- Тише, Никлаус, не горячись – это тебе не к лицу. Тебе больше идёт вкрадчивый голос и самодовольный тон,– господин Л. заговорщически сощурился и улыбнулся. – Я заметил, что женщины с ума сходят, когда ты начинаешь так разговаривать…

- Ну, всё, приехали! – недовольно буркнул Клаус, воображая, что его наставник очень уж пьян, что было не совсем так.

- Попробуй,– он кивнул на виски,– шотландский, выдержка семнадцать лет.

Клаус внезапно замер и замолчал, затем окинул наставника долгим, испытывающим взглядом и успокоился. Он подвинул себе стул и сел напротив рабочего стола.

- Это ведь случилось не вот-вот? – он проницательно посмотрел в глаза Мистера Л., и на лице того изобразилось удовлетворение.

- Я ждал этого момента,– радушно изрёк он,– ждал, что ты всё поймёшь.

- Поверь, я готов к долгим историям. И раз уж ты был не ты всё это время, значит, полагаю, я обязан откинуть в сторону всё, что знал до этого, всё что думал и предполагал о тебе… Я смело сразу же спрошу: виновата женщина?

- Виновата женщина,– с отчаянием выдохнул он и закрыл глаза.

***

Мистер Л. родился в Лондоне в 1976 году в семье мелкого предпринимателя и учительницы младших классов. Отец владел тремя книжными магазинчиками и часто брал сына с собой на работу, отсюда у мальчика проснулся ранний интерес к книгам.

Чем старше становился ребёнок, тем больше он становился рабом книг: даже не понимая ещё смысла многих серьёзных произведений, он всё равно заворожено вчитывался в строки самых различных жанров, постигая разные стили авторов и огромное множество взглядов на мир. Чтение увлекало мальчика, как некая церемония: он хотел как бы подружиться с книгой, сначала долго поглаживая переплёт, затем он листал её, вдыхая запах страниц и печатной краски, ощупывал листы. Сначала он выделял в книгах отдельные слова и фразы, а не суть в целом. Это уже в средней школе он жадно пытался понять смысл прочитанного, ответить на тревожащие его юношеский ум вопросы. Вряд ли бы он стал писателем, склад его натуры стремился к несколько иным целям…

Когда мальчику исполнилось 12 лет, он вместе с семьёй переехал в Америку, в Лос-Анджелес. Он не очень грустил о расставании с Лондоном, так как не завёл в родном городе закадычных друзей, ребята-сверстники не стремились иметь с ним дружбу. Мистер Л. рос не по годам серьёзным мальчиком, характер его был волевым, что позволяло ему без труда осваивать знания в гуманитарных и математических областях. Мальчик был прямолинейным, что всегда внутренне пугало его одноклассников, это отторгало их от общения с ним. Дети в начальных классах более всего хотят играть, смеяться, бегать друг за другом, а безразличие ко всему этому со стороны маленького Мистера Л. они не понимали.

Единственное, о чём впоследствии до зрелости жалел Мистер Л., о родном доме, где вырос, о палисаднике вблизи него, о любимой суетливой бабушке, к которой он приходил за пониманием и утешением.

Родители Мистера Л. были дружелюбными людьми, поэтому быстро завели знакомства с соседями и сблизились с некоторыми. Особенно с соседями из дома напротив. Самого мальчика эта чета не интересовала, у него появились товарищи в новой школе, а с годами парнишка даже сдружился с одним из одноклассников.

Ему было 18, и Мистер Л. испытывал тот самый прилив сил и внутренней энергии, каким полны молодые люди в этом возрасте. Он пережил январское землетрясение 1994-го, поступление в вуз и первые серьёзные отношения с девушкой (которую, к слову, он не любил, а больше воспринимал как подругу, но встречаться с ней было просто удобно). Парень поступил в Калифорнийский университет вместе с другом и чувствовал высшую степень счастья.

Стоял приятный июньский вечер, дневной зной спал под пролившимся дождём. Соседи позвали к себе на гриль, и Мистер Л. решил сегодня отправиться вместе с родителями к их друзьям.

На веранде дома были закреплены самодельные фонарики – чья-то женская ручка приложила труд к ним. Молодой человек не слушал нудных разговоров своих «стариков» о восстанавливающейся после землетрясения экономике, сплетен об общих знакомых, он был погружён в свои возвышенные мысли о предстоящей учёбе, о том, чем он намерен заниматься в жизни.

В доме послышался топот ножек по паркету. «Вероятно, их дочка спустилась… Я её помню мелюзгой, последний раз года три назад видел. Наверное, она уже вымахала».

Из-за шторок на входной двери показалась светловолосая разрумянившаяся девочка: это был подросток 12-ти лет с очень худенькой, нескладной фигурой, в руке у неё была голубая ленточка. Девочка прыжками очутилась около обеденного стола и со спины крепко обняла двумя руками за шею ни о чём не подозревающего Мистера Л.

Парень вздрогнул от неожиданности и повернулся к девочке.

- Ты десять бедствий! – шутливо бросил он ей и растрепал её волосы.

- Пусти, пусти! – смеясь, щебетала она.

- Ребята, ну, что вы, в самом деле? – нравоучительно вставила мама девочки. – За столом же…

После этого вечера они сдружились. Она трогала его молодое сердце, Мистер Л. считал её своей сестрёнкой… Но недолго.

Когда ему исполнилось 20 лет, парень отправился к обожаемой бабуле, в Лондон. Вернулся через год, в последних числах августа. Когда он впервые увидел после стольких месяцев свою маленькую подругу, сердце его уже стучало несколько иначе.

Ей в ноябре должно было исполниться 15, она уже не была ребёнком: фигура чуть округлилась, оформилась в нужных местах, волосы выросли длиннее и гуще, а движения стали женственными и соблазнительными. Теперь Мистер Л. называл её «Лола», хотя это вовсе не являлось даже сокращённой формой её имени, просто он втайне сравнивал её с Лолитой, а свои чувства ему уже казались непристойными, он не желал мириться с ними.

Он сходил с ума целый год. А его Лола не понимала этого, потому всегда беззаботно усаживалась на колени к Мистеру Л., когда тот приходил в гости, неприлично громко хохотала, болтая ногами, и часто целовала его щёки.

Но когда девушке исполнилось 16, он перестал скрывать свои чувства. Мистер Л. любил забирать её из школы на своём винтажном автомобиле, который он купил по дешёвке у одногруппника, и сам его починил. В дороге он обожал неприлично шутить, с наслаждением наблюдая за тем, как его Лола заливалась краской, а в ответ на его саркастичный самоуверенный тон по-детски кричала: «Я не Лола! У меня есть имя! Ах, до чего же ты стал мерзкий…»

Мистера Л. забавляла её детскость и непосредственность. Он любил её всей душой и проклинал себя за то, что бывает с ней столь насмешлив.

Однажды он «похитил» её со школьного двора прямо на перемене и отправился кататься по горным дорогам. Сначала девушка вредничала, щипала его за плечо, но через полчаса успокоилась и даже повеселела.

Остановившись рядом с шоссе, Мистер Л. замолчал, вглядываясь в даль. Чувства захлестнули его, он резко повернулся к любимой девушке и поцеловал её: страстно, с нежностью и настырностью. Она не оттолкнула его, но когда парень отстранился, девушка обижено сложила ручки на груди и надменно повела головку в сторону.

Он долго добивался её, настойчиво, иногда даже нечестно и хитро. Она сдалась однажды, но это не значило ничего. Когда его Лолочка окончила школу, быстро выскочила замуж за какого-то студента-биолога.

***

- Неделю назад я увидел её,– медленно выверяя слова, завершил Мистер Л. свой рассказ. – Видимо, её муженёк получил здесь работу – ну, и она за ним. – Он сделал большой глоток виски. – Как сейчас помню: когда я её впервые поцеловал, в моей машине играла “California Dreaming”.

- Да, такие мелкие вещи почему-то запоминаются лучше, чем самое главное действие или событие, – с грустной улыбкой ответил Ник и посмотрел в окно.

«Нет, он не мерзкий. И даже не насмешливый – он, на самом деле, грустный и одинокий… Ох уж эти женщины! Они наше счастье и страдание».

========== 21 Глава. «Момент счастья» ==========

Девушке, которую Мистер Л. любовно назвал Лолой, сейчас уже было 26 лет, она работала учителем хореографии в детской школе танцев, имела любимую дочь, но была совершенно несчастлива в браке. Она любила своего мужа – преподавателя биологии в колледже – но тот в свою очередь давно охладел к супруге по той простой причине, что характер его был подвижный и лёгкий, в своих интересах мужчина был переменчив, оттого часто изменял жене. Лола всеми силами пыталась сохранить брак: пыталась откровенно поговорить, что именно не устраивает мужа, старалась привнести в быт нотку романтики или же выйти хотя бы на одну ночь из образа матери и превратиться в любовницу. Всё было тщетно: супруг не шёл ей навстречу, наплевав на прожитые вместе годы.