– Я могу рассказать вам в нескольких словах, – сказала Анжела. – Хэйры и Монки всегда были злейшими соперниками, и когда началась Война Роз, главы двух домов выбрали разные стороны. После поражения на Босвортском поле Аливард Монк бежал из дома, а Эмиас Хэйр выдал его. Первый застал второго врасплох глубокой ночью за диковинной шашечной доской в большом зале. Затем произошла схватка. Никто из них не был вооружен, но рапир в доме было предостаточно. Монк поклялся, что либо он, либо Хэйр должны умереть. Тогда они сыграли в шашки на жизнь друг друга, и Аливард Монк выиграл. Эмиас Хэйр передал рапиру победителю, и тот пронзил его сердце на глазах у жены несчастного, которая спустилась посмотреть, почему ее муж не ложится спать. И с тех пор, в течение года после смерти главы семейства Хэйров, эта призрачная игра проводится каждую субботу вечером. Без сомнения, вы слышали много подобных легенд, но я сама видела, как это происходит. Иногда проклятие минует несколько поколений, но сейчас оно действует на Раймонда Хэйра так же, как и на его отца. Последний знал, что его конец близок, и он наступил. Через неделю после окончания своего трудового года он сломал шею на охоте.
– Это могло быть совпадением, – предположил Стил.
– О, я допускаю это! – воскликнула Анжела. – Тем более, что с того ужасного случая, когда жена по рассеянности обнаружила его, Хэйры были очень нервной, эмоциональной, склонной к фантазиям семьей. Однако сейчас все идет своим чередом, и Раймонд не выдержит такого напряжения. Если его не доведут до самоубийства, его разум должен сдаться. А мы были так счастливы вместе, мы так горячо любили друг друга. А теперь, а теперь…
Девушка сделала паузу, на ее ресницах, как бриллианты, блестели слезы. Глубокая печаль на ее лице тронула Стила до глубины души.
– Позвольте мне задать вам один конкретный вопрос, – сказал он. – В случае смерти Раймонда Хэйра, кто вступит в права собственности?
Анджела Денбери не совсем понимала. Вместе с Хэйром жил пожилой троюродный брат, очень приятный человек, который, по ее мнению, был ближайшим родственником. Джордж Минтон когда-то был великим геологом или кем-то в этом роде, но отказался от карьеры ради Хейра. Стил небрежно кивнул, но сделал соответствующую пометку.
– Теперь расскажите мне что-нибудь об этих явлениях, – попросил он. – Когда и при каких обстоятельствах вы увидели это своими глазами?
– Ну, конечно, я знала об этом уже много лет, – ответила Анджела. – Раймонд рассказал мне, как эта штука действовала в случае с его отцом. Но это было около пяти лет назад, и, в конце концов, все основывалось на показаниях слуг. Кроме того, отец Раймонда был очень суровым человеком и в любом случае не смог бы долго прожить. Раймонд никогда не видел, как двигаются эти металлические шашки, вплоть до того момента, как мы обручились, а потом была большая домашняя вечеринка в Хэйр-Парке. Я никогда не забуду его лицо на следующее утро. По моей настоятельной просьбе секрет был сохранен от всех, кроме мистера Минтона. В то же время я не могла заставить себя поверить в эти явления. Я решила сама убедиться в этом в следующую субботу вечером, когда в доме станет тихо.
– Чуть позже полуночи я спустилась в большой зал с флагами. Ночь была теплая, и я не чувствовала никаких неприятных ощущений. Я дошла до места, где стояла странная металлическая шашечная доска с металлическими фигурами на ней. У меня возникло странное чувство, что за мной кто-то наблюдает. В зале всегда горели одна или две электрические лампы, и я набралась смелости. Затем, с чувством, что все это полная ерунда, я спряталась за занавеской.
– По истечении десяти минут по залу пронесся ледяной сквозняк. Послышался какой-то ропот, похожий на звуки борьбы, небольшая пауза, затем, к моему ужасу, одна из шашек зашевелилась! Лишь огромным усилием воли я удержалась от громкого крика. . . . В общем, я наблюдала за этой хитроумной, странной игрой, пока не победили белые – белые, цвет дома Йорков, за которых выступал Аливард Монк. Если бы на столе лежали материальные руки двух чемпионов, игра была бы ничуть не лучше. Я видела, как взятые фигуры поднялись в воздух и с глухим звоном упали на стол, потом услышала стук тела и звяканье рапиры, которую победитель небрежно бросил на пол. Если вы спросите меня, что произошло после этого, я честно отвечу, что не знаю. Когда я снова пришла в себя, я лежала на полу своей спальни, а часы в конюшне били три.
Девушка сделала паузу с протяжным вздохом; ее темные глаза были полны боли. Она полуобернулась к своему собеседнику, чтобы посмотреть, не улыбается ли он ей. Но на строгом, чисто выбритом лице Стила улыбки не было.
– Можете ли вы поверить в мою историю? – спросила Анджела.
– До последнего слова, – быстро ответил Стил. – Я уверен, что ваши глаза вас не обманули. Я также уверен, что этому есть какое-то объяснение. И теперь я собираюсь помочь вам, если смогу. Прежде всего, вы не должны никому сообщать о том, что поведали мне – даже Раймонду Хэйру. Он должен понять, что семейная тайна осталась неприкосновенной. Далее, вы должны устроить так, чтобы я на несколько дней стал гостем в Хэйр-Парке. Приезжает ли Хэйр сюда вообще, чтобы увидеться с вами, я имею в виду?
– Два или три раза в неделю, на самом деле, я живу в этом отеле, чтобы быть рядом с ним. Он настаивает на разрыве нашей помолвки, но пока есть жизнь, есть и надежда, и я никогда не откажусь от Раймонда, никогда!
– На самом деле, я уверен, что для этого не будет причин, – тепло сказал Стил. – Напишите и попросите Хэйра приехать к вам завтра. Скажите, что утром я уезжаю в Шотландию, и моя комната уже занята. Под предлогом того, что я не смогу здесь оставаться, я попрошу мистера Хэйра приютить меня на день или два.
– Он будет в восторге. Лицо старого друга отвлечет его от…
– Тогда решено, – жизнерадостно сказал Стил. – Сейчас я пойду в свою комнату, где смогу все хорошенько обдумать за сигарой. Кроме того, мне нужно будет написать одно-два важных письма. Спокойной ночи.
Он тепло сжал руку девушки, оставив в ней сияние и ощущение счастья, с которым она давно не была знакома. Он сидел у своего окна, пока шум и грохот отеля не стихли; он смотрел в темноту с зажатой между зубами сигарой. Постепенно в его голове начало формироваться нечто похожее на теорию. Затем Стил включил свет и написал несколько писем, которые решил отправить лично. Одно было адресовано известной фирме частных детективов. В нем не было ничего, кроме имени одного человека, написанного посередине страницы, и вопроса после него. Стил мрачно улыбнулся, скрепляя конверт и запечатывая его; после этого он выбросил эту историю из головы и отправился спать.
II
Закурив послеобеденную сигару, Стил задумчиво разглядывал принимавшего его хозяина. Присутствовал еще один человек – невысокий, с приятным лицом и открытой улыбкой, которого Стилу представили как Минтона. Сам Раймонд Хэйр делал на скатерти рисунки из хлебных крошек. Он был смертельно бледен, напряженно молчал и лихорадочно играл. Его темные глаза странно расширились, веки быстро и нервно подергивались. Стил знал двух человек, которые прошли через всю осаду Кимберли, и он узнал те же симптомы – нервозность наихудшего вида.
– Вы должны быть здесь счастливым человеком, – сказал он. – Я никогда не видел более совершенного образца Тюдоровского дома. Человек, владеющий семью Ромни, не может быть несчастен. Как вы думаете, мистер Минтон?
Минтон улыбнулся в своей приятной манере. Хэйр вздрогнул. Казалось, он был на грани вспышки гнева, но сдержался.
– Я никогда не бываю счастлив в субботу вечером, – сказал он, как бы обращаясь больше к самому себе, чем к кому-либо другому. – Что за чушь я несу!
Стил вежливо изобразил недоумение, а Минтон выразил досаду. С дальней стороны электрической подставки для цветов Стил мог наблюдать за двумя остальными. Электрические лампы в старых медных светильниках были повсюду. Ночь была немного прохладной, так что в глубоком старомодном камине поблескивал электрический радиатор. Раймонд Хэйр поднялся со своего места, бормоча, что он что-то забыл. Его лицо было ужасно бледным, а на лбу выступили крупные капли, но Стил старался не подавать вида.