— Ярцев Савелий Игнатьевич. Хозяин сего заведения, — величественно произнёс он.

— Асташев Вениамин Иванович, — представился в ответ Савин и, немного подумав, добавил, — золотопромышленник из Сибири.

Этот образ себя возник у него в голове спонтанно. Он много видел таких залётных богачей в Петербурге, в тамошних казино. Бывало, они просаживали там целые состояния, не в силах прекратить игру и принять поражение. Завсегдатаи казино обожали их, так как золотодобытчики приносили огромные доходы.

— Про золотоискателя я сразу разумел. У меня на людей глаз намётан. В них я не ошибаюсь, — самодовольно проговорил Ярцев. — А это Фанни…

Старик неуклюже приобнял девушку за плечо. Савин привстал и как можно любезнее протянул ей руку.

— …моя супруга, — горделиво добавил Ярцев.

К горлу корнета подкатил комок, сердце бешено застучало. Он уставился на молодую даму непозволительно долгим взглядом, забыв, что держит её за руку на глазах у всех. Она почувствовала странный напор незнакомца и удивлённо отдёрнула руку.

Понимая неловкость ситуации, дилер учтиво предложил:

— Играем?

Ярцева раздражал высокомерный тон прислуги, и он нервно ответил:

— Конечно, играем! Что ты глупости спрашиваешь?

Дилер сдержал гнев и, приняв нарочито равнодушный вид, сдал игрокам карты.

Савину явно везло, и он без труда взял своё. Театр, везение и риск были тремя золотыми конями, всегда вывозившими его к успеху. Он понял это, как только увидел вывеску «Театр», и не сомневался, что Фортуна повернулась к нему лицом. Несмотря на усталость, ноющую боль в избитом теле и нервное потрясение от «прекрасной» новости, что Фанни замужем за богатым стариком, Савин чувствовал себя победителем. Он уверенно вёл игру в свою пользу, раз за разом обыгрывая соперников.

Дилеру отчаянный игрок был явно симпатичен, и он с удовольствием следил за его удачей.

— Слушайте, с такой фортуной вам просто необходимо поучаствовать в нашем турнире, — восхищённо проговорил Ярцев.

Он умилённо сложил руки перед гостем, доказавшим своё превосходство на деле. Самому Ярцеву давно не хватало молодой энергии, и он внутренне уважал тех, кто не боялся рисковать и идти до конца.

— Каком турнире? — спросил Савин, поморщившись, словно его вызывали на дуэль.

— Завтра в это же время. Будут самые знатные лица, — пояснил Ярцев, дружески хлопая «золотопромышленника» по плечу. — Я вам выпишу место за столом.

Старик говорил так, словно заранее оказывал услугу, от которой невозможно отказаться. Ситуация развивалась в пользу Савина, но он продолжал играть, как будто делал одолжение:

— Что ж… Буду премного благодарен.

Решив проблему с деньгами, он почувствовал желание завладеть Фанни, поэтому с особой нежностью посмотрел на неё, добиваясь хотя бы беззвучного кивка или понимающего взгляда. Но девушка равнодушно отгородилась веером. Казалось, она не испытывала к нему ни малейшего интереса.

4.

Гостиничный номер, в который позже поднялся Савин, был явно велик для одного. Огромная кровать под синим атласным балдахином, на полу — пушистый текинский ковёр, в ванной комнате — венецианская ванна на бронзовых львиных лапах. В этой одинокой роскоши корнет ощутил нестерпимую тоску по прекрасной Фанни. Подумать только, она где-то здесь, недалеко, спит бок о бок со своим мерзким стариком…

От этих мыслей Савин стиснул зубы, забегал по комнате кругами. Но душевные страдания продолжались недолго — вскоре неугомонный корнет уже бежал по тёмной лестнице в фойе, к стойке администратора. В руке он держал солидную пачку денег, выигранных в казино. Если понадобится, он готов пожертвовать всем, лишь бы исполнить свой план!

Подойдя к полусонному администратору, Савин положил перед ним деньги и учтиво спросил:

— Есть ли номер по соседству с Савелием Игнатьевичем?

Администратор встрепенулся и кивнул:

— Есть…

— Идеально! — воскликнул Савин, довольно хлопнув рукой по стойке, и тотчас получил ключи от нового номера.

Новые апартаменты оказались гораздо лучше прежних, но корнета интересовало другое. Он быстро огляделся и направился к высокому окну. За тяжёлыми бархатными шторами оказались ставни, запертые на крючки. Савин ловко открыл их навстречу свежему ветру. Распахнутое настежь окно открывало вид на проезжую часть площади, ярко освещённую жёлтым светом фонарей.

Высунувшись в окно, корнет обнаружил, что в соседнем номере горит свет. Значит, супруги Ярцевы до сих пор не спят… Савин оценил взглядом расстояние до соседнего окна — не более полутора метров. Внизу проходит лепной карниз, довольно широкий. В ранней юности корнету приходилось лазить в окна к красоткам по таким карнизам, где и кошка побоялась бы пройти. А здесь вообще раз плюнуть!

Без долгих раздумий Савин вылез на карниз и, стараясь не смотреть вниз, уцепился пальцами за выступы в кирпичной стене. Всего три шага, и он оказался на балконе у Ярцевых.

Фанни в кружевном пеньюаре, откинув голову назад, лежала на широкой кровати. Её распущенные белокурые локоны живописно рассыпались по пухлым подушкам. Колышущееся пламя свечей отбрасывало загадочные тени на потолок. Фанни смотрела на них и грустно улыбалась, словно тосковала о чём-то. Савина охватило жгучее желание сжать её в объятиях. Сейчас или никогда! Он всмотрелся вглубь комнаты и увидел, что Ярцев неспешно входит в ванную комнату. Значит, есть несколько минут для свидания!

Балконная дверь оказалась не заперта. Савин в считанные секунды беззвучно открыл её и шагнул к кровати. Это было так неожиданно для Фанни, что она приглушённо вскрикнула. Девушка безумно испугалась при виде чужого мужчины в своей спальне. Наверняка, вор! Она вскочила с кровати и схватила с ночного столика зеркальце с тяжёлой серебряной ручкой, собираясь швырнуть его в негодяя.

Савин умоляюще приложил палец к губам, и Фанни узнала в нём азартного игрока из казино. Овладев собой, девушка гневно воскликнула:

— Что вы здесь делаете? Немедленно покиньте номер! Сава! Сава! — выкрикивая имя мужа, она поспешила к ванной комнате, из которой доносился шум льющейся воды.

Чтобы не тратить время на объяснения, Савин ловко содрал с себя пышные усы. Ошарашенная Фанни замерла, не в силах сказать ни слова при виде бывшего любовника. На её лице отразилась буря эмоций — радость, страх, нежность, смущение.

— Савин? — еле слышно прошептала она.

На длинных ресницах Фанни заблестели слёзы. Она бросилась к Николаю на шею, принялась осыпать его горячими поцелуями, словно всё это время только и делала, что тосковала о нём.

— Боже, я так переживала! — прижимаясь к его груди, бормотала она. — Хотела найти тебя, но князь запер меня…

Но Савин отлично знал и помнил, что Фанни предала его, и не раз. Сбежала из-под носа с деньгами, выманенными у великого князя, ни разу не написала ему, пока он был в тюрьме, не прислала ни рубля. А теперь и того хуже — вышла замуж за старого богача, продала свою красоту! Как ни влекло к ней Савина, он сдерживался, желая объясниться до конца.

— А как только великий князь выпустил, так сразу выскочила замуж? — сухо произнёс корнет, слегка отстранившись от Фанни.

Девушка печально опустила глаза и, всхлипнув, произнесла детским обиженным голоском:

— Ты не знаешь, о чём говоришь.

— Так просвети меня, — Савин намеренно отошёл подальше от Фанни, не давая ей кинуться ему на шею.

Слёзы безудержно покатились по щекам девушки.

— Я была уверена, что тебя повесили! — жалобно воскликнула она. — Я осталась одна. Великого князя объявили сумасшедшим и сослали в Крым. А тут этот Ярцев… влюбился в меня по уши.

— И оказался денежным мешком? Как удобно! — иронически продолжил Савин, словно прочитал сценарий её горестного повествования.

Фанни было трудно придумать возражения, и она сделала единственное, что могла — бросилась Савину на шею, стараясь разжалобить его.

— Да, он богат! Но я жду не дождусь, когда он умрёт, потому что не люблю его. Я согласилась на этот брак, только чтобы выжить.