Всё же хорошо, что Ирину выписывают, им давно уже пора серьёзно поговорить.

— В отпуске судья. А что нельзя было другого назначить, того, кто не в отпуске, — недовольно проворчала бабка.

— Я, что ли, судью назначал? Ко мне-то какие претензии? Езжайте сами и узнавайте, если это вам так надо- невозмутимо ответил ей Женька.

— Как будто мне там ответят, ага, — проворчала пожилая женщина.

Он припарковал машину у гинекологического отделения и Клавдия Абрамовна, прихватив сумку, вышла из машины. Она отправилась в приёмный покой, чтобы передать вещи внучке. А Евгений решил позвонить Стасу и узнать, есть ли хоть какие-нибудь новости.

— Алло, Стас, привет.

— Здорово, Жень. Я сам уже хотел тебя набрать. Есть новости. Когда сможешь подъехать.

— Я сейчас Ирину из больницы забираю. Думаю, освобожусь не раньше, чем часа через три — четыре. Удобно будет

— Э, нет. Мы сегодня с женой на день рождения приглашены к её подруге. Если я не пойду, скандал будет обеспечен. Давай тогда уже завтра.

— Я завтра на работу после отпуска выхожу. Постараюсь выбраться во время обеда. Ну или после работы сразу заеду. А что там такое, по телефону никак? — Евгений сгорал от нетерпения узнать, что там такого нарыл Стас.

— Давай лучше ты подъедешь. Мне надо тебе показать, кое-какие фотки. Мы, похоже, нашли человека, который помог бабке получить списки сотрудников и их адреса.

— Понятно. Завтра обязательно буду.

Увидев выходящих из здания Клавдию Абрамовну с Ириной, Евгений вышел из машины. Открыл перед девушкой дверцу и поздоровался с ней.

— Здравствуй, Ира. Как ты себя чувствуешь?

— Здравствуйте. Спасибо, у меня всё хорошо. — Ирина села, а Женька наклонился и застегнул ремень безопасности.

— Ну и что вы как неродные? Мог бы и поцеловать невесту-то, — пробурчала Клавдия Абрамовна, садясь на сиденье сзади Ирины.

— Прекрати, бабушка, — голос Ирины был неожиданно твёрдым, — Ни к чему это.

Странно, но бабка промолчала, и до самого́ городка они ехали молча. Подъезжая к дому своей матери, Евгений спросил, — Ира, не хочешь посмотреть, как отремонтировали детскую?

Ирина ничего не успела ответить, в разговор встряла Клавдия Абрамовна, — Конечно, хочет. Веди зятёк, показывай.

Евгений припарковал автомобиль и отцепил ремень у Ирины. Вышел из машины, открыл дверцу, глядя, как неуклюже выбирается из салона девушка. Живот у Ирины был уже довольно большой, а ей ещё ходить три месяца.

В квартире ещё не полностью выветрился запах краски. Но было чисто и довольно уютно. Евгений сразу же провёл женщин в детскую. На стенах были наклеены светло-бежевые обои с однотонным рельефным рисунком. Под окном белый комод с пеленальным матрасиком сверху и две детские кроватки такого же белого цвета по обе стороны от комода. В углу старенькое кресло-качалка и журнальный столик. На полу домотканая дорожка. Ничего лишнего, всё функционально и просто.

— Нравится Ир? — спросил Евгений.

— Да... Вы хорошо всё устроили. Спасибо, — негромко проговорила Ирина и посмотрела на Евгения. Её взгляд, страдающий, полный смятения, поразил Женьку до глубины души. Странно подумал он, словно она совсем не рада ничему этому.

— Ир, так может, уже переедешь? Начнёшь осваиваться, привыкать к новому дому...

— Нет. Вот распишетесь, тогда... — встряла бабка, но и Ирина, окинув его полными ужаса глазами, отрицательно покачала головой.

— Да вы не переживайте так, Клавдия Абрамовна, я пока у друга поживу. А Ирина пусть осваивается здесь.

— Дома пусть живёт, вдруг плохо станет, кто ей поможет? Ишь что придумал, — возразила бабка.

— Ну, как хотите —, сдался Женька- Я хотел, как лучше.

На самом-то деле он был даже рад, что так всё обернулось. Если бы Ирина согласилась переехать, ещё неизвестно, как бы на это отреагировала Катя. А возможность, поговорить с Ириной без свидетелей, он найдёт.

Они вышли из дома, Ирина отказалась садиться в машину, девушке захотелось пройтись пешком. Так, они и пошли по улице, впереди Клавдия Абрамовна, а позади Ирина с Евгением.

Евгений рассчитывал, проводив Ирину с бабкой, зайти к Кате и рассказать до конца всю эту некрасивую историю. Он надеялся, что вместе они найдут выход, из сложившийся ситуации.

Но ему не повезло. Катя вышла навстречу и сказала, что она устала с дороги, а ей ещё на работу собраться надо. Да и дети дома. В общем, разговора не получилось. И он в отвратительном настроении вернулся в родительский дом.

Когда муж с Клавдией Абрамовной вышли из квартиры, Катя недоумённо пожала плечами, ей было непонятно что, собственно, происходит?

Отчего соседка ведёт себя так нагло. Без стука, как к себе домой вломилась и командует Евгением, а самое интересное, что он разрешает ей, это делать. Поднялся и безропотно пошёл с ней.

Если я правильно поняла, то она застукала Евгения в постели с внучкой. И теперь, видимо, считает, что имеет право командовать им. Судя по тому, как Женька описал, в каком виде была Ирина, то здесь действительно имело место изнасилование. Похоже, бабка зверствует именно по этой причине.

Но Женька, кто угодно, но не насильник.

Почему так произошло? Почему он ничего не помнит? Может, действительно ничего не было? Тогда откуда засосы и синяки? А пятно на кровати? Ну, ладно, пятно — это, кстати, не самое главное. Уж кому, как не нам ли женщинам знать, как можно так сделать, чтобы убедить мужчину, в том, чего и не было. Но синяки! Она сама их себе, что ли, поставила?

То, что её муж может спать крепко, Екатерина знала. Его по молодости, даже вопли двойняшек разбудить не могли, если он сильно уставал или, к примеру, принял на грудь. Те на нём даже прыгали, а он не просыпался. Но чтобы заспать и совершенно не помнить, то, что было накануне, такого с ним ещё не было.

Это же сколько надо выпить, чтобы так Бошку-то снесло. А он сильно пьяным-то и не был, Катя помнит, разговор с мужем, когда он ехал в такси. Она ещё похвалила его, что он не сел пьяным за руль. Ну в этом плане, Женька всегда был на высоте. А как в дом могли попасть соседи, это тоже понятно. Скорее всего, опять не защёлкнул за собой дверь. С ним это часто бывало. Ещё эта бабка с телефоном, словно подстроено всё.

Ну, допустим, допустим. Но Ирка-то действительно беременна. И опять же синяки, засосы. Так было у них что-то или не было?

А впрочем, какая теперь разница. Он же сказал, что уходит к ней. Значит, уверен, что ребёнок от него. И к чему тогда этот разговор? Что бы сделать ей, Кате больнее?

Мысли крутились в голове, а руки тем временем разобрали чемодан, что-то Катя отправила в стирку, а что-то вернулось в шкаф, ставший полупустым без Женькиных вещей.

Разобрав вещи, пошла на кухню и стала готовить ужин. Вскоре прибежали близнецы от деда с бабушкой.

— Ребята, вас бабушка накормила? Ужинать со мной будете?

— Накормила, — ответила Аринка, — но чай, я буду. А что вкусненького к чаю?

— И я буду, — крикнул Данька, убегая в свою комнату.

Катя засмеялась, — Сейчас посмотрим, что у нас есть.

— У, есть тортик маковый. Наш любимый и круассаны с клубничным джемом. Что будем?

— Мм, — задумчиво протянула Аринка, — Тортик!

— Ну, хорошо. Идите, мойте руки, я вас позову, — Катя на секунду прижала к себе дочку, соскучилась. Потом поцеловала Арину в макушку и подтолкнула к выходу. Мельком глянула в окно и замерла. К дому соседки подходили Евгений с Ириной, Клавдия Абрамовна уже зашла во двор. Катя смотрела и её больно ранило, то, как её муж бережно поддерживал под локоток девчонку.

«Вот к чему вообще весь сегодняшний разговор, что он ей хотел этим сказать?» Настроение у Кати совсем упало, а когда она увидела, что Евгений, попрощавшись с Ириной, идёт домой, вышла ему навстречу.

— Катя нам помешали. Я хотел бы продолжить разговор.

— Не сегодня. Я устала с дороги, а завтра нужно ещё на работу. Мне собраться надо. Да и дети дома. Какой разговор при них, — сухо произнесла Екатерина. В груди опять неприятно садило и щипало глаза.