Но вдруг Мари подняла голову, буднично зажала губами сигарету и энергично помахала ему рукой.

― Доброе утро, мой бравый Хартиган! ― по-детски крикнула она, словно немножко задыхалась, и Коннор решил, что это из-за сигареты.

― Здравствуй…

― Чего бубнишь там? Не слышу… Иди сюда! ― Договорив, поглядела на босую ногу и вспомнила, что ей вроде как должно быть холодно.

Коннор взбежал по лестнице и очутился подле Мари, не веря в лёгкость её голоса и долгожданную близость. Опустился рядом на качели и неотрывно вглядывался в любимые черты.

― Ты как? ― Короткий вопрос, не способный уместить всего, что хотелось бы спросить.

― Сойдёт. Вот, решила попробовать вживую пообщаться со своим парнем, ― кривая, разбитая улыбка, ― вроде не совсем одичала. ― Она бросила окурок в жестяную банку из-под кофе.

― Я был бы счастлив скорой социализации моей одичалой девушки. ― Он грустно улыбнулся в ответ. ― Если тебе что-нибудь будет нужно…

― Приходи на праздник. Помнишь? Рождество без тебя ― не Рождество.

― Я приду. Обещаю.

― Хорошо. ― Она хотела дотронуться до его руки, но не смогла. Сдержанно выдохнула и встала с качели. ― Извини, что я голая тут сижу: совсем себя не берегу. Это неправильно.

― Не надо извиняться. Сделай это только для себя: занеси в дом свой расчудесный зад и укутай в тёплое одеяло, договорились?

― Договорились, сержант Андерсон. ― Шутливо отдав честь, поплелась внутрь. ― До встречи! ― бросила она на прощание и скрылась за дверью, украшенной еловым венком.

Следующим вечером он был на пороге дома Эвансов, как и обещал. Коннор не мог не вспоминать последнее Рождество здесь, три года назад: тот шум, нескончаемую боль начальной адаптации, мучительную ревность и первое наслаждение прикосновением среди мигающих огоньков спальни любимой Мари. С теплом в груди он наблюдал, как долго и крепко она обнимала Хэнка, тараторила ему что-то милое и вручала подарок.

― Чего стоишь там? ― Она деловито выглянула из-за плеча Андерсона и вздёрнула бровки. ― Давай пальто твоё повешу.

Не стал отпираться, говорить, что «всё сделает сам»: знал, как Мари это бесит, когда ей хочется позаботиться о нём, и просто поблагодарил.

Прошли в гостиную, замерли в дюйме друг от друга, нелепо и беспомощно дёрнув руками, но так и не обнялись. Синхронно задрали кверху головы, упрямо делая вид, что всё в порядке. Роджер ничуть не отставал от дочери по части ношения масок, даже чересчур старался: улыбался во весь рот, не выпил ни капли спиртного и наравне с женой хлопотал для гостей, привыкших, что на праздниках хозяйничает одна только Кларисса. Мари отправилась на кухню, чтобы помочь мачехе с закусками, но обнаружила рядом с той Марселя, травящего сальные шутки о сокурсниках и профессорах.

― Я думала, ты будешь с Крис… Вообще не заметила, как ты пришёл. ― Мари удивлённо заморгала и сделала гримаску, затягивая на макушке часть прядей, убранных под резинку.

― Она велела чесать сюда без неё, потому как решила заехать на полчаса к какой-то Джуди, у которой парень андроид. Типа, не хочет, чтоб я там раздражался из-за этого чувака и всё такое, но я вроде и с твоим Коннором спокойно общаюсь… Возражать не стал: всё равно я их не знаю, и мне пофиг. ― Марсель хрустнул горсткой закинутых в рот чипсов. ― А ты была у себя в комнате, когда я приехал.

― Да он вообще золото! ― Кларисса по-матерински чмокнула его в щёку, стараясь не касаться испачканными соусом пальцами. ― Помог мне разложить стол для закусок и развесить гирлянды на окнах. ― Ополоснула руки, суетливо достала из духовки блюдо и засеменила в гостиную.

― Уверена, ты терпишь Коннора исключительно потому, что он теперь не машина. ― Мари смешливо поджала губы и свела брови домиком. Взяла открытую упаковку со шпажками для канапе и принялась нанизывать на них кубики овощей, сыра и мяса.

― Хах, ну, не только поэтому, ― возразил он и провёл рукой по густым смолистым волосам. ― Терплю его ради тебя, ― серьёзно и мягко произнёс Марсель, коснувшись согнутыми пальцами щеки Мари. В её глазах задрожали искорки смущения. ― Я соскучился. ― Его голос звучал непривычно ласково, без напористости. ― Уж не знаю, что там случилось, в самом ли деле ты болела, как утверждает Крис… Мне правда тебя не хватало.

Ни Марсель, ни Мари не заметили остановившегося на пороге кухни Коннора. Видеть их вдвоём было странно, но, к собственному удивлению, он не смог найти в душе ревности или стихийного желания вмешаться в чужой разговор. Отчего-то Коннору было спокойно: «Он не важен. Она говорила об этом множество раз. Просто нелепо вести себя как болван, чтобы что-то доказывать тому, с кем мне нечего делить». Вернулся в гостиную с тем же необыкновенным ощущением спокойствия и полного доверия. Ему даже не было интересно, чем закончится этот разговор.

― Я и болела. ― Мари кивнула, ― но ничего смертельного, не переживай. Просто эта… хворь… долго лечится.

― Хворь? ― Марсель рассмеялся. ― Ты что, всего «Властелина колец» пересмотрела на днях?

― Нет! ― Она отрицательно замотала головой и не смогла сдержать улыбку. ― Зато я перечитала все части «Гарри Поттера»! ― Шутливо толкнула его плечом и вернулась к готовке, но через полминуты отвлеклась и вытянула шею в сторону дверного проёма, пытаясь отыскать кого-то взглядом среди гостей.

― Чего игнорируешь его, раз так соскучилась, что и минуты спокойно постоять не можешь?

― Я не… Короче, это сложно…

― Ладно, это, наверное, не моё дело. Просто вспомнил, как у тебя глаза сияли, когда ты его морду увидела тогда в баре. ― Он убрал в шкафчик для посуды вымытые тарелки. ― Как бы я ни жалел о том, что просрал тебя, думаю, ты должна позволить себе сегодня немножко счастья: стиснуть своего грустного парня в объятиях и не отпускать до самого утра.

― Прекрасный план, ― прогнусавила Мари, с трудом удерживая подступившие слёзы. ― Вот бы он был настолько же лёгким…

― По-моему, ничего сложного. Ты ведь никого так не любишь душить объятиями, как Коннора. Я вообще раньше думал, что ты недотрога, пока он не развыпендривался в наш первый разговор! ― Марсель упорно продолжал шутить, чтобы не оставлять ей шанса заплакать. ― Давай, не трусь. ― Он протянул кулак и легонько стукнул об её вяло сжатый в ответ кулачок. ― Это куда лучше антидепрессантов.

― Мне страшно, ― разбито прошептала она, давясь слезами.

― В мире полно всякого дерьма, но пережить его с любимым человеком всё-таки немножко легче. Сегодня в этом доме тебе нечего бояться. Знаю, прозвучит тупо и банально, но всё будет хорошо.

Раздался звонок в дверь. Марсель поцеловал её в щёку и ушёл встретить Кристину. Мари поглядела в окно, на оранжевые огни и белые сугробы, на украшенные ограды соседних домов, на взвившийся в небо одинокий фейерверк и спросила себя, неужели всё действительно не может быть хорошо? Высушила слёзы, расправила плечи и вышла к гостям. Не стеснялась выпивки, охотно присоединялась к шуткам друзей и даже заливисто хохотала, когда они с Кристиной дурачились в попытке спеть что-нибудь в домашнем караоке. Ей хотелось вернуть себя ― бойкую заводилу в компании, и Мари ловила себя на мысли, что у неё неплохо получается. Но она не могла не замечать, как таяла улыбка на губах её милого друга, старающегося вспомнить вкус подлинной радости, в точности, как она сама.

К часу ночи Коннор признался Хэнку, что устал и хочет пойти домой.

― Серьёзно? Даже я готов хоть до утра тут торчать!

― Какая-то небывальщина, что ты не начал нудить сразу после полуночи!

― Сам не пойму. Наверное, просто хочу забыть о пережитом говне. — Хэнк пригубил скотча и нахмурился в сторону друга. — А ты Мари не расстроишь ранним уходом?

― Без моей кислой рожи ей будет только лучше. Она вроде веселилась сегодня. Рад видеть её такой…

― Эй, малая! ― окликнул её Андерсон. ― Тут кое-кто собрался свалить. Тресни ему как следует, чтоб херню не порол.

― Уже уходишь? ― не скрывая огорчения спросила Мари, подойдя к ним двоим.