Эх, нам бы пулемет и пару полных коробов к нему… Хотя толку об этом мечтать, не материализуется же он.
Мы успели оторваться метров на триста. Стрелять на такой дистанции из автомата, да еще и из едущей машины, бесполезно, вот наемник и не пробовал. Зато по нам открыли огонь. Большая часть пуль улетала в молоко, но несколько раз они прилетали в заднюю часть кузова, стуча по нему, будто градины по композиту крыши.
Я любил во время дождя или града выбраться на последний этаж моего дома, встать на балкончике и закурить, слушая, как капли стучат о козырек. Это было умиротворяюще. Но сейчас все было совсем не так, и эти звуки заставляли меня давить на педаль газа все активнее и активнее. Но двигатель и так работал на предельных оборотах, и больше ста тридцати километров в час машина разгоняться категорически отказывалась. По-видимому это была плата за внушительный внешний вид и тяжелую броню.
Жаловаться было грешно, броня держала даже автоматную пулю, только вот разрыв между нами и преследователями сокращался с каждой секундой. Я резко вильнул влево, повинуясь команде интерфейса, и выскочил на встречку, только чудом не въехав в бетонный блок, который разграждал полосы.
Только один из преследователей смог повторить мой маневр, остальные проскочили мимо, и остались на другой полосе. И тогда наемник начал стрелять короткими очередями, скорее всего, по колесам.
Слуховой имплант явно понизил свою чувствительность, иначе я оглох бы от выстрелов. Гильзы частично сыпались в салон, частично на крышу, отлетали в сторону, их поток было видно через окно.
Нас обстреляли из машины, ехавшей параллельно, наемник прятаться не стал, и продолжил стрелять. Пули застучали по кузову, несколько из них прилетели в стекло, от чего оно покрылось оспинами попаданий. Хрен его знает, сколько еще оно выдержит прежде чем осыпаться. Но, если это произойдет, нам, скорее всего, жопа.
Я снова повел машину в сторону, почти прижался к противоположному заграждению шоссе, чтобы оказаться на максимальной дистанции от преследователей.
Тут по нам стали работать уже и с той машины, что успела выехать на нашу полосу. Они почти догнали нас, и просто расстреливали машину с расстояния нескольких метров. Скорость была приличная, около восьмидесяти километров в час, и мне в голову пришла идея. Возможно, она слегка отдавала безумием, но я надеялся, что броневик выдержит ее реализацию.
— Чех, вниз! — крикнул я. — И пристегнись, мы взлетаем!
— Чего? — спросил наемник, все-таки забравшись обратно в салон. — Куда взлетаем, это же не летун.
— Пристегнись говорю, потом поймешь, — ответил я, и когда услышал за спиной щелчок ремня безопасности, резко утопил педаль тормоза.
Меня толкнуло вперёд, ремень резко впился мне в грудную клетку, но к счастью не лопнул, и я не налетел грудью на рулевое колесо. Какое-то время нас еще тащило по инерции вперед, все-таки тормозной путь у такой махины был ого-го.
А потом нас толкнуло еще раз, потому что прямо в заднюю часть кузова въехала машина преследователей. Удар был страшный, но я надеялся, что такие были запланированы в конструкции машины. Иначе ничего не останется, кроме как выбраться наружу и перестрелять всех людей Легиона, что гнались за нами. Смешно, да?
Машина даже не заглохла, я снова утопил педаль газа, и мы медленно и тяжело тронулись вперед. Заглянув в зеркало заднего вида, я заметил, что водитель той машины пробил головой стекло, да так и застрял. А вот так вот, сука, пристегиваться надо всегда. И подушки безопасности из машины убирать тоже не стоит, их не для того ставят, они жизнь спасти могут.
— Ты совсем ебанулся? — прокричал наемник.
— А что такого-то? — вопросом на вопрос ответил я. — Было три машины за нами, осталось две. На скорости мы от них не уйдём, они тупо быстрее нас. Значит, придётся действовать вот так.
— А если бы ты тачку угробил? — спросил он.
— А если нам все равно подыхать, то какая разница от чего? От аварии или от их пуль. Их стряхнуть надо, без этого мы никуда не денемся, ресурс у брони не бесконечный, рано или поздно стекла посыплются.
Одна из машин, что ехала с противоположной стороны от нас, вильнула. Водитель попытался проехать через разделитель, для чего ему, естественно, пришлось сбросить скорость. Я резко вывернул руль вправо и на полном ходу врезался в преследователя.
С визгом рвущегося металла их тачку отшвырнуло в сторону массивным кенгурятником нашей машины. Меня снова потащило вперед, но я удержался на месте, а вот преследователям пришлось гораздо хуже. Их бросило на бетонное заграждение, смяло всю переднюю часть кузова, да еще и подушки безопасности раскрылись.
Все это я увидел уже в зеркале заднего вида.
Навык вождения скакнул на одну единичку вверх. Ну еще бы, если учесть, какие трюки я тут исполняю. А вообще недурственно, прокачиваюсь потихонечку. Скоро буду круче некуда, если в живых останусь, конечно.
Я снова погнал машину вперед по шоссе. Преследователи ехали чуть впереди по противоположной полосе, им пришлось сбросить скорость, чтобы не уехать слишком далеко. Они продолжили стрелять.
— Хули они не отстают-то? — спросил я. — Мы уже две машины ебнули, и двоих мотоциклистов, они на одной машине нас всерьёз остановить рассчитывают?
Наемник не ответил. Я обернулся на секунду и увидел, что он полулежит на сидении с закрытыми глазами. Вырубился или умер?
Да хрен ли тут разбираться, ехать надо, пока к этим подмога не подошла. Сбросить их затеряться, отвезти Чеха к Нику, а тот уже пусть разбирается, живой он или помер.
Если помер, мне же легче, на самом деле. Долга-то больше не будет, заберу бабки, которые Кастет обещал, да буду новую работу искать. Поспокойнее, чем эта. Уж где-нибудь, да по-любому устроюсь, к тому же пятидесяти тысяч на образование вполне хватит. Поступлю в какую-нибудь шарагу, получу корочку и специальность на руки, а потом.
А потом меня найдут люди Легиона и завалят. Уж что-что, а лицо мое они точно срисовали. А изменить внешность, не меняя документов, не получится. Такие вещи на строгом контроле, и в досье мое будут вписаны оба моих лица. А уж я уверен, что кто-то из чинуш мелкого ранга точно сольет его людям Легиона.
Блядь, вот же засада, хоть вали из Новой Москвы куда подальше. Нет, с бабками-то устроиться везде можно, да только не хочется мне уезжать в провинцию. Тем более, что там еще и заново все обдумывать придется, обживаться, и так далее.
Мысли проносились в моей голове со скоростью молнии, а я продолжал гнать машину вперед. Автомобиль преследователей ехал параллельно мне, и нашу тачку продолжали обстреливать. Стекло с пассажирской стороны покрылось трещинами, надежды на то, что оно выдержит, уже не было.
Еще несколько выстрелов, и оно осыпалось внутрь салона. Не вылетело из рамы целиком, а именно осыпалось, брызнуло во все стороны осколками. Следом за ними в салон залетели и пули, мне пришлось пригнуться, чтобы меня не задело.
Несколько пуль распахали обшивку на крыше машины, еще одна пробила приборную панель. Я вжался в сиденье, распластался в нем, хоть и понимал, что это меня уже не спасет. Интерфейс беспрестанно предупреждал об опасности, и я уже жалел о том, что это предупреждение нельзя было выключить. Надоело.
И тогда я решился на последний, отчаянный маневр. Очередной разворот, брешь в бетонном заграждении, разделяющем полосы шоссе был совсем близко, и на подъезде к нему я резко вывернул руль вправо, одновременно утопив педаль газа. Мне отчаянно захотелось закрыть глаза, показалось, что сейчас я въеду в бетонный блок, и эта безумная погоня закончится, потому что оказать сопротивление я точно не смогу, меня попросту размажет.
Но нет. Спасло меня то, что скорость у броневика была совсем невысокая. Столкновение все же произошло, но оно было именно то, на которое я рассчитывал.
Послышался нечеловеческий крик, и одного из людей Легиона, что высунулся из окна, расстреливая нашу машину, оказался раздавлен между двумя машинами. На заднее стекло с пассажирской стороны брызнула кровь, машину преследователей швырнуло в сторону, уж слишком тяжелым был наш броневик, им пришлось в очередной раз сбросить скорость, а я совсем наоборот вновь утопил педаль газа.
