— Когда у тебя следующий осмотр?
Накладывая на тарелку жены побольше овощей, Люциус намеренно не обращал внимания на Друэллу Блэк, готовую в любой момент вскочить со своего места, чтобы выхватить тарелку из рук дочери. Цисси была на четвертом месяце беременности, а ее мать, не изменяя себе, твердила о том, дабы дочь следила за фигурой, чего в ее положение делать было нельзя.
— В среду, — для виду перебирая картофель вилкой, Нарцисса страшилась взглянуть на мать. — Ты в этот день занят.
— Уже нет, — просто ответил Малфой. — Ешь, Цисси, не то я насильно накормлю тебя. — Зная, что у жены проблемы с едой, Люциус был готов стать для Нарциссы стеной, раз уж присутствие матери мешает ей. — Забудь о ней, Цисси, сейчас важна ты и твое здоровье.
Благодарно улыбнувшись мужу, Нарцисса неуверенно коснулась его ладони, переложив ее себе на живот. Беременность Нарциссы была не сильно заметна, что странно при ее комплекции.
Уголки губ Малфоя дрогнули.
Недавно вернувшийся в семью Альфард Блэк отжигал по полной. Он шутил, пел, вел беседу с Беллатрикс, явно заскучавшей за этот вечер. Цефей, как и Регулус, сидел подле любимого дядюшки, внимательно внимая его рассказам, порой ведясь на выдумки, придуманные специально для того, чтобы придать истории красок. Именно Вальбурга настояла на возвращение старшего брата, дабы в скором времени он поддержал Сириуса, должного стать новым Лордом Блэком. Рвение матери к власти Сириус не разделял, но и не сопротивлялся. Регулус, ранее относившийся к Альфарду с некой отчуждённостью, сейчас во всю рассказывал о том, что творится в его жизни и, каковы его планы на будущее, а были они поистине грандиозными. Регулус не собирался просиживать штаны в мэноре, как это делал ныне почивший отец. Он мечтал познать мир, обещающий распахнуть объятия по окончанию Хогвартса, — побывав в каждом его уголке. Отрицая любовь, Регулус солгал бы, сказав, что не желает окунуться в водоворот страстей. Где-то он по-доброму завидовал брату и Виктории, про себя называя ее сестрой.
Мазнув взглядом по заплывшим морщинами лицам отца и матери, Вальбурга пригубила бокал вина. Поллукс и Ирма состояли в браке чуть больше шестидесяти лет, за которые успели пережить многое, начиная от совместных достижения и заканчивая похоронами младшей дочери. Несмотря на горе, смерть ребенка и редкие проблемы в личных отношениях, старшие Блэки сумели сохранить уважение друг к другу, не утратив доверия спустя шесть десятков лет совместной жизни. Того же нельзя было сказать о Сигнусе и Друэлле, за весь вечер не обмолвившихся друг с другом ни словом. В юном возрасте вступив брак, пара не сумела сохранить, как и в принципе обрести, понимание, что уж говорить о любви, воспринимающейся обоими, как за нечто невероятное. Каждый знал об изменах другого, и их обоих это устраивало. Из-за отсутствия, как таковых отношений между супругами, в большей степени страдали их дочери, наглядно видящие, какие «страсти» царят в браке их родителей.
— Передай-ка мне соль, — не глядя на красавицу жену, деловито проговорил Сигнус.
Сегодняшним вечером Азеллус был само спокойствие. Он не затыкал жене рот, когда та хотела вклиниться в разговор; не одёргивал ее, напоминая, как ему наскучило ее общество. Семейная жизнь давно приелась, а нелюбимая жена — сплошное разочарование, однако же сегодня между ними не было разногласий. Атрия, по совместительству являющаяся родной сестрой мужу, чувствовала себя на удивление хорошо, учитывая, что со дня на день на свет должен родиться их четвертый с Азеллусом сын. Пусть муж свою жену не любил, опять-таки супружеский долг никто не отменял. Трое бастардов, с достоинством носящих фамилию отца, сидели от него по правую руку, всем своим видом олицетворяя благородство. Их воспитанием занималась Атрия, не разделяя своих детей и тех, которых муж заделал на стороне. По своей натуре робкая и ранимая, Атрия Блэк являлась образцовой женой и матерью, порой во вред себе потакая прихотям мужа.
Ригель — двоюродный брат Азеллуса и Атрии, сидел напротив них, помогая трехлетней дочери управиться с ложкой. Жена Ригеля скончалась сразу после тяжелых родов. Повторно вступать в брак овдовевший мужчина не собирался. Он планировал заняться воспитанием дочери, сделав из неё наследницу своей фамилии, потому как сыновей у него в будущем не будет по причине здоровья. Родители Ригеля хоть и сетовали на сына, но в его жизнь старались лишний раз не вмешиваться. Того же нельзя было сказать о деспотичной матери Азеллуса — Меридианы, не одобряющей того, что количество бастардов ее сына перевалило за добрую дюжину. Несомненно, Азеллуса она любила, часто закрывая глаза на его скверные поступки. Впрочем, в глубине души Меридиана Блэк таила обиду, не имея сил простить сыну его пренебрежительное отношение к Атрии, об которую он буквально ноги вытирал. Сколько бы Азеллус не божился исправиться, мать оставалась непреклонна. Кто знает, может он не был бы таким, если бы отец вёл себя корректно, уважая, а не унижая жену.
Вальбурга знала о тайнах, грешках и страхах всех тех, кто сейчас сидел с ней за одним столом. И невзирая на ссоры, часто случающиеся в семье, миссис Блэк любила каждого его члена. Даже противного, во всех смыслах этого слова, Азеллуса, которому Регулус совсем недавно разбил нос, впридачу выбив зуб. Она любила своих сыновей; племянников и племянниц; крестниц, коих видела раз в год, если посчастливится; братьев, по-своему ее любивших; родителей. И Ориона. Он тоже умудрился попасть в ее список — «Важных людей» по причине того, что благодаря ему она имеет двух замечательных сыновей. И пусть любовь к Сириусу и Регулусу не была равна со стороны Вальбурги, она все-таки старалась не обделять вниманием младшего сына. Лишь двоих представителей рода Блэк не хватало этим вечером. Андромеда и Нимфадора не явились на рождественский ужин, решив остаться с Тедом, взявшим отгул в Министерстве, чтобы провести вечер с семьей. Миссис Блэк было больно читать письмо племянницы, в коем она четко дала понять, что ноги ее в Блэк-мэноре не будет, пока семья не примет ее дочь и мужа. Понимая, что подобный исход событие невозможен, Вальбурга смирилась.
— Предлагаю поднять бокалы! — Альфард возжелал выступить с речью. — Я счастлив, что сегодня мы с вами сидим за одним столом, поздравляя друг дружку с Рождеством. Важно, чтобы этот вечер семьи проводили вместе. И я рад находиться здесь. Здесь, — ладонью коснувшись грудной клетки, мужчина улыбнулся, взглядом скользнув по счастливым лицам присутствующих, — в нашем доме. Я надеюсь, я верю, что мы и в следующем году продолжим нашу традицию — собираться за одним столом в Рождество. Я поднимаю этот бокал за вас!
— За семью! — воскликнул давно нетрезвый Регулус, едва не разлив содержимое своего бокала на рядом сидевшую Беллатрикс.
Мужчины, женщины и дети поднялись на ноги, бокалами потянувшись друг к другу. Гам голосов смешался в один. Хмельной Сигнус сунул жене в лицо тарелку с вареной лягушкой, отчего Друэлла завизжала, со страху схватившись за сердце. Прикрыв ладонью рот, Цисси рассмеялась. Цефей обнял Регулуса за плечи, умоляя, дать ему сделать глоток шампанского. Азеллус придерживал жену за талию, шепча на ухо, что сегодня она выглядит вполне себе сносно. Атрия осталась довольна. Бокалы сошлись новым звоном. По пальцам Регулуса стекало шампанское, чего он не заметил, заливаясь хохотом с очередной шутки Альфарда. Цефей воспользовался моментом, осушив содержимое бокала кузена в два счета. Икнув, он опустился на стул, растянув губы в довольной улыбке.
— Как мне хорошо, — прошептал мальчик, поймав лукавый взгляд Сириуса, видевшего, что он натворил.
Пропажи своего напитка Регулус не заметил. Пьяный, он расцеловал Беллатрикс в обе щеки, заявив, что если он когда-нибудь и женится, то в жены возьмёт именно ее. Стол взорвался хохотом. Подобные браки встречались часто в чистокровных семьях, а у Блэков и подавно. На слова кузена Белла закатила глаза, отвесив ему подзатыльник. Она точно не пойдёт замуж за того, кому подтирала сопли в детстве.
