Мальчик задумался над словами ведьмака и сразу вспомнил дедушку.

– Ты думаешь это правда? – чуть погодя спросил он. – И у каждого из нас есть своя цель? Думаешь, мы непросто так живём на этом свете?

– Я тоже хочу узнать ответ на этот вопрос, но я его пока не нашёл. Тебе стало легче? Вот и хорошо, – весело вздохнул Соломон. – Пойдем, посмотрим другие экспонаты.

– Корона? – спросил мальчик, остановившись у другого постамента.

– Непросто корона, а подлинная корона Короля-Чародея.

– Где-то я слышал это прозвище, – задумался мальчик.

– Он был чародеем, великим чародеем, если не величайшим. Он жил на одной из планет, что создал ДанДариан и сыграл невероятную по своим масштабам роль в судьбе своего мира, чем и заслужил себе вечный почёт. Будучи совсем молодым (даже по меркам простонародья) он достиг звания архимага, а так же сумел заметно отметиться во время финальный битвы Войны Гнева. Именно его участие и сделало ту битву финальной. Всего лишь рожденный в канаве мальчишка, всего лишь чародей, а ведьмаки и поныне готовы рвать друг друга за право обладания обычной расческой, которой он когда-то пользовался, – с иронией поведал Соломон.

Глаза Павла заблестели, чувство восхищения поднимается внутри.

– Поэтому его корону хранят здесь?

– Да. Даже страшно представить, сколько она может стоить на каком-нибудь аукционе. Но я не думаю, что ведьмаки Круга согласятся её кому-то продать. Наши предшественники создали эту корону в дар Королю-Чародею, ибо ещё при жизни он сникал их безграничное уважение.

Мальчик внимательно рассмотрел изящную корону, расспросил о её невероятных свойствах и ещё больше проникся этой историей.

– А это что? – спустя время спросил он, медленно прохаживаясь вдоль пьедесталов. – Похоже на христианские реликвии.

– Среди ведьмаков всегда было много верующих. Ведьмак Холден – один из Золотых королей, был ярым христианином, склонным аскетизму. А один из первых ведьмаков ближнего востока, мечтавший основать свою ведьмаковскую династию, старательно искал себе наследника, а когда нашёл, выдвинул мальчику в качестве условия обязательное принятие ислама.

С большим интересом глядя на реликвии, мальчик задумался о том, что дедушка никогда не водил его в церковь.

Неторопливо, словно на прогулке гуляя по безлюдному пространству хранилища, мальчик впервые почувствовал себя уместно и комфортно. Кроме него и Соломона здесь никого нет, вокруг лишь интересные предметы с не менее интересными историями, а его наставник только рад его бесконечным расспросам.

После очередного постамента мальчик остановился. Напротив них на стене весит всего один портрет, но огромный. На нём изображён молодой мужчина с длинными каштановыми волосами и такого цвета же бородой. Выражение его лица расслабленное, никакого напряжения. Но самой интересной частью его лица можно назвать его фиалковые глаза. Не только их цвет необычен, но и их безмерно-добрый ласковый взгляд. Столь доброго лица Паша никогда не видел в своей жизни.

– Этот ведьмак, это же…

– ДанДариан – величайший из великих, – подтвердил Соломон.

– Я его не таким представлял.

– А каким? – вскинул бровь Соломон.

– Не знаю. Не таким – добрым.

– Отчего же? Говорят он за свою жизнь, никому не причинил вреда, даже насекомых не давил, но при этом столь многое даровал всем нам.

– Мне он виделся большим и грозным.

– Как видишь, он был совершенно другим.

– А это его точный портрет? – засомневался мальчик.

– Точный, – заверил Соломон, – нарисован лучшим художником своего времени и что называется прямо с натуры.

Мальчик постоял у портрета пару минут, внимательно изучая добрые черты лица величайшего ведьмака из всех когда-либо рожденных.

Спустя время, после ознакомления с другими артефактами, им попалась ещё одна картина, на которой изображена схватка двух рогатых гуманоидов.

– Соломон тут написано: «Поражение Бальтазара от рук Мерцающего Соломона»… – Паша присмотрелся к трёхрогому существу, к огромной груде мышц с серой кожей и с длинным острым подбородком. Эти нечеловеческие глаза он уже видел в терминале, когда Соломон колдовал.

– На этой картине изображён я в моей гибридной форме.

– Как это? – опешил мальчик. – Он не похож на тебя. Телосложение другое и лицо не такое как у тебя…

– Это неполная трансгрессия, а лишь частичная. Трансгрессия – это превращение ведьмака в своего Тёмного, она может быть контролируемой или нет. Здесь изображено моё неполное превращение. В таком обличии я получаю часть безграничных возможностей своего Тёмного, но часть небольшую. Однако так намного легче контролировать свою тёмную половину.

– А свою тёмную половину можно контролировать?

– Да, но это очень трудно и опасно, чудь дашь слабину и конец.

– Значит, так ты победил Бальтазара?

– Победил я его, будучи в своём человеческом обличие. В гибридной форме я лишь уклонятся от его ударов, выжидая, когда он клюнет на мою уловку и подставиться под удар. К слову мою тактику он разгадал, и мне пришлось менять свой план прямо на ходу.

– Но ты же победил, – недоумённо заметил мальчик.

– Да победил, но вспоминать ту схватку совсем не хочу. Много всего смешалось в тот день, и эта победа не принесла мне радости.

Погуляли ещё какое-то время, посмотрели ещё пару десятков экспонатов.

– Нам пора, – внезапно сказал Соломон. – Идём, тебе предстоит знакомство с человеком, которого я безмерно уважаю.

Покинули хранилище, пересекли несколько залов, вышли в зеленоватый холл, оттуда через магический портал поднялись на несколько этажей выше. Мальчик пробежал глазами по пространству, отметил про себя готическое оформление этажа. Потолки здесь не такие высокие, просторных мест тоже не наблюдается. Пол из простого камня. По коридорам снуют незнакомые люди, но это не гости, все одеты одинаково и по их поведению видно, что они здесь работают, а не отдыхают.

Оба ведьмака вышли через большую дверь в огромную многоуровневую залу. Помещение прямоугольной формы. Над их головами между пятью застеклёнными ярусами растянулись открытые переходы, а по обоим концам зала высятся громадные окна от пола до потолка. С разрешения ведьмака, Павел подошёл к окну, из которого ему отрылся потрясающий вид на весь исполинский дворец, с его стенами витражами башнями куполами и крышами.

– Наконец-то, – вдруг зазвучал чей-то сильный голос, что заставил мальчика вздрогнуть от неожиданности и обернуться.

– Приветствую Рагнар, – улыбнулся ни капельки не удивлённый Соломон. – Прости, что мы запоздали. Павел здесь впервые, должен же я ему всё показать.

Очень высокий мужчина в чёрном бархате и тёмно-серой мантии поверх него, приблизился и с высоты своего роста посмотрел на них. Ростом Рагнар чуть выше Соломона, у него широкие мускулистые плечи, могучая грудь и большие руки. Голова лысая, брови густые, глаза синие, челюсть массивная, а очень короткая борода уже седа. От его грозного вида не грешно занервничать, а то и удариться в панику. Впечатление усиливает его поистине громовой голос. Ничего общего с образом длиннобородого старца, каким его представлял себе Павел. На шее Рагнара до середины груди висит золотая цепь с драгоценным знаком канцлера Круга. На груди справа приколот гербовый знак архимагистра – главы магистрата.

Неожиданно при взгляде на мальчика грозные черты лица канцлера сгладились и расплылись в доброй улыбке. Павлу, однако, легче не стало.

– Это можно назвать весомой причиной, – сказал Рагнар. – Но вопреки моему желанию, я вынужден вас прервать. Все уже собрались, пора начинать заседание.

– Осталось только дождаться Мари, – сказал Соломон.

«Мари она здесь?» – обрадовался мальчик.

– Долго ждать не придётся, она уже рядом, – известил канцлер.

Оба ведьмака посмотрели на двери. Пара секунд и те распахнулись. Светловолосая женщина, светясь от счастья, уверенным шагом направилась к ним. Обменявшись с ней несколькими фразами, Соломон передал ей Павла.