– У вас есть отметины на теле?

– Еще какие. Настоящие ранения.

– И вам вернули звание?

– Да. Но в августе 1944 года я снова был арестован СМЕРШ.

– Причина?

– Мое прошлое. Я был осужден как враг народа

– Но в плену вы не были?

– Нет.

– Значит, в вину вам поставили только довоенный арест?

– Именно так. Меня арестовали и поместили на гауптвахте. Через несколько дней должны были отправить в тыл в распоряжение фронтового управления СМЕРШ. А там меня ждал только расстрел.

– Как вам удалось бежать?

– Налёт немецкой авиации помог.

– Значит вы не идейный противник советского строя?

– Я противник моего расстрела. И бежал, спасая свою жизнь. Родина отвергла мои услуги.

– И вы решили служить рейху?

– А разве у меня есть выбор? Я перешел линию фронта и сдался. Для той стороны я предатель и прощения мне нет. А кто я для этой стороны? Я не хочу в лагерь для военнопленных. И у меня есть один выход.

– Какой?

– Листовка призывающая вступать в русский контингент, который сражается с большевиками.

– И вы готовы сражаться со вчерашними товарищами?

– У меня нет выбора.

Лайдеюсер покачал головой и сказал:

– Будь я тем, кто вас допрашивает, я стал бы сомневаться.

– Почему? – спросил Трегубов.

– Вы слишком четко отвечаете на вопросы. Словно вас к этому готовили. Никаких эмоций, только ответ.

– Но что же нужно? Меня так научили.

– На вопрос «идейный ли вы противник советского строя» стоит отвечать по-другому.

– Как?

– Но ведь вы сидели в лагере. Неужели у вас нет ни одной истории? Я бы на вашем месте, начал именно с этого. Допустим, вы верили в торжество коммунистической идеи. Но были осуждены за то, чего не делали, и в лагере увидели изнанку советского строя. Вы не отвечаете заученный текст. Вы размышляете над главным вопросом о предательстве. Где она граница преданности Родине? Вы ищете для себя оправдание, а не просто говорите, что я хотите жить…

***

Бывший майор Абвера Альфред Лайдеюсер попал в плен осенью 1944 года и согласился на сотрудничество с НКГБ. Нольман использовал его для тестирования агентов. В свое время Лайдеюсер руководил отделением СОН (Саботаж Ост Норд) структуры Абвер 2. Затем долгое время был заместителем начальника абвершколы в Брайтенфурт. В своем деле он силен и удачно подмечал слабые стороны агентов.

Вот и сейчас Лайдеюсер говорил с человеком, ни имени, ни звания, ни рода деятельности которого он не знал. Сам тестируемый был предупрежден о необходимости не затрагивать эти вопросы и если немец спросит, то ничего не говорить. Все что знал Лайдеюсер – агент будет выполнять важную работу в немецком тылу.

Нольман вызвал Лайдеюсера к себе после тестирования.

– Что скажете, герр Лайдеюсер?

– Этот человек мало подходит для работы разведчика во вражеском тылу.

– Вы хотите сказать, что он далек от разведки?

– Именно так. Вы часто затрагивали вопросы слабой подготовки, товарищ Нольман. Но у этого человека нет никакой.

– Он привлечен к работе недавно. И в разведке никогда не служил. Но вы увиливаете от ответа и переводите разговор.

– Если бы я его допрашивал с той стороны, то он меня бы не обманул.

– Почему? В чем он прокололся?

– Он рассказал о листовке, призывающей вступать в русский контингент, который сражается с большевиками. Вы ведь сказали ему перед нашей встречей, чего он говорить не должен?

– Да. Он не называет своего имени и воинского звания. Не называет рода войск и цели своей заброски.

– Но листовки, призывающие русских не просто сдаваться в плен, а сражаться с большевиками на стороне вермахта распространяли в лагерях, где содержали пленных советских лётчиков.

– Вы хотите сказать, что он лётчик?

– Я могу сделать такое предположение.

– А если я специально проинструктировал его рассказать вам про эту листовку?

– А цель, товарищ Нольман?

– Сбить вас со следа и направить по ложному пути, герр Лайдеюсер.

– Но какова цель этой дезинформации, если я ваш пленник и связи со своими бывшими коллегами не имею.

– А если предположить, что имеете? – спросил Нольман.

– Что вы хотите сказать, товарищ Нольман?

– То, что сказал. Предположим, что вы имеете связь с Берлином. Вы ведь теперь не сидите в тюремной камере.

– Но я не пользуюсь свободой перемещений.

– Есть десяток способов связаться резидентом германской разведки в Москве.

–Так вы меня проверяли, а не его, товарищ Нольман?

–Я просто высказал один из возможных вариантов, герр Лайдеюсер. Но что вы узнали от агента еще?

– Он был осужден по 58-й статье до войны. Потом искупил вину кровью и ему были возвращены звание и награды. Эта часть легенды – его подлинная биография.

– Но разве это что-то вам говорит? Большая часть офицеров, которая переходит на вашу сторону, имеют в багаже 58-ю статью. Кстати эта статья имеет в УК СССР довольно много ответвлений. Какая часть 58-й у вашего объекта?

– Этого я не знаю, – ответил Лайдеюсер.

– А что скажете о приметах агента, с которым вы говорили? Что вы «прочитали» по его внешнему виду?

– Он человек довольно молодой. Ему около 35 лет. Хотя жизнь его не была слишком легка. Он испытал трудности и это видно по его лицу.

– Он был офицером?

– Да, – сказал Лайдеюсер, – но ранг его невысокий. Капитан или майор.

– Это все?

– Нет. Если вы отправляете такого агента в тыл, без достаточного опыта и подготовки, то задание для него будет весьма важное. Но чем может помочь знаменитому Нольману непрофессионал?

– И какой вывод вы сделали? – спросил Нольман.

– Единственный, товарищ Нольман. Если у человека нет опыта агентурной работы, и если он не пользуется большим доверием вашего ведомства из-за своей статьи и лагеря, то, что у него есть? Очевидно, он лично знает кого-то, кто вас интересует на той стороне. И можно предположить, что этот офицер некогда знал лицо, что ныне занимает важный пост с той стороны. Но он русский и потому напрашивается вывод, что это важное лицо, которое вас интересует, служит в РОА у генерала Власова.

– Цепь ваших рассуждений мне понятна, герр Лайдеюсер. Благодарю вас за оказанную помощь.

– Это всё, товарищ Нольман?

– Да, герр Лайдеюсер. Вы может быть свободны.

Резиденция рейхсфюрера СС.

1 ноября, 1944 год.

Бригаденфюрер19 СС Генрих Танцман20 докладывал рейхсфюреру СС Гиммлеру о провале операции против Сталина21. Танцману эту операцию навязали. Он с самого начала не верил в её успешность, но приказ есть приказ. Пара русских диверсантов, муж и жена Таврины, были заброшены в советский тыл. Таврин имел документы заместителя начальника отдела контрразведки 39-й армии. Но операция сразу провалилась и Таврины были задержаны СМЕРШ.

Рейхсфюрер СС Гиммлер и сам не был сторонником этой операции. Но Гитлера в её необходимости убедил Риббентроп. И вот теперь рейхсфюрер выслушал от фюрера много неприятных слов.

– Фюрер недоволен нами, Танцман! – сказал Гиммлер. – А мое положение сейчас и так сложное.

– Я уже докладывал вам, что операция не имеет шансов на успех, рейхсфюрер.

– Вы сказали не так, Танцман! Вы сказали «мало шансов», мало, а не «не имеет совсем». И вам были выделены значительные средства!

– Этот план рейхсминистра Риббентропа, даже в случае удачи не привел бы нас ни к чему. Наивно полагать, что без Сталина, СССР тут же выйдет из войны, рейхсфюрер.

– Я согласен с вами, Танцман! Наши дела на фронте волнуют меня больше. И я пригласил вас не только ради доклада по провальной операции.

Танцман знал, о чем пойдет разговор. Гиммлер встречался с генералом Власовым, который настаивал на создании полноценной русской армии в составе вермахта.