– Артем! – легко открыв дверь, крикнула девочка в дом, который точно так же был приятно оформлен и совсем не походил на стандартный в моем понимании поселковый сарайчик. Даже дом моего деда в сравнении с этим был чисто деревенской избой. Может я поторопился, называя его чуть ли не самым лучшим в округе?

Спустя какое-то время на пороге появился паренек моего возраста, очень похожий на эту девчонку. Он с недоверием взглянул на меня, а затем на перепачканную сестренку, которая и ему была также по грудь.

– Возьми Полину и покажи ему, где почта, пожалуйста. Мне нужно помыться. – ловким движением стянув с ног грязные резиновые сапоги, коротышка растворилась в глубине дома. Поставив контейнер с какой-то, как я понял, Полиной, Артем накинул на себя легкую осеннюю куртку, обул такие же резиновые сапоги и вышел ко мне на крыльцо.

– Артем, – он протянул мне руку. Голос у него был таким же сипловатым, как и у девочки. Петь ему тоже не следовало.

– Ян, – кивнув, я пожал ему руку. – Твоя сестра упала, а я помог и в качестве благодарности попросил показать, где можно заплатить за электроэнергию.

– Неудивительно, – усмехнулся Артем, – она всегда где-нибудь да падает.

Я лишь улыбнулся на это, не зная, что сказать.

– Ну, а ты откуда тут? – видимо поняв, что я далеко не местный, спросил он.

– В конце этой улицы жил мой дедушка. – я неопределенно махнул рукой в сторону.

– А-а, Михаил Петрович? – открыв калитку, спросил он.

– Да. Знаешь его?

– В деревне все всех знают, – слабо усмехнулся Артем. – Я сочувствую твоей потере…

– Да… – я кивнул, все еще будучи удивленным. У нас, если хотя бы два человека окажутся хоть как-то знакомы друг с другом, уже будет большой удачей, невероятным совпадением – чем угодно, но только не обыденностью.

– Тут вообще часто пропадают люди. Особенно мужики. – снова первым заговорил Артем.

– Это заметно по количеству брошенных домов. Разве кто-то будет покупать дом, из которого пропал человек? – стараясь поддержать разговор, я стал развивать тему бессмысленными фразами без особого энтузиазма.

– Делать-то больше нечего некоторым. – пожал плечами парень. – Ты один тут?

– Нет. С отцом приехал около получаса назад. Он тут работает, поэтому до конца каникул я застрял здесь.

– Да ладно тебе, не все тут так уж плохо. – заметив мое недовольство, с котором я произнес последнее, подбодрил меня собеседник. Я думал, что он обидится и перестанет говорить, но не тут то было: – А кем папа работает? – кивая, продолжал разговор Артем.

Я не совсем понимал цель его общения со мной, а вопросы по типу того, с кем я, где я, что я, и вовсе настораживали.

– Механиком. – чуть помедлив, ответил я.

– Правда? А ты можешь на работу с отцом ездить? – внезапно возбудившись, спросил Артем и с какой-то надеждой посмотрел мне в глаза. Только теперь я ясно смог разглядеть, что глаза его были такими же ярко-зелеными, как и у его сестры.

– Наверное… с чего бы я туда ездил?

– Я бы очень хотел с вами… Посмотреть, как это все происходит. – почесав затылок, глупо растянулся в улыбке он.

– Механиком хочешь быть?

– Надеюсь, что буду.

– Тогда… я поговорю с отцом. – слабо улыбнувшись одними губами, сказал я.

В остальном наше путешествие до почты обошлось без приключений. Мне удалось получше узнать Артема. Хотя, вернее будет сказать, что ему удалось получше узнать меня, ведь инициатором диалога был он. Однако не могу сказать, что это было чем-то плохим. Появилась реальная возможность не тухнуть дома все осенние каникулы. Общение с кем-то из местных сулило неплохие перспективы, а особенно, если эти местные были из деревни. Немало интересных историй происходит именно с этими людьми. Помимо этого, я наконец узнал имя той коротышки – София. И нет, ей было не десять лет, как я подумал изначально. Несмотря на свой рост, ей было почти четырнадцать, а это всего на два с половиной года младше меня и самого Артема, с которым мы оказались одногодками. Ну, а заплатив по счетам, я взял номер домашнего телефона Артема и отправился домой. На улице к тому времени снова начинался дождь. От этого мне даже стало как-то проще дышаться. Люблю, когда воздух наполнен влажностью.

***

– Бедные… – со скорбью взглянув на кеды, которые я стягивал со своей промокшей ноги, понуро сказал отец.

– Это мне еще повезло. Одна девчонка вообще в грязь шмякнулась. Почти на моих глазах. – наконец сняв с себя этот кошмар, я бросил кеды в таз. Стиральной машинки тут не было, а потому мыть обувь пришлось по старинке, в тазу с водой.

– Ты что, уже с местными девчонками познакомился? – усмехнулся отец, продолжая чистить картошку. Ножом. Снова по старинке – никаких тебе специальных приборов.

– Пап… – я закатил глаза и принялся неумело избавлять свои бедные кеды от грязи. Вся вода моментально стала похожа на ту, что была в углублениях дороги. Я невольно скривился, но продолжил это мерзкое действо. – Но вообще, я познакомился с ее братом.

– Это как? – он изогнул брови.

– Очень просто. Я помог ей встать и попросил ее показать мне, куда нужно идти. Ну, а так как это сейчас было не для нее, она запрягла своего брата. Он мой ровесник, кстати. И, что не менее важно, увлекается машинами. Я обещал ему поговорить с тобой насчет работы. Возьмешь его подмастерьем к себе?

– Звучит неплохо. – почти не думая ответил отец.

– Так что, я ему перезваниваю?

– Ну перезванивай, – он неопределенно пожал плечами, явно пытаясь думать о чем-то своем, от чего я отвлек его своей болтовней.

Закончив, наконец, с помывкой моей единственной здесь обуви, я повесил ее над печью, которую отец успел растопить в мое отсутствие, после чего порадовал Артема новостями по поводу работы с отцом. Что не говори, а радовать людей – это очень приятно. И вот с таким позитивным настроем я отправился в комнату дедушки и сел за гитару. Новое место, новые люди, новые ощущения – все это преобразовывалось моими пальцами в музыку через струны гитары. Однако чего-то мне не хватало в этом звучании. Я даже допускал, что это из-за распухших от воды пальцев. Ранее мне не приходилось так долго мыть что-то вручную: посуда мылась в посудомойке, обувь (почти вся) в стиральной машине. Исключением становились только трудно выводимые пятна, которые приходилось замачивать, но и этим занимался в основном отец, если не химчистка.

Сон долго не шел ко мне в ту ночь. Я никогда не ложился спать раньше четырех, а то и пяти утра. Без компьютера и интернета жизнь казалась неимоверно скучной и затянутой. Лишний раз я порадовался, что отец не решил жить со мной здесь, а уехал в город, несмотря на работу. Когда-нибудь надо его за это поблагодарить.

Воздух покидал мою грудную клетку и устремлялся вверх, принимая неидеальную шарообразную форму, какая могла быть у него только здесь, под водой, поистине самой волшебной стихии из возможных. В легкие стала стремительно набираться жидкость, охлаждая тело изнутри и уничтожая в нем все теплое, воздушное, человеческое. Казалось, я стал единым целым с самой водой. Не осталось ни малейшего дискомфорта, ни даже частички миллиметра расстояния, которое отдаляло бы меня от синей стихии.

Когда последние пузыри воздуха достигли далекой поверхности, казавшейся мне тогда вымышленной, полной несовпадений и несправедливости, я смог осмотреться. Чернота, что укрывала дно под водой, внезапно начала куда-то исчезать, будто бы я стремительно привыкал к темноте. Стали отчетливо видны подводные камешки, неизвестная мне доселе растительность и кое-что еще… Мимо меня проплывало что-то большое, совсем не похожее на известных людям обитателей пресноводных глубин. Кем бы оно ни было, я знал лишь то, что мне некого и нечего было бояться здесь. Я чувствовал себя так, словно все проблемы, страхи и опасности остались там, куда от меня сбежали последние пузыри воздуха. Легким движением остывшего тела продвинувшись чуть вперед, я заметил величественный камень, что расположился на дне. Он был настолько большим и заостренным по краям, что становилось ясно его простое происхождение – эта громадина обвалилась с близстоящей скалы, что черной стеной символизировала конец водных владений.