Машина сворачивает на набережную, и запах водорослей вытесняет со сцены черёмуху. В наушниках у Чарли Элвис Пресли берёт первые аккорды Lonsome Town. Над крышами домов вспыхивают разноцветные фейерверки, разлетаясь по небу, как порванные бусы. Чарли жмурит один глаз и представляет, что у неё в руках плёночная видеокамера. Ей хочется, чтобы какой-нибудь оператор снимал её, пока она снимает небо. Потом, на монтаже, можно было сделать двойной экран: показать и героиню, и то, что она видит.

Такси сворачивает на улицу Правды. Из всех районов, в которых жила Чарли, этот ей нравится больше всего. И дело не только в конфетной фабрике, что наполняет весь квартал запахом шоколада, ванили и солёной карамели по утрам. Здесь же рядом находится мастерская «Гайка», в которой работают самые красивые мальчишки; и маленькая лавка пирожных и газет, продавец которых берёт у Чарли автограф на каждом выпуске «Ежелунника», с тех самых пор, как она проговорилась, что написала статью «Учимся красиво ждать на примере Ильсины Цокайто». Через два дома от лавки – кедровые бани, в которых по воскресеньям женщины поют хором; а на первом этаже бани – маленькое ателье, где ей пришивали ленты к платьям. В доме напротив – старинная прачечная, известная своим единственным стиральным порошком, который пахнет розовой жвачкой. Всё это за два года стало для неё таким родным, точно проросло корнями в сердце. Теперь Чарли не может представить себя в другом районе, а местные не мог представить этот район без Чарли.

Таксист внимательно вглядывается в окно.

– Где вам остановить?

– А вот, у арки.

– Двадцать восемь, пожалуйста.

– Возьмите, без сдачи, – Чарли вылезает из машины, Цок- Цок вылетает следом.

Они бредут к парадной. Ноги Чарли немного заплетаются от усталости и крепкого сока. Она смеётся от своей неуклюжести. В ожидании лифта сложно удержаться от того, чтобы не внести в блокнот пару строчек будущей статьи.

«В Северном городе есть удивительное место, где вам при-годится знание того факта, что трубчатые кости сильнее губчатых. Это бар Llorona – оазис отборных напитков и музыкальных инструментов Северной Америки…»

– Я голодная! – вдруг понимает Чарли – А ты, Цок-Цок? – Кар!

– Решено. Давай пожарим сыр на ужин.

      Они поднимаются на свой этаж. Лязгнув ключом, открывают квартиру и направляются сразу на кухню. Чарли в предвкушении достаёт большой круг сыра и нетерпеливо плюхает его на разделочную доску. Взяв свой любимый нож, рукоятка которого украшена шнурками и бусинами, она нарезает сыр толстыми ломтиками. Не успев толком побыть самостоятельными единицами, кусочки сыра растекаются от жара сковородки и превращаются в расплывшийся блин. К нему присоединяются ловко порубленные кубики томатов. Чуть-чуть пошкварчав на сковородке, гастрономическое произведение переезжает в зелёную тарелку со сколом.

Они спешат в спальню. Устроившись на подоконнике, Чарли накручивает сыр на вилку, как спагетти, и тут же отправляет в рот. Сливочно-ореховый, мягкий и маслянистый, он скользит по языку. И в эту секунду становится ясно, что оно того стоило – не держать этот дорогой сыр до особого случая, а съесть прямо сейчас, перед сном.

– Кар-кар, – с наслаждением доедая сыр, говорит Цок-Цок, выпрашивая добавки.

– Ха-ха, скажешь тоже, – Чарли с нежностью смотрит на ворона. – Цок-Цок!

– Кар?

– Я тебя люблю!

– Ка-а-ар!

      Чарли легонько щёлкает ворона по клюву, и он хватает её за палец.

– Ну, ладно, давай спать. Что-то я ужасно устала.

      Отставив тарелку, она снимает платье и бросает его на стул. Переодевается в чёрную атласную ночнушку и идёт чистить зубы. Цок-Цок летит следом. Набрав полный рот пасты, Чарли говорит:

– Быху купоший день!

– Кар?

– Тьфу! Говорю, это был прекрасный день.

      Цок-Цок кивает и подсовывает голову под кран.

      Закончив вечерний ритуал, они возвращаются в спальню. Цок-Цок устраивается в своём гнезде из камыша и сладко зевает. Упав на кровать, Чарли пару минут смотрит на огни фар, скачущих по потолку. Улыбнувшись чему-то своему, она желает Цок-Цоку доброй ночи и закрывает глаза.

II

Учёба

Лекция 1

Введение в гонзо-журналистику.

Гонзо-журналистика (от английского gonzo – «рехнувшийся», «чокнутый», «поехавший») – это направление в журналистике, для которого характерен глубоко субъективный стиль повествования.

Репортёр – непосредственный участник, а не беспристрастный наблюдатель. Он:

Использует личный опыт.

Открыто выражает эмоции.

Тем самым подчёркивает основной смысл эмоций.

Для гонзо-журналистики также характерно использование цитат, сарказма, юмора, преувеличений, ненормативной лексики. Свобода выражения и личный взгляд.

Сразу после учёбы Чарли поспешила на вокзал, чтобы успеть на электричку в девятнадцать часов три минуты. Город промелькнул перед ней, как фильм в ускоренной съёмке, и вот она уже стояла перед белым мраморным окошком в кассовом зале.

– Один до Лапушкино, пожалуйста, – протараторила она. До отправления оставалось четыре минуты.

Забежав в поезд, Чарли устроилась на свободном сиденье у окна в третьем ряду. Поезд загудел, как довольный слон, и тронулся. Медленно и лениво за окном потянулся осенний пейзаж Северного города. Рыжие, медные и бордовые деревья выстроились в плотные ряды вдоль путей, перекрыв грузные дома вдоль железнодорожной линии. Подсвеченные оранжево-золотыми фонарями, готовящиеся к зимней казни деревья выглядели торжественно-печально. Поезд набрал скорость, и за стеклом с надписью «Аварийный выход» замелькали густые пригородные леса вперемешку с деревянными домиками.

В соседнем ряду со щелчком распахнулось окно, и в вагон элек- трички ворвался морозно-мятный ветер молодой осени. Он принёс с собой запахи елей и мшистых прелостей земли. Чарли подняла воротник пальто, закрыв шею – заболеть ей совсем не хотелось. Допив гречишный чай из термоса и вытащив из сумки плеер с наушниками, она нажала на копку play, включив песню Autumn Leaves Фрэнка Синатры.

Поезд прибыл на станцию Лапушкино с опозданием на две минуты – в девятнадцать сорок шесть. На платформе Чарли уже ждали Соня и Мартуша. Они встречали её, размахивая большими фонариками, переливающимися зелёным и розовым светом. Обнявшись, трое направились к Первой Яблоневой улице, по которой до дома Сони можно было добраться за пятнадцать минут.

– Ну что, как твои курсы? – вытянув руку с фонарём вперёд, спросила Мартуша.

– Очень интересно! И преподаватель такой необычный. Он заехал в класс на одноколёсном велосипеде и в шапке с пришитым плюшевым хвостом енота.

– А какое это имеет отношение к журналистике?

– Думаю, так он хотел подчеркнуть сам термин «гонзо», – пожала плечами Чарли. – Безумие как оно есть. Нам нужно что-нибудь в магазине?

– Да вроде купили уже всё, – ответила Соня.

– А томлёные грибочки?

– Нет, но Ана там колдует над грилем.

– Хочу грибочки! – капризным голосом протянула Чарли.