Продавщица улыбнулась Фильту:

– Как вы добры, господин. Но вот так они приучаются получать всё за спасибо.

– Уж лучше так, чем они через пару минут всё равно их сперли бы у вас, – отозвался юноша, послал не успевшей ответить девушке воздушный поцелуй и продолжил свой путь к «Пьяному карасю».

В этой части города Фильт не бывал уже давно. Здесь улочки были освещены хуже, на брусчатке нередко встречался мусор, а горожане столицы с детьми старались в вечернее время избегать этих мест. Нет, тут не убивали и не грабили, но постоянно попадались сильно поддатые личности – из того же «Пьяного карася», например – ссориться с которыми было противно, а порой и опасно, ибо не на шутку разошедшийся выпивоха мог сдуру ткнуть в тебя ножом, а там уж как повезет. Однако подобные происшествия случались совсем нечасто. Фильта, впрочем, такие мелочи не интересовали: если кто-то захочет с ним подраться – милости просим, всегда готовы. Юноша был в школе разведчиков лучшим в рукопашной драке и лучшим во владении почти всеми видами холодного оружия: многочисленные тренировки не пропали даром.

Приблизившись к трактиру, Фильт слегка удивился. Все фонари тут вообще не горели, а в самом здании «Пьяного карася» даже не светились окошки, лишь наверху, как раз над дверью в заведение, висела довольно яркая лампа, чуть покачиваясь от ветра и издавая при этом неприятный скрежет. Каких-либо других звуков слышно не было: ни криков, ни смеха, ни песен, чем всегда славился этот трактир. Домик напротив тоже казался неживым, и Фильт припомнил, что там находилась лавка с товарами для рыболовов. И, что еще более странно, нигде не было ни души.

Разведчик пожал плечами и стал подниматься по лесенке, ведущей к входу в таверну. Но дверь оказалась закрытой: на ней висел тяжелый замок. И повесили его, похоже, не только что. Фильт машинально подергал за ручку, но, разумеется, безуспешно. Трактир был закрыт, притом не первый день. Слева и справа от лестницы располагалась летняя веранда, но и она пустовала, даже столики и стулья были куда-то убраны. Юноша повернулся спиной к двери, раздумывая, что это еще за дурацкая выходка Клэр, как что-то внутри него дало молниеносную команду: падай! Фильт еще ничего не успел сообразить, как натренированное тело устремилось вниз.

Потом Фильт десятки раз прокручивал в голове этот малоприятный эпизод своей жизни, но так и не пришел к однозначному выводу, что его спасло в тот миг. Он еще не достиг дощатого пола веранды, как уловил нарастающий и столь громкий в царившей вокруг тишине звук, звук летящей стрелы. Она пронзила воздух, где юноша находился долей секунды раньше, с характерным визгом впилась в бревенчатую стену таверны и недовольно загудела, входя в дерево.

Разведчик лежал на полу веранды, боясь пошевелиться. Только теперь он осознал, что лишь чудом остался жив. Гудение дрожавшей в стене стрелы понемногу затихло, Фильт напрягал слух, но вокруг по-прежнему не раздавалось ни звука. Он вроде бы заметил метнувшуюся где-то сбоку тень, но не был уверен, видел ли он ее или ему просто померещилось. Секунды текли медленно, но никто пока не собирался доводить дело до конца. Или же убийца притаился в другом месте и просто ждет, пока Фильт начнет подниматься? Надо было что-то делать, но юноша медлил.

Наконец он стремительно перекатился в сторону и замер. Тишину ничто не нарушало. Вдруг где-то невдалеке он услышал нестройные голоса. Эти звуки то отдалялись, то приближались, и Фильт распознал мотив популярной у моряков Сколладии песенки «Ты дождись меня, подружка», прерываемый всплесками громкого хохота. Он прислушался.

– Вот эта, эта строчка мне нравится, – говорил кто-то заплетающимся языком. – У тебя глазаааа такие, что мне светят из окнаааа… Но не верь, моряк, богине в том, что девица однаааа…

Затем последовал новый взрыв смеха, и другой, тоже сильно нетрезвый голос изрек:

– А я вот помню, была у меня одна милашка. Нэсси ее звали… Нет, Тэсси… А, не суть. И клялась мне Мэсси, что дождется меня, так не успели мы поднять якорь, как к ней уже ломанулся наш бывший шкипер Сомрек, порази его Юмнор бесплодием! Я как про это узнал, так хотел ей все волосенки вырвать, а она уже из Кафтелии свинтила, зараза! В том, что девица однааа….

Его несвязный рассказ был встречен хохотом, а потом дружно звякнуло стекло.

Фильт понял, что это подгулявшие матросы Сколладии. Он всегда относился к бороздившим моря с уважением, хотя плохо себе представлял, как можно проводить на палубе посреди нескончаемой воды недели, а то и месяцы. А в этот раз моряки были для него неожиданным спасением: убийца не станет в их присутствии стрелять, так как морской народ насилия не одобрял – кроме, естественно, с собственной стороны – и за пару секунд умел протрезветь, если происходило какое-то, по его мнению, непотребство. Связываться с компанией моряков рискнул бы только безумец.

Фильт быстро вскочил и, еще раз оглядевшись, с трудом, помогая себе ногой, вытащил смертельное орудие из стены: стрела засела там довольно глубоко. Он отодрал кусок от своей рубахи, аккуратно обернул причину своей не состоявшейся смерти и засунул ее оперением вверх в глубокий внутренний карман куртки. Затем он застегнулся на все пуговицы, чтобы не было видно оборванной рубахи, и, уже не таясь, слетел вниз по ступенькам. Юноша направился прямо к матросам.

– Привет вам, морские волки! – заговорил он с моряками, которые его сначала даже не заметили. – Легко ли прошло плавание, прочна ли была палуба, крепок ли был ром?

– О, а парень в курсе, – заорал тот, который рассказывал про Нэсси и Тэсси. – Тебя как звать, бродяга?

– Фильт меня кличут, я королевский разведчик, – представился юноша.

Он знал, что моряки любят разведчиков и никогда не называют их шпионами, шпиками и прочими обидными словами.

– Бааааа, Фильт! – вскричал тот, что распевал строчку про глаза. – Мы рады тебе! Вот только вернулись и гуляем! Не присоединишься ли к нам? Пропустим по кружечке!

– Отчего ж! – ответил Фильт. – Вы не будете против, если я вас угощу по этому случаю?

– Вот за что люблю разведку – она моряка понимает! – провозгласил еще один матрос. – Пойдем в «Горькую устрицу», а то нас из «Хромого осьминога» выгнали!

Фильт охотно присоединился к гуляющей морской братии. Двое матросов обняли разведчика, и они всей гурьбой двинулись по направлению к центру столицы. Юноша был готов брататься хоть с самим Юмнором, лишь бы поскорее покинуть это место, притом не в одиночку. Но кто его хотел убить и почему?

Гулянка с матросами затянулась за полночь. Ром, вино и пиво в моряков уже просто не лезли, и некоторые из них заснули прямо за столиком в таверне «Горькая устрица», где и не такое видывали. За Фильтом следить из них уже никто не мог, так что юноша рассказывал всякие смешные истории из жизни разведчика, не называя имен и подмешивая ложь к правде, да и всё равно на следующий день вряд ли бы кто из матросов что вспомнил, однако осторожность следовало соблюдать. Фильт заказывал еще хмельных напитков, но сам сумел обойтись только парой пива. Трое еще державшихся на ногах матросов вызвались его проводить, чему он был только рад.

Они долго прощались перед гостиницей, и когда Фильт, наконец, освободился, то заметил у самого входа какую-то фигуру. Разведчик тут же выхватил верный кинжал, но это оказалась Клэр. Фильт не хотел сейчас объясняться с девушкой, но раз уж та пришла сама… Он подошел к ней.

– И что ты тут делаешь, Клэр? – спросил юноша спокойным голосом, хотя внутри него всё уже начало клокотать от злости.

– Ждала тебя, Фильт. Уже собиралась уходить. Мы же договорились, или ты забыл?

Разведчик с трудом сдержал себя, больше всего на свете мечтая всадить клинок прямо ей в сердце.

– Давай-ка поднимемся ко мне и там спокойно поговорим, – наконец процедил он сквозь зубы.

– Что ты скалишься? – искренне удивилась Клэр. – Это я должна злиться, что простояла тут полночи.