– Всё бесполезно!
– Это ваш девиз? Тогда не будем и начинать, – ответила я, выслушав Зину.
– Нет-нет, попробуем, – поспешила отреагировать она.
– Тогда начнём…
– Начнём, но… всё равно ничего не получится…
Я не волшебник, не верю в чудеса. Но я точно знаю, что мы сами программируем свою жизнь. Наши мысли формируют нашу действительность. То, что мы себе вбиваем в голову, то с нами и происходит. И поэтому самым страшным считаю именно тот случай, когда женщины «выписывают себе рецепт» быть несчастной. А потом говорят: «Я так и думала, говорила, предупреждала». Зина не была исключением из правила. Поэтому в её первый приезд всё пошло кувырком. Она старалась делать как лучше, а получалось как всегда. Ошибка за ошибкой. Провал за провалом. В итоге остался мужчина не то чтобы совсем никудышный, но с проблемами: не старый, высокий и симпатичный, но с каким-то тяжёлым заболеванием желудка. Постоянно лежал в больницах. Не работал. Жил на пособие. Но Зина сказала, что всё её устраивает, тем более другого на горизонте не предвиделось. А этот в душу запал, жалко его. Жалеть и ухаживать – типичная черта нашей женщины. На том и порешили.
Кавалер проводил Зину, помахав рукой и пообещав ждать её следующего приезда. Последние дни она прожила в его квартире, и всё, в общем-то, ей нравилось. Мужчина был нежным и ласковым. С благодарностью принимал каждую мелочь, ею сделанную. Вытерла пыль – спасибо, дорогая. Приготовила вкусный обед – одни восторги и целование ручек.
– Для наших людей такие работы по дому – обязанность женщины, само собой разумеющееся, кто за это вздумает благодарить? – говорила Зина. – А этот на каждом шагу благодарности…
Зина уехала в полной уверенности, что вскоре вернётся и они подадут заявление в ЗАГС.
– Да кому этот бедолага нужен? – вопрошала Зина. – Никуда не денется, а я ему очень нужна. Кто за ним ухаживать будет?
Вот это как раз меня и настораживало. Немец – такой человек, который не захочет воспользоваться тем, что беспомощен и ему требуется уход.
Так и вышло. Прошло два месяца, и Зина написала, что парень «соскочил». Не исчез, а культурно написал, что не видит перспективы их отношений, ибо болеет сильно и считает, что лучше расстаться, так как не хочет давать ложных надежд на совместное будущее. «Ты ещё молодая и очень хорошая, найдёшь себе достойного мужчину, который будет заботиться о тебе, зачем тебе инвалид…» Как-то так он закончил своё послание. Зина не сильно расстроилась. Было бы из-за чего. Вернее, из-за кого.
– Баба с возу… тьфу, мужик с плеч… Я ж говорила: всё бесполезно! Невезучая я…
– Опять ты за своё… Не веришь – зачем тогда…
– Нет, я верю-верю, – перебила Зина, – бум искать… Мне Германия больно сильно нравится. И мужчины там славные, благодарные, внимательные.
Настроение у Зины было хоть и упадническое, но боевое. Она рассказала, что осточертело жить в коридоре.
– Как в коридоре? – обалдела я.
Оказалось, жила Зина в доставшейся от бабушки халупе, построенной ещё до царя Гороха: коридор, кухонька, где стояли столик и две табуретки, не считая крошечной плитки и холодильника, и две комнатушки-«распашонки». Это когда в одну из комнат можно пройти через другую, которую так и называли – проходная. Пока жила с дочкой, было нормально. А когда взрослая дочь вышла замуж и родила двоих детей, стало совсем тесно. Зине приходилось спать на раздвижном кресле. В кухне оно не помещалось. А коридорчик позволял. Но когда она его раздвигала, выйти из дома уже никто не мог. Поэтому спать ложилась, когда вся семейка засыпала.
С работой тоже не ладилось. Она окончила педагогический, но заработки учителя никак не радовали, и Зина пошла работать в магазин кассиром. Но и тут что-то у неё не клеилось – работу приходилось менять. Куда ни кинь, по кругу ерунда получается. А уж о личной жизни, да ещё в её возрасте, плюс с такой «кормой», как называли её заднюю часть российские мужчины, и с «кармой» невезучести… В общем, непролазная невезуха, бытовуха и безнадёга.
– Теперь понимаешь? – спросила Зина, рассказав о своей жизни. – Освобожу жилплощадь детям. Я им не нужна. Поэтому переехала бы к болезному в Германию, в его славную квартирку, где есть большая кровать, с удовольствием. Хоть выспалась бы наконец.
Но приехать второй раз в поисках жениха Зина тоже не могла. Собрать на дорогу, на жильё и остальные расходы с её доходами никак не получалось. Мне, как всегда, стало жалко женщину, и я напряглась в думах, как ей помочь с минимальными тратами. Так как тогда ещё интернет едва появился, а на объявления для Зиночки за свой счёт я не была готова, стала присматриваться к мужчинам, писавшим женщинам, с которыми я тогда работала. Бывало, женщина определилась, влюбилась и в ЗАГС пошла, а писем необработанных осталось немерено. А бывало, женщина познакомилась, мужчина понравился, но выбор на другого пал. И хороший дядька оставался не у дел. Вернее, без невесты. И они вполне могли бы чисто теоретически подойти Зине. Если объявление давалось для кого-то её возраста. А всё остальное – «симпатичная, хозяйственная, душевная, ищет мужчину для создания семьи», – что я писала обычно в объявлениях, подходило любой.
Так появился Герберт. Реально неплохой кавалер. И возраст подходящий, и рост, и квартира большая и просторная – он фотографии прислал, я видела. И работа у него приличная – в бюро в городской управе, чиновник. Значит, зарплата неплохая, а главное – стабильная. В общем, написала я ему, что вот, типа, с Мариной, с которой он по объявлению встречался, не вышло, может, с Зиной склеится? Дядька заинтересовался. Говорит, одному тоскливо, жениться хочет. В общем, отреагировал адекватно, стала я с ним переписываться, послала Зинулькино фото. Она ему понравилась. Герберт и сам был мужчина широкоплечий и упитанный, потому и Зина со своими формами не сильно выбивалась из контекста его формата. Я дала ему её адрес и телефон, свела, так сказать, грешное с праведным. Они стали переписываться и общаться уже без моего вмешательства.
Зина очень хотела замуж за немца, а потому штудировала немецкий усиленно и, когда Герберт стал ей названивать, уже могла кое-что понять. Герберт говорил по телефону сладкие речи, от которых Зина таяла. Всё у них двигалось в правильном направлении. И через пару месяцев жених сделал приглашение. Зинуля оформила визу и решила ехать. Денег на дорогу она у кавалера просить не решилась, насобирала и назанимала сама. Ехала почти с пустым карманом, рассчитывая, что едет к жениху. Взяла билет не на самолёт, чтобы сэкономить, а на автобус и тряслась по дорогам и штрассам бездорожья трое суток. Я знала, что она едет, и обещала помочь в случае чего…
– Мне так страшно, – говорила Зина перед выездом. – Ты ж понимаешь, еду к «коту в мешке». Что там будет… мало ли что… Я ж невезучая…
В то же самое время, когда Зинуля направилась к Герберту, ко мне приехала Катя. По совершенно случайному стечению обстоятельств из того же города и практически того же возраста, к тому же, как и Зина, учительница. Поселила я её на квартиру к русской девочке Жене. У той была двушка, в одной комнате она проживала с маленьким сынишкой, а вторую сдавала, если была оказия, чтобы прибавить пару евриков на шалости ребёнка. Катя бегала по свиданиям, шло у неё неплохо. Подводил её командный учительский тон и тембр. Но она тщательно работала над собой. По натуре Катюша была открытой, улыбчивой и лёгкой в общении. Хоть и переживала, как все, но в меру, без особого надрыва. Поэтому подобралось даже несколько мужчин, которые с ней хотели встречаться дальше.
В это время и приехала Зиночка к Герберту. Чтобы проконтролировать ситуацию, я приехала на вокзал к прибытию автобуса из России. Герберт был на месте. Стыковка прошла нормально. Я велела звонить, «если что», и спокойно уехала домой.
Дня через три позвонила Зина:
– Выручайте, Герберт меня выгоняет.
– Как выгоняет? – обалдела я. – Он же приглашение вам сделал, в конце концов, отвечает за вас. Даже если не сложилось, свои три недели вы у него по-всякому должны отбыть.
