– Не принц, но как вариант может и подойти, – вздохнула с заметным оттенком разочарования Любаня. – Идем дальше. А что Санек этот, полная пустышка?

– Не скажи… даром, что бабник! Самый из компании серьезный. На губернаторское кресло метит. И ведь усядется, коли не остановят вовремя. Да такого и остановить у нас некому. Ухватистый. Не боится ничего. Всю подноготную дружков-приятелей, как свою собственную знает. Ему палец в рот не клади – не то что откусит, засосет вместе с приложениями. А назавтра высидит в кусты. И поминай, как звали!

– Ничего себе…

– Не то слово! За ним, по слухам, криминальщики сибирские стоят.

– Крышуют? Подумаешь…

– Бери выше! Похоже, деньги в него свои вкладывают. Глядишь, на губернский трон и вскочит. Через год как раз выборы. А то и без них обойдется. Губернское хозяйство давно к рукам прибрал. Управляющий делами. Слыхала? То-то же!

– Может, с него и начать?

– Во-во! Как начнешь, так и кончишь! Разве что в содержанки возьмет. На год-другой.

– Ну это мы еще посмотрим…

– И смотреть нечего! А кочевряжиться будешь – уберет. Ему только шепнуть в трубку – и нет человека. С такими-то связями… Так что, не резон тебе, девка, на этих петухов губы раскатывать. Ехала бы в город, пока молодая. С твоими данными можно рассчитывать на какого-нибудь завотделом или директора свечного заводика. По Сеньке и шапка… И запомни: я тебе ничего не говорил, ты ничего не спрашивала. Особенно по поводу Саныча. Темная личность. Никто ничего конкретного о нем не знает.

– А ты откуда? Ну, про мафию и прочее…

– От верблюда! Сам придумал! Пораскинул мозгами. Да, видать, мозги у меня вместе с крышей сносит постепенно, раз девке такого намолол. Все: поговорили и забыли. Усвоила? То-то же. Ну их к лешему!

Прохорыч прокашлялся и ушел к себе. А Любаня снова присмотрелась к сидящим за столом. «Надо же – столько кобелей и все мимо! А не наплел ли старый хрыч какой напраслины? Чтобы лишних проблем с обслугой не возникало? С него станется! Сам-то тоже скользкий типчик! То по-книжному говорит, а то деревенские обороты вворачивает. Не иначе, мутит воду…»

– Ладно, поживем – увидим. Не завтра же мне замуж идти. Присмотримся, притремся, а там, глядишь… Мда, а Матвей красавчик, каких поискать! Жалко, что бессребреник, а то бы…

Девушка вздохнула и взялась за прерванную работу. Мимоходом посмотрелась в зеркало – а ведь хороша! Высший класс! Какие там завотделами и директора? Нам королей хочется!

– И не сошелся клином свет на этих бармалеях! Новые приедут! На заимке что ни неделя – гости! Терпение, Любаня, терпение!

– Так чё, пацаны, в натуре, с чего начнем? – заерзал на своем месте Санек.

– А тебе типа неймется, – ухмыльнулся в его сторону Ерофей. – Кушай вон пирожки и сиди тихо. После завтрака программу составим…

– Да какая тут программа? Банька, шашлычок, девочки…

– И как тебе не надоест? Днем девочки, ночью девочки, утром опять девочки… Аж тошнит! Женился бы опять, что ли! Давай я тебе бабу подберу, чтоб на все хотелки хватало. А хошь, африканочку выпишу?

– Да ну тебя, Ерофей! Уж и помечтать нельзя. Да и женат я… кажется.

– Да что там жена – тут гарем нужен!

– Знаем мы твои мечты, – подмигнул приятелю Светлов.

– И твои тоже, – парировал Жук. – Шалишь, противный…

Полковник побледнел, подавился пирожком. Побагровел, закашлялся, выскочил из-за стола…

– Эй, братан, ты своих не трогай – близких за святых почитать нужно, – остановил соседа Иван Гулькин. – Кто из нас не без греха. А Палыч – мужик правильный, можешь не сомневаться. И за козла может ответить. Да так, что никакая крыша не спасет.

И, обернувшись к Светлову, постучал тому по спине:

– Не дергайся, Коля! На дураков только дураки обижаются. Пошутил он. Понимаешь? По-шу-тил!

– Ну и… шутки у тебя, жучара! – прорычал Николай Павлович. – С огнем играешь…

– Ты, между прочим, первый начал, – Жук дурашливо поднял обе руки вверх. – Все! Сдаюсь! Прошу прощения! Миру-мир, согласен?

– Иди ты куда подальше.

– А теперь перейдем к голосованию! – председательствующий постучал ножом по графинчику. – Итак, кто за рыбалку?

– Только вечером! – вставил три копейки Сапун.

– А лучше бы ночкой, – добавил Мотя, – на вечер пульку бы уговорили…

– Кому что, а лысому бантик! – хмыкнул Светлов. – Денег-то тебе на пульку выделили? Или опять в долг играть станешь?

– В общем, рыбачим вечером, – подвел итоги дискуссии Ерофей Игоревич. – Осталось определиться с дневной программой. Принимаются только оригинальные предложения! Не более двух от участника!

– Почему не более двух? – удивился Гулькин.

– Я бы сказал, креативные, – тормознул Родин.

– А не пошли бы вы все! – сплюнул в чашку Санек.

Странные между приятелями складывались отношения. Говорили и не слышали. Заедали друг друга, не стесняясь. Кололи не в бровь, а в глаз. Впрочем, успели к тому привыкнуть. Да и иных приятелей в ближайшей перспективе не значилось. Так, мелкие сошки. А хотелось играть на равных. Они и играли…

Март 2009, город Н*

– Свободен?

– Есть такое дело.

– Тогда, поехали! – Михей закинул на заднее сиденье модерновую сумку и уселся рядом с водителем. – Воронцовский, 21.

– Кучеряво живете! – водитель окинул цепким взглядом пассажира, заценив и стильную сумку, и лайковый пиджак, и туфли от какого-то там кутюра.

– А то!

Можно расслабиться. Михей знал толк в пускании пыли в глаза. Теперь кто бы ни спросил, водила с точностью до лейбла опишет и сумку, и прикид. Зато примет самого пассажира толком не запомнит. Разве что место высадки. Ну-ну… от Воронцовского до родных пенатов – рукой подать. Через дворы минут за семь можно управиться.

Впрочем, все эти шпионские штучки-дрючки можно было оставить на время. Михей давно в органах не служит, птица почти свободного полета. Да и в отпуск ушел. Получил возможность вернуться домой. Впервые за пять лет.

Так что полгода никаких секретных заморочек: помогать маме по дому, копать грядки на даче, рыбачить. И все такое прочее. Хотя, если быть предельно откровенным, на рыбалке его отпускные фантазии пока и заканчивались. Потерял представление об отдыхе. Благо, что не напрочь…

Михей с интересом посматривал в окно, лениво перебрасываясь с таксистом ничего не значащими фразами – запутывал беднягу дальше – служебная привычка, куда деваться. А город здорово изменился! Сколько он здесь толком не был? Лет десять? Пожалуй, так…

Аналитик деловой разведки международного класса, в советском прошлом обэповец, Михаил Матвеев за последние пять лет бывал на родине короткими, на день-два, наездами. Мама наведывалась к нему в Мюнхен по срочным телеграммам. Два раза по неделе виделась с сыном на ближних морских курортах – Михею хоть так удавалось вытащить ее с любимых грядок. А ведь могли бы жить как нормальные люди!

Его зарплаты, не считая умопомрачительных для бывшего майора командировочных, вполне бы хватило и на Канары, и на недосягаемые прежде Эмираты. И даже на предрождественский шопинг в модных бутиках Италии.

Однако Нонна Трофимовна предпочитала существовать на скромную пенсию заслуженного медработника, доводить до совершенства дачный участок и ждать сына в родительском доме.

Так и жили. Если не считать двух свадеб и двух же разводов. А также рождения единственного внука. И отъезда пятилетнего Егорушки на ПМЖ в далекую Америку. Терпения первой супруге, незабвенной Нюте, хватило на два года без права переписки. А потом красавица балерина (нравились тогдашнему старлею худосочные барышни!) упорхнула к штатовскому продюсеру. И сына с собой забрала.

– Мог бы свои связи подключить! – рыдала от нерастраченной любви молодая бабушка.

Мог бы, кто спорит? А потом что? Михаил дома годами не бывал, а мальчишке не бабушкины блины-вздохи, настоящие родители нужны. Потому и отпустил. Разве что свидания – раз в полгода – вытребовал. И на том спасибо.