― В самом деле? Неожиданное замечание.

Улыбка стала натянутой струной, внутри клубком свернулась горечь, протянула обманчиво мягкую лапу и впилась короткими острыми когтями.

― Ну, да. Я упёртая, закомплексованная и с вредными привычками, а ты неуверенный в себе дуралей, постоянно увиливающий от ответственности и прямого разговора. Дети, по злой иронии, вечно берут от родителей только самое ужасное.

― Дети… ― растерянно повторил это невозможное, но такое желанное слово, и реальность швырнула его на дно старых несбыточных мечтаний.

― Агась, наши с тобой… Чего такая морда кислая сразу стала? Не волнуйся ты, я не собираюсь завтра же рожать! Сама ещё ребёнок. Своих лет через десять, наверное, только захочу.

― Я не волнуюсь. Мне хочется, чтобы у нас когда-нибудь они были, ― с замирающим сердцем тихо произнёс он, ощутив подступивший ком в горле.

― Что с тобой? ― Мари нахмурилась.

― Ничего…

― Ладно. Пристану в другой раз. Но повторю то, что говорю тебе на протяжении всех лет, что мы знакомы: ты всегда можешь рассказать мне обо всём, что тебя печалит и радует. Слышишь? Обо всём.

― Да, я помню. ― Одна из ладоней сжалась в кулак. Страх терзал и резал его, снова и снова внушая стыд.

― А! Вспомнила ещё кое-что. Пока сюда топала, мне дядя Роб звонил: у него послезавтра день рождения, но папа будет на дежурстве, а Клэри у родителей, так что он чуть не слёзно умолял меня поужинать с ним. В конце даже добавил: «Можешь взять с собой своего Коннора, так веселее будет». А я и подумала, раз ты мой, вот и возьму тебя с собой, если ты не против, конечно… Пожалуйста, составь мне компанию! Я там помру, слушая его философскую хренотень и унылые расспросы.

― Не бойся, я тебя не брошу. ― Он поцеловал её в лоб.

― Спасибо.

― Если уж страдать, то вместе.

― Посидим там от силы пару часов и свалим под любым предлогом. И, кстати… Раз уж никого из моих дома не будет, можем по возвращении закрыться в моей комнате и развратничать там до утра. Как тебе такой план?

― Он настолько идеален, что я готов хоть четыре часа слушать дядюшкин бубнёж за столь бесценную награду.

― Знала, что тебе понравится.

***

Праздничный вечер залило ненасытным дождём. Всю дорогу до дома Роберта Мари курила в окно и подпевала магнитоле, мечтая, чтобы скучные посиделки с родственником пролетели как можно скорее и можно было наконец отдаться первой ночи с любимым человеком. Накануне она откопала в интернете антикварную фарфоровую куклу в качестве подарка, что немало удивило Коннора, но Мари заверила своего парня, что дядя будет несказанно счастлив получить в коллекцию пыльного хлама ещё одну старинную безделушку.

― 1912 года? И за такой бесценок? ― восторгался Роберт, насилу выпытав стоимость подарка.

― Либо продавец не знал её реальной стоимости, либо ему было плевать, и он просто хотел избавиться от ненужного старья. Не все ж такие ценители, как ты, ― добавила она, чтобы смягчить свою неосторожную грубость.

— Вы проходите, проходите, — сердобольно приговаривал, Роб, поглаживая изящные усы. — Я заказал несколько блюд из отличного французского ресторана. Мясо, конечно, у них не так восхитительно, как у Клэри, но за неимением лучшего, так сказать, — лебезил, приторно улыбаясь. — Я только не знаю… эм, накрывать ли на Коннора?

— Дядя Роб, что за странные вопросы? — возмутилась Мари.

— Ах, ну, да… Если вам так комфортнее будет, — невнятно отозвался тот и зашагал в кухню.

— Он что, пьян? — Коннор насмешливо вздёрнул брови.

— Совсем уже с приветом стал. — Мари дурашливо покрутила пальцем у виска, закатив глаза. — Мне, конечно, жалко его немного: он тут постоянно в одиночестве сидит.

— Насколько я понимаю, это был его выбор.

— Не знаю, вроде бы…

Взялись за руки и прошли в гостиную, освещённую тяжёлыми узорными люстрами. Густой запах дорогих блюд и приправ перемешивался в воздухе с прозрачным шлейфом тёмно-фиолетовых ирисов. В центре стола красовалась пузатая ваза с гортензиями разных сортов. Коннор с наивным любопытством потянулся к букету через стол, желая вдохнуть аромат.

— Гортензии не пахнут, — пояснила Мари, принявшись сжимать и разжимать в ладони его пальцы.

«Будь до сих пор в моей голове сканер, я бы знал, — отчего-то пришло ему на ум. — Хотя, будь я прежним, и не подумал бы о том, что мне хочется вдохнуть запах цветов…»

— А жаль: выглядят так, словно непременно должны пахнуть.

Из кухни вернулся Роберт и разложил посуду с приборами, не переставая буравить взглядом Коннора. Хозяин дома выглядел чрезмерно оживлённым, охваченным нервическим весельем. Схватил бокал с комода, на котором стояли ирисы, и отпил коньяка, размашистыми жестами рук приглашая гостей сесть. Он целый час погружал обоих в пучину невыносимой скуки рассказами о личной жизни своего портного, о поездке в Нью-Йорк и игре в гольф с университетским приятелем. Тарелки опустели, и в ход пошло элитное спиртное, распитие которого Роберт также сопроводил тоскливыми интересными фактами, которые узнал на курсах дегустации.

Мари уже считала минуты до побега из дядюшкиного склепа, как вдруг Роберт импозантно закинул ногу на ногу и сменил тему.

— Как вам последние новости?

— Насчёт? — поглядывая на дисплей телефона, уточнил Коннор.

— Я о новых требованиях андроидов, конечно. — Роберт театрально пригубил свой коньяк, вдыхая терпкий аромат напитка с видом знатока.

— Абсурд в высшей степени, — вяло ответила Мари, явно пребывая на «низком старте».

— Да неужели? Забавно…

— Ты знаешь мою позицию, дядя Роб, она во многом схожа с твоей.

— Я-то сам, как это сказать помягче, — елейно и надменно улыбнулся Коннору, — настроен весьма воинственно к подобным переменам. Я их не принимаю и хочу вернуть то, что было до ноября 2038-го…

— Угу, сидя здесь на жопе?

— Тебе лишь бы в меня зубками впиться, моя любимая девочка! — обиженным, но в то же время властным тоном парировал Роберт. — Я просто хотел сказать, что Бет была очень дорога мне, Мария. Логично, что я не желаю передачи ресурсов этим… андроидам.

— А разве не логично, что это повлечёт снижение стоимости биокомпонентов? А, значит, урегулирует криминальную обстановку среди девиантов, — заметил Коннор.

— Хах… — Протяжно усмехнулся Роберт, продолжая прожигать взглядом дыру в своём госте. Сперва Коннор не мог придумать определение возникшему внутри мерзкому, склизкому ощущению, что вызывало настойчивое внимание этого хищного человека. Но затем вспомнил, что у Мари это называлось ползающими в желудке змеями. Более ёмкого выражения и придумать было нельзя. — Ну, разумеется, вы так считаете, мистер Андерсон. — Роберт достал вишнёвую сигару и томно затянулся. — Знаете, ваша дружба — это так удивительно!

— Дружба между взрослым и ребёнком никакая не редкость. По-моему, гораздо удивительнее, что мы пронесли её через годы. — Мари сделала маленький глоток из своего бокала.

— Да нет же, глупышка! Я говорю не о разнице в возрасте. Вы ведь… В смысле, так интересно, что ты хоть и ненавидишь роботов, но столько лет дружишь с Коннором.

— Чего? — Она прыснула в ладошку.

— Ну, как? Ты человек, он — андроид. Мне ребята из участка рассказали, когда мы на днях выпивали в компании у вас дома: дескать, RK800 — некогда крутейшая модель андроида-детектива! Я ещё так удивился, подумал, это ж надо, Мария — и в лучшие друзья машину записала. Здорово, что различия не мешают вашей близости.

— Прости?.. — чуть слышно переспросила Мари дрожащим голосом.

Глаза Коннора вмиг округлились, сердце было готово выскочить через глотку. Несколько раз открыл рот в немой попытке хоть что-то произнести, но чувствовал себя оглушённым непомерной силы ударом. «Почему? — беспомощно раздирал связки неозвученный вопрос. — За что? За что этот человек так со мной?»

— Оу… Я извиняюсь… экхм… Вы что, ни разу не говорили об этом? Я рановато влез? — Он моргал с фальшиво глупым, невинным видом.