— Я рад, — Чех сухо улыбнулся. — Очень рад. Сейчас поедим, и поедем за пушками. Переночуем на съемной квартире, и сразу к «Экипажу».

— Приятного аппетита, — только и оставалось ответить мне.

Проснулся я категорически не выспавшимся, потому что в качестве ложа мне достался узкий диван, на котором человек моих роста и комплекции едва мог разместиться. На съемной квартире помимо него имелась и кровать, но ее себе занял Чех. Впрочем, все еще было не так плохо, потому что Щербу, которого наемник вызвал к себе в качестве партнера на это дело, вообще пришлось примоститься на надувном матрасе.

Не выспался я еще и потому, что матрас этот скрипел при каждом движении. Неужели нельзя было придумать какой-нибудь материал, который не будет издавать звуков? Нет ведь, не удосужились.

Я и не сомневался в том, что Чех позовет на это дело именно Щерба. Вопрос был только в том, почему он повел к Кастету не его, а меня. Неужели сомневался, что тот может перехватить заказ и выполнить его с другими людьми? Или еще по какой-то причине? Я, если честно, до сих пор не понимал сути отношений между этими наемниками, были ли они напарниками, или просто объединялись, когда нужно было идти на дело.

Хотя, если бы они были напарниками и близкими друзьями, то наверняка не бросили бы тело Гвоздя в Старой Москве, а попытались бы его вытащить и похоронить по-человечески. И ведь нужно разбираться в этом, есть ли какое-то «братство» наемников или тут, как и везде, человек человеку волк. Впрочем, я пока что человек Чеха, и он вроде бы подставлять меня не собирается, к тому же я ему должен.

С утра, сразу после завтрака, наемник выдал нам оружие, которое хранилось в тайнике, в этой же квартире. Это был древний пистолет-пулемет Клин, с длинной трубой глушителя и складным прикладом. К нему же мне досталось три магазина, и наемник строго предупредил, чтобы я не палил длинными очередями, иначе могут быть проблемы.

Впрочем, такое старье досталось только мне, а наемники вооружились нормальными современными пистолетами-пулеметами производства Концерна Калашников. Скорее всего, оружие было из украденных корпоративных грузов, которые потом продали куда-нибудь налево. Да, пока меня не сведут с поставщиками, мне придется довольствоваться старьем. А мой вес в мире наемников пока что далеко не тот, чтобы у меня были собственные поставщики.

Легальный пистолет наемник сказал оставить здесь, в съемной квартире, куда мы должны будем вернуться после того, как сделаем дело. Все может обернуться по-разному, и если я потеряю оружие, то будет совсем нехорошо, если оно потом всплывет в деле с несколькими трупами. Да и заявить о потере оружия — то же самое, что лишиться лицензии на очень долгий срок, если не навсегда.

Получив оружие, мы отправились к указанному месту, где загрузились в микроавтобус. Я едва успел купить две банки энергетика в круглосуточном торговом автомате у кафе, уж очень нас торопили люди Кастета.

Впрочем, торопиться тут было почему, как выяснилось, у них имелось обговоренное окно, во время которого они могли беспрепятственно пересечь Периметр. Да, решала водил дела и с теми, кто охранял Старую Москву. Зато ни через какие туннели мы в этот раз не поехали, а погнали прямо по шоссе, миновали КПП и оказались на охраняемей территории. Как я понял, такой же автобус, но с теми, кто должен был имитировать атаку, уже выдвинулся на позицию.

Ехать нам было около часа, так что я открыл банку энергетика и сделал хороший глоток. Усталость сейчас совсем ни к чему, а кофеин и таурин прогонят ее на время. Выпью баночку, и еще одну перед самым делом, встряхнусь.

Хотя, как до дела дойдет, точно взбодрюсь, там уж не до сна будет. Это ведь не от бандитов убегать по мегабашне, а отправлять в переработку людей, пусть и бомжей, живущих в Старой Москве. Причем, валить их тихо, так, чтобы не поднимать лишнего шума. Кто-то отвлечется на атаку и пойдет гнать наемников до самых машин, где их подберут, но ведь не все, некоторые останутся. А нам нужно пройти почти через половину Раменского, добраться до логова Легиона, а потом выбраться оттуда.

Но подумать только, если выживем и вывезем то, что нужно решале, получим по пятьдесят штук. Я такой суммы никогда в жизни не только в руках не держал, но и не видел. Если уж совсем честно, то самые большие деньги, которые у меня были — это как раз двадцать штук, что мне дал Чех после последнего дела.

Хотя правильнее его называть «крайнего». Последнее дело среди наемников — это то, на котором ты умер. Особо понтовым считается, если ты сделал дело и сдох уже после этого, во время отхода. А если уж дело было сложным и важным, и гонорар за него измерялся сотнями тысяч рублей, то есть шанс оказаться среди легенд. Тех, кем мечтают стать молодые наймиты.

Но я никем стать не мечтал, хотел просто расплатиться с долгом и срубить денег. А потом, если получится, завязать. Я твердо решил это для себя за неделю безделья, пока обдумывал сложившуюся ситуацию. Достану столько денег, чтобы открыть свое небольшое дело, и буду жить. Бегать от пуль до конца короткой жизни и сдохнуть, чтобы стать легендой — не для меня.

А связи и навыки… Они никогда не помешают. Главное — не вляпаться в очень крутое дерьмо, из которого потом не смогу выбраться.

Интересно, есть ли наемники, которые завязали? Не те, которых посадили на большие сроки, не те, кого покалечили, и у них не осталось возможности на реабилитацию, и не те, кого отправили в переработку. Именно те, кому хватило ума перестать бросаться под пули и выйти из дела с заработанными деньгами. Хрен знает, таких историй в сети не увидишь, там все больше про мертвых легенд.

— О чем думаешь, Молодой? — спросил меня Чех.

Ну да, у меня с подачи Кастета появился позывной. Звучало вроде бы и неплохо, но как-то пренебрежительно что ли. Молодость — это не порок, понятное дело, ничего страшного в этом нет, хуже звучало бы, если б меня прозвали «Зеленым» или еще как-нибудь так.

— Боишься? — спросил Щерб. — В логово Легиона лезть — это тебе не чужих телок по туалетам клубов драть.

Значит, он в курсе этой истории, Чех ему рассказал? Ну ничего удивительного, он же должен был знать, с кем будет работать.

— А не пошел бы ты на хуй? — спросил я и отпил еще энергетика из банки.

— Что, у волчонка зубы прорезались? — осклабился наемник, кажется, ничуть не обидевшийся.

— Ну а чего ты до меня доебаться решил? — вопросом на вопрос ответил я. — Страшно ли мне? Да, страшно, но, думаю, тебе и самому неспокойно должно быть. Когда на кону больше миллиона стоит, кому угодно неспокойно станет. Не сделаем — закопают ведь живьем за такие бабки, или прятаться потом придется. Недолго, правда, потому что найдут быстро.

— А с чего ты взял, что на кону миллионы стоят? — заинтересовался Чех.

— Так просто все, — ответил я. — Сто пятьдесят кусков нам. Еще не меньше двухсот тем, кто будет базу в лоб атаковать. Еще надо кинуть воякам, чтобы нас через периметр пропустили, и водил не забыть, разумеется. Думаю, что и тачки эти одноразовые. Так что не меньше шестисот тысяч Кастет тратит на то, чтобы свою потерю вернуть, так?

— Ну, так, — согласился Щерб.

— Мутить такое ради ста-двухсот штук можно, конечно, но есть ли в этом смысл? Значит чипы гораздо больше стоят. То есть миллион, а может и полтора. И если мы обосремся, нас за такие бабки порвут. Если по своей вине обосремся, конечно, правда, подозреваю, никто особо и разбираться не станет.

— А Молодой-то с головой дружит, — усмехнулся Чех. — Прав ты. Но это чаще всего так, не сделаешь дело — тебя порвут. Если бы ты ментам груз из Квартала отдал бы… Ну я сразу предупреждал, что тебе, если что, пизда, ты помнишь.

— Помню, — кивнул я. — Так что вы лучше не подначивали бы меня, а советом поделились. Ну и вообще рассказали, что мне делать на месте. А то знаешь, у меня с опытом проникновения в охраняемые места как-то не очень. Не было раньше такой нужды.