Дворяне подходили по одному, называли своё имя, и сколько воинов могут отправить со мной. Десять дворян поклялись мне в вечной верности, и до плеча каждого я дотронулась Гримсвордом, причащая клятву. Триста пятьдесят воинов могли отправить в моё войско дворяне Трабата, и это было хорошей новостью. Взяв данью фураж для коней и продовольствие, мы покинули город. Дворяне собрали ещё небольшой мешок золота, который я отдала на хранение Тэрил.

Следующий город, Аквенил, лежал в полудне пути верхом. К вечеру этого дня мы должны доехать до него. Дороги тут были оживлённые и очень хорошие, поэтому я приказала отправляться сразу же, не давая возможным неприятелям времени одуматься и принять решение.

— Кто б знал что всё так быстро завершится! — радостно сказала Тэрил, оглядываясь по сторонам. — Кто б знал, когда мы в начале лета сматывались отсюда, сверкая пятками, что так получится. И вот мы с войском идём обратно. И послушаем, что скажет этот Торменида. Да… Хорошо было бы увидеть Имрис. Ты помнишь её? Ты её называла мамой.

— Нет, я её не помню, — мотнула головой я. — Да и что там были за конфликты с Торменидой, тоже. Я многих растеряла на своей стезе. Слишком много всего произошло с нами. Слишком много мы пережили. Пусть простят меня все забытые. Да и убитые тоже.

— Ничего, ничего… Ещё вспомнишь всё…

Так мы ехали не торопясь, и день понемногу клонился к закату. Поля и пастбища уступили место разнотравным равнинам с перелесками. Красивые белокаменные виллы сменились каменными, а потом и деревянными овчарнями, хлевами и овинами, а вскоре и вовсе исчезли. По краям дороги тянулись невысокие холмы. Отсюда далеко на востоке уже было видно высокие снеговые горы, а над ними тучи и сверкающие молнии. Иллерион… Мой дом.

Дорога, попетляв между холмами, спустилась к реке, и я что-то увидела. Рядом с каменным мостом через бурный ручей торчали три вбитых кола. А на них… Отрубленные длинноволосые головы, лица на которых искажены муками.

— Лесарин, Илденис, Эстурдин! — громко крикнув, Эльдрос хотел поскакать вперёд, узнав своих дружинников, как из-за ручья свистнули стрелы. Одна попала мне в грудь, и разлетелась на части, отражённая заговорённой кольчугой, другую я поймала на излёте, и отбросила в сторону. Громко вскрикнула Тэрил, мечом отражая несколько стрел. Эльдрос поник, но всё же пришпорил коня, умчавшего его в сторону от обстрела. Засада! Засада! Нас поймали, подловили! Успели подготовиться! Дружинники начали стрелять в ответ, но среди зарослей на той стороне никого не было видно.

Враги ожидали, что мы бросимся в атаку, но место здесь было крайне неудобным — впереди небольшая речка, с дном, заваленным крупными камнями, и переправляться через неё дело совсем нелёгкое, а мост, похоже, обстреливался хорошо. Я скомандовала воинам отходить. По счастью, пока это ещё было можно. Воины лавой рассыпались по сторонам, на ходу пытаясь отстреливаться, но похоже, стреляли в пустоту. Однако и враг тоже оплошал. Слишком уж горячи и нетерпеливы они оказались. Увидев наше отступление, они с громкими криками высыпали из прибрежных зарослей и толпой ринулись через мост. Эльфы, люди… С нескрываемым удивлением я обнаружила среди нападавших даже кошколюдей с юга.

Однако разве может пеший воин тягаться с конным, да ещё понаторевшим в битвах и проливании крови? Теранион с моей дружиной остался держать дорогу и центр. Не так-то и мало их было. Тридцать могучих воинов, горцев-варваров и дворян Грислона. Половина из них обнажили огромные боевые топоры, спешились, и приняли на себя удар атакующих врагов. Казалось, что вода ударилась о громадную скалу, которая выстояла, и даже не дрогнула. Половина витязей осталась в стороне, по флангам. Они постоянно перемещались, и обстреливали нападающих из луков, а так же бросали дротики. Тэрил со своим ильнуирским луком была с ними. Она наносила чудовищный урон, и уже вскоре множество трупов, пронзённых насквозь громадными стрелами, лежали на мосту, и за ним.

Но самый большой урон нанесла конница Эльдроса, как это часто и бывает в любой войне. Всадники разделились на две сотни, правую из которых взял под командование раненый Эльдрос. Широкой дугой воины отступили в поле, чем и вызвали восторженное наступление врага, подумавшего, что мы побежали, однако его сотня, сделав полукруг, развернулась, и накатилась как прилив прямо по берегу реки, к мосту, рубя, и прокалывая наступавших.

Тут враг понял, что совершил ошибку, и никакого отступления не намечалось, а сделана лишь перегруппировка и концентрация сил, а сейчас его начнут молотить уверенно и размеренно. Дрогнув, он попытался отступить из смертельной ловушки, но оказалось поздно. Другая сотня которую взяла под командование я, всё-таки форсировала речушку слева, найдя относительный брод без крупных валунов на дне. И пока десяток воинов прикрывал своих товарищей, стреляя из луков по дрогнувшему, и пытающемуся огрызаться врагу, другие во главе со мной перешли речку, и ударили почти в тыл, оттесняя врага на мост и в заросли. Но и под деревьями он не находил себе спасения — два десятка воинов спешились, и орудуя мечами как молотами, крушили кошколюдей вместе с деревьями. Я тоже спешилась, и орудуя двумя мечами, погнала врагов на мост, где не выдержав напора, истребляемые со всех сторон, они стали бросать оружие и прыгать в воду. Но и там не было никакого спасения — лучники расстреливали их как в тире, нашпиговывая несколькими стрелами уже ради забавы, чтобы пострелять по живой мишени.

Взяли несколько пленных, эльфов и кошколюдей, причём, по виду, достаточно знатного рода. Увидев, что битва проиграна, причём с катастрофическим результатом, они с негодованием бросили оружие, и застыли в горделивых позах, сложив руки на груди. Эльфы были похожи на обычных жителей срединного запада, тех же альвсгриммцев — высокие, худощавые и светловолосые. Они, побросав оружие, стойко и философски приняли поражение, ожидая своей участи. Тормениды среди них не было. Эти пленные не вызвали у моих воинов никаких чувств. Их согнали в кучу, посадили у реки среди груд убитых соратников, и тщательно связали, оставив дожидаться своей участи.

С кошколюдьми было по другому. Альвсгриммцы и северяне первый раз в жизни видели такие существа, и целой толпой обступили их, внимательно разглядывая и перешучиваясь. Кто-то хохоча предложил принести рыбы и налить молока в миску. Кошколюдей сдалось трое. Двое мужчин и женщина, совсем молодая, даже девушка. Я тоже с любопытством посмотрела на них, так как не видела довольно давно — они жили в лесных прайдах Дрэйгана, дальнего юга, почти неизвестного северянам. Мужчина высок и строен, в тонкой золотистой кольчуге и диадеме с двумя зелёными бериллами. Выглядел он как имеющий власть. С благородством и неким высокомерием, сложив руки на груди, стоял он и смотрел на моих воинов, иногда шевеля острыми ушами на макушке. Круглые зелёные глаза с вертикальными зрачками смотрели презрительно и настороженно.

— Смотри! Это же Луса! — крикнула Тэрил, глядя на кошкодевушку. — Вот так встреча!

Увы, я её не знала…

Девушка красива, изящна и грациозна. Кожаный нагрудник с золотыми вставками защищает её стройное тело так же как кольчуга. Зелёная туника перехвачена большим кожаным ремнём, на котором чего только нет — пустые ножны от меча, сейчас лежащего под ногами, два кинжала, пара метательных ножей. Длинные стройные ноги обуты в короткие кожаные туфли с серебристыми пряжками, на просторных зелёных штанах капли крови — кого-то она всё-таки убила. Девушка с величайшим удивлением посмотрела на Тэрил, и от удивления так широко раскрыла круглые глаза, что показалось, ещё немного, и они выпадут из орбит.

— Тыыыы?…

— Да. Это я, — с достоинством ответила Тэрил. — Как видишь, закон справедливости или нечто вроде этого, как-никак, но работает. Вы травили и убивали нас, а теперь…

Тэрил пренебрежительно махнула рукой, и отошла, с издёвкой бросив: