— Всё же, я тебя сохранила… — Женька чуть виновато улыбнулась, ощутив прилив какой-то тихой нежности и продолжая с этаким интересным новым чувством поглаживать укрытие для этого лучшего в мире подарка от Тимки.

А другой рукой почёсывать за ушком сделавшей своё дело и теперь после трудов праведных снова задремавшей рыси. Один её детёныш тоже уснул, так и уткнувшись в маменькино брюшко и задорно выставив кверху куцый мохнатый хвостик. Зато второй непоседа, вволю насосавшийся восхитительного сладкого тепла, валялся на спинке лохматым клубком меха, в котором обнаружилась иногда подрагивавшая во сне задняя лапка.

Где-то на краю вселенной что-то нетерпеливо растворилось и затем затворилось, отчего ухо дремлющей кошки словно локатор повернулось в ту сторону. Затем голосок Хуаниты осторожно пытался кого-то увещевать — хозяйка прибьёт мол, без зазрения совести, если разбудить её в таком состоянии, и все дела. Или же госпожа Императрисса, всю ночь колдовавшая и камлавшая над почти бездыханным телом дочери, прикажет определить нарушителя спокойствия на цугундер, а там и в петлю…

— Тимка, иди сюда, — как ни слаб был сейчас Женькин голос, но он оказался услышан.

Служанка пискнула придушенным голосом и, судя по шлепку, свой подзатыльник получила. Ничего-ничего, зато и жалованье у неё почти полковничье… лицо окатило слабым током воздуха, и Женька не раскрывая глаз безошибочно обняла заботливо склонившегося принца за шею.

— Я-то думала, он у моей постельки бдит, глаз не смыкая… — она урвала с его губ лёгкий и почти детский, но восхитительно ободривший поцелуй, а затем позволила Тиму улечься рядом и взять себя под крылышко.

Оказалось, что только что состоялся чертовски важный приём, и присутствие всех, умевших не только махать железом, но и думать, там было обязательно. Исключение сделали лишь для раненых… Женька лежала и вслушивалась не только и не столько в новости, сколько в это дыхание и иногда осторожно касавшиеся лица прикосновения губ.

А ещё — в свои от всего этого восхитительные ощущения. И когда она всё же призналась себе, что ей это чертовски нравится, решительно открыла глаза.

Серо-голубой взгляд обретающихся рядом глаз оказался таким родным, что Женька едва не захлебнулась от восторга. Пришлось даже закрыть глаза и со вполне кошачьим мурчанием потереться щекой об обретавшееся под нею плечо.

— Всё ещё дуешься за то, что я так поступила? — выдохнула она и в качестве извинений подставила губки под неудержимо надвигающийся поцелуй…

И всё же, она не выдержала под конец, рассмеялась.

— Ты чего, Женьк?

Лукаво приоткрыв один глаз, она поразилась схожести ситуации и принялась рассказывать довольно-таки бородатый земной анекдот. Так мол и так, эльф и девушка полюбили друг друга. И настолько нашло на них затмение, что решили они официально оформить свои отношения. Эльф и говорит: одно условие, дорогая. Если я прихожу в дом, и шапочка у меня сдвинута на левое ухо — я в хорошем настрое. Но вот если на правое…

— А ясноокая дивчина и отвечает: очень хорошо, милый, я запомнила. Но запомни и ты: если я сделала вот так — тут она упёрла руки в боки — то мне пофигу, на какой бок у тебя шляпка!

Принц беззвучно хохотал так, что предоставленное в качестве подушки его плечо заходило ходуном. Потому Женька со вполне присущим женщинам коварством куснула принца за ухо и предупредила, что иные вопросы будет решать сама.

— Ну, а теперь слушай…

Слушал он очень внимательно. О коварстве орочьего шамана и его мерзких, едва не осуществившихся планах — и о том, как всё то странным образом разрешилось. Подтвердил, что дона Диего тоже подлатали, сейчас отлёживается в госпитале. Равно как выслушал пару идеек на будущее.

А потом вздохнул. И что-то его ускользающий взгляд Женьке не понравился. Хоть она чуть и не плавилась от неги под этими мягко ласкающими ладонями, но всё же, насторожилась. И не отставала от извивающегося под её щекоткой Тима до тех пор, пока он не сдался.

— Успокойся, май лав. Всё, война закончилась и мы уже отвоевались — буквально только что прибыл от орков один из вождей с посольством и письмом. Так мол, и так, войну прекращаем и признаём себя проигравшими.

Женька слушала и едва верила своим ушам. Настолько не вязалась в её сознании эта покладистость с неукротимым и весьма буйным норовом орочьего племени… она ведь дралась с ними, смотрела им в глаза. Нет, что-то тут откровенно было не то…

— Договаривай, Тимка! Не настолько уж я тебя плохо знаю.

Принц долго и тихо дышал в макушку, ласково обняв свою подругу, прежде чем ответить. А Женька ждала со старательно воспитанной в себе терпеливостью — и наконец, оказалась вознаграждена. Да ещё как!

— У них вспыхнул мор. Страшный, летучий — и сейчас косит их не хуже, чем в вашем средневековье. Они уже эвакуировали почти все свои отряды из нашего мира…

Как она внимательно ни вслушивалась, но главное не пропустила — коварный принц всё же поменял причину и следствие, наивно полагая, что разнежившаяся девица ни о чём не догадается. Понятное дело, за то удостоился хорошего пинка в бок. И всё-таки, Женька не выпустила наружу разом замелькавшие в голове вопросы. Ну да, и в родном мире таковое бывало — когда во времена великих географических открытий европейские болезни косили аборигенов куда сильнее, нежели мушкеты и пушки.

Могла ли та её собственная простуда сыграть подобную роль? А ведь, таки да, уж очень по времени подходяще. Но есть тут и ещё один нюансец… в этом мире легче найти живого дракона, нежели микробиологическую лабораторию или хотя бы чашку Петри. Зато есть Наталья Сергеевна и её нежно любимая дочь, которую обидели злые орки.

Вот и думай тут — но в любом случае, язычок отныне надо крепенько держать за зубами…

— Я могу с ним поговорить? — наконец выдохнула Женька.

Ответ оказался — нет. Знатный орк озвучил и официально передал послание, добавил просьбу о помощи…

— И умер буквально в полминуты на глазах у всех, — голос принца странно прервался.

Догадывается, чёртушка, уж никогда дураком не был. И это что же, предлагается с такими здоровенными камнями на душе жить дальше? Женька тихо засмеялась от нахлынувших чувств — всё же, это лучше, чем заплакать?

— Госпожа Императрисса официально объявила, что возвращает корону маменьке, а сама намерена оказать оркам гуманитарную помощь. Война это одно, а вот мор совсем другое, — голос принца оказался тих и печален. — Как ни странно, у неё нашлось множество и помощников, и последователей…

Что ж, неудивительно. И вовсе не потому, что Наталья Сергеевна целительница, как говорится, от бога. Ах, ещё бы чуть, и Женька совсем ухватила бы за хвостик понимание — как же это, например, Принцесса ухитряется одними лишь словами или идеями увлечь за собой толпу отнюдь не глупого и вовсе не хилого народа. Это что ж выходит, маменька уже сообразила и всё-всё умеет?

А следовательно, Вовкин принцип держаться от начальства подальше вдруг предстаёт во всём своём злободневном и неприглядном виде…

— Угу, похоже, что и моего шамана прижучило точно так же и точно тем же… — выдохнула Женька куда-то в тепло Тимкиной шеи, чувствуя, каким пожаром занялись щёки и лицо. — Да и я, похоже, отвоевалась — теперь буду сидеть дома. Хрумкать маринованые огурчики и квашеную капустку, пухнуть и срывать на всех окружающих своё беспричинное раздражение.

Как ни странно, однако у Тима ещё остались силы и настроение хохотнуть.

— Только чур, без смертоубийства! Потому что я твёрдо намерен находиться среди окружающих, да и вообще как можно поближе.

Женька честно попыталась представить себя чинной и благонравной девицей на сносях, послушно носящей тёплые шарфики и пьющей перед сном молоко, а меж делом что-нибудь вяжущей или вышивающей. Получилось что-то настолько малопривлекательное и даже неприглядное, что она от омерзения передёрнулась.

— Ладно, твоё высочество, я подумаю над твоим предложением. Пусть мой меч годик-два повисит на стенке. Хоть и уверена я, что отнюдь не выйдет всё так гладко и без ухабов. Уж ты-то должен помнить нашу поговорку — насчёт того, куда это ведёт вымощенная благими намерениями дорога…