Сначала Аматара не одобрила ее идею, но потом тоже решила продолжить своеобразный литературный вечер на свежем воздухе и по памяти прочла:

– Грохочет в небе голубом, – гордо добавила Кронаи, ожидая, пока и Обирон поймет, что настала и его очередь продолжить.

– Про день Бородина! – патриотично, гордо да звонко прочитал юный мистер Пушкин, отведя сверлящий, но ясный взгляд прямо на сводного брата.

– мрачно, в полголоса символически завершил Солярос. Вся делегация разом замолкла и надолго.

Гости книги опять-таки были сильно удивлены: как чужие им существа в совершенно другом мире могут знать произведения русских авторов или вообще знать что-нибудь из репертуара земных писателей-людей? А Чараи, незаметно для всех протяжно зевнув, обнадеживающе сообщила, что если ей не изменяет память, то вся экспедиция в скорейшем времени окажется на месте. Вдали уже виднелся слабый свет фонарей…

Навстречу нашей разношерстной небольшой экспедиции весело выбежали один за другим три человека, или не совсем: один из встречающих, очевидно, был комоту: хищные черно-красные глаза, острый профиль, и руки были чуть длиннее, чем им положено, то есть все черты, выдававшие в нем плотоядное существо. Но единственная деталь слишком смутила ребят: Аматара ничуть не опасалась за их жизни, а даже наоборот – пыталась вскребсти где-то в глубине души чуть больше радости, чтобы всем доказать, что ей на мальчишку не все равно. Все прикреплял факт того, что Нагайно намеренно забыла про своих попутчиков, оставив их на съедение безразличному и, казалось, переполненному отторжением к происходящему из-за нудности того взгляду Горация.

– Здравствуй, Хоас! – поприветствовал лучницу мальчик-комоту. Он сразу же взялся за руку девушки, которая не была занята частой жестикуляцией или постоянной демонстрацией умелых жестов во время непринужденного показа своей будто бы уникальной гибкости.

– И да, каждый раз, как первый… Ну что ж, hallo, Густа́в… – кисло метнула Аматара и перешла на просьбу о подробном отчете. – Надеюсь, вас не находили пионы? Без Мафдессо здесь много что творится странного и вне всяких правил, по типу переполоха, да еще и Хорус отсутствовал. «Полный комплект не в наличии» – так назовем. Раздавай тузы, как есть, без подтасовки!

– В том и дело, что никак нет. Раньше были частые столкновения, а сейчас же стража напрочь отказалась ходить на нашу территорию, как медом им намазано было, глаз даю, готовятся к внезапному нападению, небось, но у нас-то все схвачено, Маатд не подведет! А ты что принес с собою за хвостом?! Снова притащил сюда ринекири, не к добру с тобой водиться, лучше и сразу за решетку идти, даже без вины, чем холить и лелеять людских детей! Каков же ты аристократ, умен на всякие козни! Одумайся, припомни прочий раз, чудом будто из лап львиных вырвались, было, когда же сии паршивцы в небытие канули, а все на те же грабли!!

– Одни идеалы лесной жизни в изоляции бамбуковой и очерки крестьян совершенно любой губернии! Скучный ты субъект! Ein Rechen in meinem Kopf, schmelze sie besser zu Statuen!

В то же время, как двое решили спорить об идеалах живущих в книжонке существ, Мэри с энтузиазмом рассматривала других приветствующих, она сразу же заметила практически то же самое существо, про которое так увлеченно и подробно, будто прописывая очередное сочинение, но уже замечая, что не вкладывается в нужный объем, сказывала Марго, и словом, то, каким во время дуэли в непроглядном дурманном тумане, если верить словам и в целом догадкам подруги, обернулась Аматара. А оно подошло к девочке и начало сей неожиданный, но вполне привычный монолог:

– Мое имя Риана, сокращая на человеческий манер. Вижу сразу – ты, дитя человека, верно, боязнь скрываешь? А ты вот и не страшись меня, я не кусаюсь, не в пример Нагайно все же. Данное местечко представляет из себя отряд сопротивления (как бы мы-то против всадников-захватчиков, вот и противимся их наказаниям, правда, выборочно, будто и для разумности) или, как его нарекает глава, славный лагерь оппозиции – честно, не знаю, и на кой сие все из себя официальное название. Мы же, простой душой люд и звери, наш лагерек по типу спартанских зовем, как на плащах наших, что носим мы, будто что-либо да необходимое приличному одному из тысячи одинаковых товарищей, приписано – Огоньком. Мы отчасти помогаем гостям книги и действуем на нервы всадникам апокалипсиса, правда, недавно, скажем, напоролись на неудачное поколение – но это ничто. И, меняя тему, тебе уже говорили про братство и Аматару? Ходят слухи, что ее воскрешали аж трижды, хоть в нашем мире возможно оживить лишь раз – особых тонкостей животворящего чародейства не внемлю и знать не хочу, но приблизительно понимаю, у чего какие законы. Если хочешь, чтобы я поведала тебе о многом, то потребуй у госпожи поселить нас в одну комнату – вот увидишь, без вестей от меня ты не съедешь…

Мэри была по нраву сия идея, да ей и без Рианы хотелось в какое угодно помещение, лишь бы выспаться на славу, а если уж жужжание сплетен над ухом окажется – так вообще замечательно, будет из чего потом устроить основу для собственных шуточных фантазий на листе бумаги. Она спросила у мисс Да Винчи, позволит ли она поселиться в общей комнатке с новой, ведающей о многом, знакомой. Мафдессо сразу же согласилась и одобрила интересный план, да и на распределение ей было совсем-совсем все равно – видите ли, люди вольны расселяться как захотят, лишь бы понимали, собственно, что от них хотят, а маленькая мисс Роулинг, взявшись за руку с вестовщицей, отправилась в спальню.

Сей отряд на удивление живописное место: меж исполинских баобабов и дубов стоят невысокие домики почти полностью из бамбука, да о двух этажах, обросшие стеклянными, словно не настоящими – совершенно рукотворными, цветами и листьями. Двое как раз зашли в один из таких домов, а за окном были видны розовые пушистые кроны деревьев и совсем голубое, несмотря на то, что сейчас ночь, небо. В воздухе будто летало что-то мелкое и приглушенно блестящее, была то пыль иль что другое – понять не довелось. Роса на высокой частой траве походила на маленькие, едва заметные кристаллики, они как застыли во времени в неподвижности, являясь тысячью маленьких призм, через которые проходил мягкий лунный свет и вдруг падал на землю черным, точно тень.

Бамбуковый домик внутри был с шестью комнатками, две из них уборная и кухня, остальные четыре были своего рода спальнями. Одна из стен комнаты специально была довольно большой толщины для того, чтобы в оборудованных для того отверстиях могли поместиться деревянные подложки и мягкие матрасы, вместе формирующие неплохую кровать. Всего таких спальных мест в каждой комнате было ровно по три, все пространство далее, аж до самой противоположной стороны комнаты, было выделено под длинный стол и множество всевозможных полочек разных форм и размеров – какие были привычными человеку, прямоугольными, а какие совсем чудны́ми, в них любой горшок с цветами мог стоять донышком вверх, словно притянувшись к верхней части полочки, а внизу на полках ради удобства выгравированы имена их хозяев. На южной стене расположены большие окна, а около северной непоколебимо стоит платяной шкаф, будто разделенный на три части. А в чуть приоткрытых ящиках можно увидеть множество интересных и загадочных вещиц: от миниатюрных баночек с ярлычками на ленточках, в которых, как правило, хранится заварка для чая, хоть и напоминали они бутылек с каким зельем, и книг на французском языке, до мечей, расписных налокотников да погон формы то листьев, то голов ящеров, разнообразных, причудливых, манящих артефактов со скандинавскими рунами и необычных арф – играющих вовсе без струн или кубических, у последних струны были на каждой грани. Но Мэри и Клер, которую Мафдессо совершенно не задумываясь отправила временно жить с маленькой Роулинг только ради неизвестного удобства, совсем недолго разглядывали всевозможные интересные вещицы и штуковинки. К тому же мало полок были чем-то заставлено, в основном расположение было щадящим место – по одной вещи на полочку, так как до недавнего времени Риана жила одна и ни с кем не делила комнатку. Но встречались и сваленные в кучку пыльные книги, а вместе с ними и рваные бумаги, такие экспонаты были на самых видных местах, как напоказ приходящим.