Их встретил придворный слуга, который, как и Великий Лорд, спиливал клыки. Его грива была вымыта, а одежда вычищена, делая людоеда больше похожим на жителя Крена, чем Блотена.

— Хирук итжерош ут Кир и’Голгрини? — низко поклонился слуга, затянув бесконечное перечисление имен и титулов, пока Великий Лорд не прервал формальности ленивым взмахом руки.

Придворный еще раз поклонился и указал на зал аудиенций Вождя Доннага.

— Колот и Доннарин ит! — произнес Голгрин, уставившись на пустую стену, где виднелись следы былых украшений. Пол и потолок дворца уже успели отделать серебром. — Кожиа! — Людоед указал на узкий коридор, ведущий направо мимо зала аудиенций. — Мера и Даурорин ут!

Слуга нахмурился, но ничего не ответил. Голгрин мрачно посмотрел на него — тот был намного выше и выглядел более грозно, чем Великий Лорд, но не смог выдержать взгляда.

— Мера и Даурорин... ке, — пробормотал он и нерешительно повел гостей по коридору.

Эта часть дворца была плохо освещена и становилась темней с каждым шагом. Факелы едва горели, сухо потрескивая, словно борясь за глоток свежего воздуха. Нагрок почти обнажил меч, но Голгрин продолжал легко шагать вперед. Слуга, наоборот, становился все беспокойней, постоянно оглядываясь на Великого Лорда.

Наконец, уже в полном мраке, они подошли к маленькой бронзовой двери. Перед ней стоял свирепый людоед, закованный в броню с головы до ног. Его глаза злобно сверкали, под кольчугой перекатывались огромные мышцы.

— Хажа, — заговорил слуга. — Хажа и’Голгрини ут мера и Даурорин ут.

Страж прищурился, но остался недвижим.

— Хажа! — настойчиво повторил придворный.— Хажа и’Голгрини ут мера и Даурорин ут!

Нагрок тихо зарычал, но тут Голгрин вышел вперед и пристально посмотрел на великана. Чудовищный страж неожиданно шумно задышал и медленно отошел в сторону. Быстро прошмыгнув перед Великим Лордом, слуга прикоснулся пальцем к центру двери.

С протяжным скрипом створки распахнулись — придворный немедленно отступил, жестом показывая гостям, что те могут войти сами. Нагрок усмехнулся такой трусости и последовал за хозяином.

Не успели они сделать и двух шагов, как голос из темноты пропел одно музыкальное слово, и дверь позади с грохотом захлопнулась. Изящная тень скользнула к ним — Нагрок сплюнул и отшвырнул бараки ударом ноги. Боевая ящерица отлетела во тьму, отчаянно шипя.

Снова послышался музыкальный голос.

— Жуа ифнереф! — рявкнул в ответ Голгрин.

В тоне неведомого хозяина теперь зазвучали угрожающие ноты.

— Ты говоришь на языке древних не лучше, чем я, — фыркнул Голгрин. — Если хочешь продолжать играть, давай перейдем на всеобщий. Выбирай.

Голос произнес слово, и палата осветилась, открыв гостям странное создание, не похожее на Голгрина или Нагрока... да и вообще ни на кого не похожее.

Это существо возвышалось над ними на добрых пятнадцать футов, а удивительная синяя кожа блестела, как драгоценный камень. Если в Голгрине можно было угадать эльфийскую кровь, то в гиганте жила кровь древних — настолько прекрасным казалось его лицо. Даже эльфы не были так совершенны — каждый мускул на лице дышал благородством, а золотые глаза горели огромной внутренней силой.

Он смотрел на вновь прибывших с полуулыбкой, перебирая складки длинной роскошной мантии, окончательно делаясь похожим на древнего Бога. Такие же, как он, были вытканы на наружных гобеленах дворца, его фигура, казалось, могла сокрушить всех вокруг... кроме Великого Лорда и его ближайшего офицера.

— Как пожелаешь, — произнес гигант на изящном всеобщем, указывая рукой с тонкими пальцами в сторону дверей. — Хотя можем продолжить и в зале для аудиенций. Там больше удобств.

Голгрин понимающе усмехнулся:

— У меня нет никакого желания разговаривать с Доннагом. Он давно знает свое место. А вот титанов есть о чем спросить. Выучили ли они урок Доннага, который улыбается мне, хлопает по спине и пьет как с родным братом, а потом в тишине проклинает меня, но повинуется?

Титан оскалился, обнажив вместо прекрасных ровных зубов два острых ряда клыков, которым позавидовала бы любая акула.

— Мы... все очень хорошо понимаем, Великий Лорд. Рука ведьмы и твое положение вынуждают нас... предательства не будет...

— Даже со стороны Даурота?

Титан сморщился:

— Даурота сейчас нет, а я бы предпочел не отвечать за него... — Пока он говорил, за его спиной раздался жалобный стон. Сверкающая фигура взмахнула рукой, на миг ставшей оранжевой, и стон немедленно смолк.

— В Амбеоне множество эльфов, — заметил Голгрин, намеренно используя минотаврское название как дополнительный стимул. — А в Блотене их совсем не осталось, да... Даурот даже сейчас в поисках, но все напрасно... — Людоед следил за выражением лица титана. — Очень жалко... опять Даурот вернется с пустыми руками... И где потом брать здоровых, сильных эльфов...

Титан молча скалился, хотя его руки подрагивали от гнева.

— В Амбеоне есть не только эльфы, но и редкие растения, травы... вещицы... А как трудно собрать все необходимое вовремя!

Едва не теряя контроль над собой, титан медленно опустился на колени.

— Даурот просто искал путь нашего спасения! Мы не будем сражаться против тебя, Гайвир!

Великий Лорд щелкнул пальцами и указал туда, откуда недавно раздался стон. Нагрок выхватил кинжал и бросился в тень — и немедленно тонкий голос испуганно завопил на эльфийском. Титан попытался было встать, но под разъяренным взглядом Голгрина вновь склонился:

— Это придумал Даурот, а не я! Я был послушен!

— Безумный Даурот здесь ни при чем. Ты наказан за плохую память. Я — Голгрин... Голгрин!

В тени раздался резкий хрип, и жалобный эльфийский голос оборвался. Секунду спустя появился довольный Нагрок, вытирая кровь с кинжала.

— Эликсир еще не был закончен! — взвыл синий гигант, так и не решаясь встать.

— Зато память станет лучше.

— А где я найду другого?

Голгрин рассмеялся, обнажив клыки:

— Спроси у Даурота.

— Но...

— Больше я не стану предупреждать — или повинуйтесь, или будете страдать.

Голова титана обреченно поникла, он не смог ничего ответить.