Нет, если объявят в розыск – ей не спастись. Куда она пойдет в такой холод? Где будет скрываться? Как будет доказывать свою невиновность? У нее нет денег даже на еду, не говоря уже об оплате услуг адвоката. Никто ей не поможет. Никто…

Хлипкое спокойствие покинуло ее. Где-то глубоко внутри стал нарастать животный ужас, грудную клетку сдавило так, что стало трудно дышать, тело вмиг ставшее ватным, охватила мелкая дрожь. Воздух внезапно стал густым и тяжелым, хоть ножом режь, и все вокруг вдруг показалось ей нереальным – и советский интерьер Розы, и шифоньер у стены, и даже собственная рука, которая дрожала так, что едва не расплескала чай из кружки, – словно Каныкей пребывала в длительном кошмарном сне. Ее захлестнуло волной паники, а голову заполонили мысли, одна тревожнее другой. На сегодня ночлег обеспечен, но что будет с ней завтра? К Бермет нельзя, попросить помощи не у кого, укрыться негде… Она не сможет долго прятаться. Ее схватят. Что будет с Айгерим?

Вспомнив о дочери, Каныкей взяла себя в руки. Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, и уняв разбушевавшуюся тревогу, она прошептала:

– Ради Айгерим я буду сильной. Обещаю. Я просто так не сдамся. Не сейчас.

Она упала на подушку и стала тихонько напевать колыбельную, которую пела ей мама в моменты грусти и слез. Каныкей напевала ее всегда, когда на душе скребли кошки, а жизнь казалась серой и безрадостной. Бесхитростный мотив песенки уносил мыслями в детство, в светлую беззаботную пору, напоминал о теплых маминых руках и горячей родительской любви. Ритуал не подвел и сегодня: веки отяжелели и она погрузилась в крепкий сон без сновидений.

Проснулась она от дразнящих запахов, доносящихся с кухни. Пахло свежеиспеченным хлебом. Сквозь прозрачный тюль робко пробивалось солнце, за окном шумел город и казалось, что все грустные события остались во вчерашнем дне. Каныкей сладко зевнула, соскочила с дивана, подошла к окну и зажмурилась. Снег, лежащий повсюду – на козырьках подъездов, на ветвях деревьях, на земле – ослепительно сверкал под лучами солнца: девственно-белый, воздушный, еще не успевший подтаять и оскверниться грязью.

– Проснулась? – раздался с кухни бодрый голос хозяйки. – Идем завтракать! Будем пить чай со свежим хлебом и сметаной.

Каныкей улыбнулась и радостно потопала на кухню. Настроение, несмотря на безвыходное положение, было приподнятым.

Но за завтраком случилось то, чего она боялась больше всего.

Каныкей намазывала на горячий хлеб густую сметану, слизывая языком, как в детстве, подтаявшие капли, когда хозяйка, скроллившая ленту Instagram, внезапно воскликнула:

– Ты ж смотри, что творится! Очередное убийство, да еще какое!

Сердце Каныкей мгновенно перешло на скоростной ритм. Она хотела что-то сказать, но горло разом пересохло, а язык будто прилип к небу. Ей казалось, что пожилая женщина слышит громогласные удары ее сердца.

– Молодая женщина убила мужа и свекровь и скрылась с места преступления, – громко зачитала шокирующую новость Роза апа, – милиция разыскивает подозреваемую. Смерть наступила в результате отравления цианистым калием. Вай-вай! Это же какой безжалостной надо быть, чтобы цианидом-то людей травить.

Каныкей мигом потеряла аппетит и отставила нетронутый кусочек хлеба в сторону. Руки ее слегка подрагивали.

– М-да… Бедная женщина, – невпопад ответила она, напряженно глядя в окно, и не решаясь посмотреть в глаза хозяйке квартиры.

Та вдруг замолчала, подняла голову и пристально взглянула на девушку из-под приспущенных на нос очков. Каныкей отвела взгляд от окна, встретилась глазами с пожилой женщиной и все поняла: Роза апа сопоставила факты и заподозрила неладное. Что теперь-то будет? Вызовет милицию? Поднимет крик и позовет соседей? Ударит ее сковородкой, как опасную преступницу?

Но хозяйка квартиры не спешила поднимать крик и бежать к соседям. Хвататься за сковородку тоже не стала. Она долго и внимательно изучала лицо Каныкей, а потом спокойно произнесла:

– Вот что, доченька, сходи-ка ты за молоком. У меня оно вчера закончилось, а так хочется чаю с молочком! Вот, возьми деньги. Магазин здесь за углом, повернешь направо и сразу его увидишь.

Каныкей все это время сидевшая как истукан, резко вскочила и со словами «Конечно, Роза апа, сбегаю», выбежала в прихожую. Надела куртку, обулась, схватила шарф и затворив дверь, ринулась вниз по лестнице. Сюда она больше не вернется. Надо спасаться. Бежать. Правда, не совсем понятен поступок старушки: она осознанно дала ей сбежать или просто хотела проверить? Скорее всего, второе: ведь невиновный человек спокойно сходит за молоком и вернется, а виновный сбежит. Не дождавшись Каныкей, женщина точно позвонит в милицию, и Чынтемир тут же примчится сюда на своей машине. Медлить нельзя.

Роза апа тем временем выждав полчаса и не дождавшись возвращения своей гостьи, взяла в руки телефон и набрала 102. Да, ей было жалко девушку – маленькая, тоненькая, беззащитная, да еще и сирота! Но она считала, что как бы ни было плохо и муторно, человек не имеет права отнимать жизнь у другого. А тут и вовсе у двух! Да и способ, смотри, выбрала какой коварный. Яд. Ладно, если бы напала на обидчиков с ножом в состоянии аффекта или защищалась бы, но нет же! Она раздобыла где-то цианид и хладнокровно подсыпала его в еду мужу и свекрови. Нет, такие жестокие люди не должны разгуливать на свободе!

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.