихии находился на планете Ортилль измерения Дюэлль и ограждался огромной мерцающей сферой. В этой сфере смешивались и переливались все самые различные цвета, начиная от светлого фиолетового и заканчивая ярким желтым. Ведя императрицу за руку, Соломон без никаких преград прошел через эту сферу в ореол первостихии, благодаря которому еще существовала жизнь во всей империи. Только высшим хранителям и блюстителям позволено было находиться здесь. Озябшая от морозной зимы Олеан, после того как вошла в ореол, сразу же согрелась. Их встретили вандриды – крошечные феи, служившие нимфам-хранительницам камней блюстителей. Они шли по большой и яркой туннели, устланной разноцветными камнями, что сияли день и ночь. Каменная дорога и стены также перелива-лись самыми разными цветами, оставляя в их душе покой и чувство безопасности. Ореол первостихии был самым красивым и прекрасным местом в империи, куда мог войти не каждый. Ореол первостихии
– Место, которое самым первым образовалось на месте империи Дюэлль и заставило его земли перерасти в родину всех хранителей. Олеан, которая все это время добиралась в ореол, преодолевая себя, словно обрела энергию двигаться дальше, шагая по волшебной туннели. Она оглядывалась по сторонам, не в силах налюбоваться красотой этого места.
Вандриды привели их к той части ореола, где было больше всего света.
– Эта часть туннели образовалась вскоре после того, как до блюстителей дошло известие о том, что скоро на свет появится тот, кто станет пятым из них.
Место, где мы сейчас находимся, станет местом хранения пятого камня – Ноуэдара, – объяснила одна из вандрид, – И здесь родится пятый блюститель.
Олеан оглядела супруга и вандрид, а затем она кивнула и вандриды поместили её внутрь большого камня, что по виду напоминал перевернутый панцирь огромной черепахи. Панцирь накрылся сверху точно таким же другим, на котором лежала императрица. Последним, что Олеан увидела перед тем, как погрузится в яркий свет, были глаза Соломона, полные надежды увидеть то, чего он уже никогда не надеялся увидеть – своего ребенка. Она крепко зажмурила глаза, не зная, чего ожидать и что с ней сейчас произойдет, но ясно понимая, что все будет хорошо. Вандриды и Соломон взволнованно и с трепетом глядели на панцири, из узких щелей которых виднелись яркие лучи света. Они долго ждали, а затем Соломон вдруг резко почувствовал внутри себя смесь самых разных и необьяснимых чувств: радости и счастья, любви и довольства, милосердия и гармонии. Никогда еще не ощущал себя так хорошо и прекрасно, как сейчас. Соломон не мог знать, наверняка, что сейчас происходило с его супругой и ребенком, однако предчувствие его не обмануло. Спустя долгие и тревожные минуты ожидания, панцирь резко распахнулся, освещая все пространство вокруг. Вандриды и Соломон в этот же миг увидели счастливую Олеан, сжимающую в руках долгожданного младенца, со слезами на глазах. Соломон ошеломленно смотрел на мать и сына, не в силах произнести ни слова, и даже сдвинуться с места. Вандриды стали радостно ликовать и подлетать ближе к панцирю, чтобы увидеть пятого блюстителя. Соломон медленным и осторожным шагом шел ближе к супруге и сыну, не отрывая от них взгляда. Затем, он взял сына на руки и вгляделся в его светлое лицо. Он был похож на обоих родителей, волосы его были светлыми, а кожа была белоснежной. Вандриды стали приземляться на плечо Соломона, чтобы получше разглядеть младенца.
– Родился блюститель света, – проговорила одна из них, умиляясь малышом.
– Защищайте его как можете. А в случае опасности, немедленно переместите в ореол первостихии. Здесь его настоящий дом и только в этом месте ему будет по-настоящему безопасно, – продолжила другая.
– Родился твой сын, Соломон. Он будет доблестным и могущественным хранителем. Твой сын будет достойным правителем и выдающимся полководцем.
– Его зовут Тристан, – прошептал он тихо и с широкой улыбкой на лице.
– Тристан станет наследником, займет престол измерения Дюэлль и будет великим императором, каких еще не было. Он будет повелителем, завоевателем и победителем. Такова его судьба и ради этого он пришел в этот свет, – твердила Олеан, пытаясь донести до сознания Соломона то, что она хотела видеть в реальности, – Ты ведь понимаешь, к чему я веду?
Соломон с недовольством взглянул на Олеан, каждый раз презирая каждое её слово касательно трона, но что-то в его сознании сейчас эхом раздавалось не противиться ее словам. Все, что она говорила теперь стало вдруг казаться ему таким правильным и неизбежным. Тристан – родной сын и законный наследник императора Соломона. Император отдал сына вандридам, которые унесли его прочь, чтобы показать блюстителям. Соломон остался один с императрицей.
– Ты и впрямь хочешь, чтобы я так поступил с Орианой? Почему ты так жестока к ней?
– Все, что я хочу, это то, чтобы ты назначил нашего сына наследником своего престола. Ориана никто для этой империи, так почему же мы должны беспокоиться об ее чувствах? Ты можешь отослать ее и всем нам станет гораздо спокойнее. Вопрос с троном не будет больше волновать никого из нас и даже народ выступит за твоего сына, так почему же ты так долго не решаешься сделать то, что я прошу?
– Я ведь сам спас её и сам же привел в этот замок для того, чтобы она унаследовала трон. Она ведь совсем еще дитя, в глазах которого мы с тобой милостивые и любящие.
– Пусть она благодарит тебя за то, что ты дал ей вторую жизнь. Пусть на этом все и завершится. Пришло время попрощаться с ней, Соломон. У тебя теперь есть свой сын, о котором тебе нужно заботиться. Единственная преграда на пути к гармонии в нашей семье – Ориана. Избавься от нее так же, как и привел сюда. Не сей раздор в нашей семье и по-торопись, пока в измерении не образовалась смута. Сделай то, о чем я тебя прошу.
Лицо Олеан скривилось в жалобном выражении. Она выглядела совершенно уставшей, обессилевшей и жалкой. Соломон задумался над её словами и впервые за десять лет слова жены перестали казаться ему нелепыми. Если для благополучия народа и семьи ему всего лишь нужно будет отослать Ориану подальше от замка, то это не составит ему труда. Вопрос, касающийся его трона, уже порядком потрепал его, и он решил положить этому конец. А Ориана в это время выбралась в чашу леса в холодную зиму, даже подозревая о предстоящем тяжелом испытании, что выпадет на ее долю. В последнее время они с Азуром слишком часто проводили время вместе. Она искала в нем того, чего так и не смогла найти в императорской семье – настоящей любви и сострадания. Тщательно рассматривая широкую поляну, покрытую снегом и пробираясь сквозь замерзшие заросли трав, он пытался найти Ориану. Погода была прекрасна как никогда: солнце светило ярко, но не пекло, воздух был свежим и прохладным, а красивый зимний пейзаж радовал взор. След миелий в зимний период времени простывал, но они все еще любили появляться ночью. Вдалеке от себя, среди деревьев, покрытых снегом, Азур увидел некий силуэт, сливающийся с лучами солнца. Силуэт вздрагивал, появлялся снова и вновь исчезал, оставляя блики за собой. Тщательно вглядываясь и приближаясь к прозрачному силуэту, Азур узнал в ней свою любимую.
Ориана готовилась стать нимфой, и её магия ей в этом помогала. Ее мрачное и спокойное лицо расплылось в улыбке, когда она увидела Азура, стоявшего неподалеку от нее. Прекратив показывать себя в облике призрачной нимфы, она вернулась в свой настоящий облик и взглянула на Азура. Ее длинные волосы цвета золота, смуглое лицо и высокая фигура оставались неподвижны. Ориана была окутана в белые меха, лицо ее было румяным, но на самом деле ей совершенно не было холодно. Перья белоснежной треуголки покрылись снежинками, а её пышное платье ползло по огромным сугробам, что образовались за ночь. От вчерашней морозной и холодной погоды не осталось и следа, так же, как и от метели и вьюги, что за ночь пронеслись над империей болезненным холодом.
