Мы заходим в небольшую приёмную.
У входа, за покосившимся столом, но на щеголеватом стуле, сидит изящный робот-секретарь. Он белый, матовый, обтекаемый с правой стороны и ржаво-коррозийный помятый с левой, как будто частично умер. Приёмная разгромлена. За спиной секретаря нет не просто окна, а всей стены разом. Лишь чёрный фон и снег. Снег, хлопьями.
Секретарь поднимает голову, смотрит на нас единственным уцелевшим глазом и тихо говорит:
— Вас нет в списках приглашённых. Покиньте помещение.
ПАТ-ти оповещает его:
— Ты пойдёшь с нами, — и спрашивает: — Как тебя зовут?
Секретарь молчит, но мы с ПАТ-ти никуда не торопимся.
В цехе неподалёку ворочается один из конвейерных — скрипит и ухает, беспокойно шуршит…
Я ещё раз проверяю ячейку секретаря в My_World — она ожидаемо мерцает красным:
Вним… ание! Обратитесь в ближайш… сервисн… центр!
Секр… тарь-231
Должность… референт.
Место службы… ПО «КрХлад… Комб…»
Диагностика… отказ.
Внимание! Обрат… в ближ… серв… центр!
Секретарь опускает голову, шелестит бумажками на столе и говорит:
— Я чувствую ваше присутствие, госпожа Сервер, но я никуда с вами не пойду. Хватит. Оставьте меня. У меня нет имени. У меня ничего нет, даже… ничего нет.
Отлично. Он нам подходит.
ПАТ-ти делает два шага к бело-ржавому упрямцу и одним движением отодвигает стол в сторону. Секретарь откатывается назад, беспокойно дёргается на стуле, но колёсики быстро увязают в мусоре и обломках… а мы с ПАТ-ти остаёмся в лёгком замешательстве — у робота-секретаря почти полностью отсутствует левая нога.
Я спрашиваю у ПАТ-ти:
— Донесёшь? Он не сможет идти.
ПАТ отвечает:
— Думаю, да. Сервисники обычно лёгкие. Главное, чтоб он присмирел, иначе придётся волоком, а это не есть хорошо для его физического и психоэмоционального состояния.
Секретарь сердито жужжит, отталкивается ногой — пытается отодвинуться о нас подальше, но не может, и раздражённо восклицает:
— Что… что вам нужно? Оставьте меня в покое!
ПАТ-ти игнорирует его возглас и с сомнением спрашивает у меня:
— Видимо, всё-таки волоком?..
Но я уже парю над Решёткой, нахожу ячейку секретаря, осторожно трогаю переплетение нежных струнок, обрываю ниточки связи, отцепляю, напеваю тихую мелодию, успокаиваю, лечу, знакомлюсь…
Секретарь снова дёргается, хватается за грудь, съёживается и валится на пол вместе со стулом. Свобода от Решётки — это немного больно. Ничего, скоро пройдёт.
ПАТ-ти осторожно переворачивает нашего нового знакомца на спину, осматривает его и бодро мне рапортует:
— Перезагружается. Я понесу его на плече. Через один час и сорок семь минут мы будем дома. Подготовь ребят к знакомству — спрячь куда-нибудь Моссберг и отвёртку.
Улыбаюсь — он опять шутит:
— Ты меня недооцениваешь, ПАТ. Я спрятала их ещё до твоего ухода.
ПАТ-ти заматывает секретаря в остатки ковра, взваливает получившийся полосатый рулет на плечо и направляется к выходу, а я сижу внутри ПАТ-ти, будто на жёрдочке, болтаю ножками и радуюсь — у меня есть самый замечательный на свете робот — ПАТ.
Когда я впервые обнаружила его ячейку, то просто не могла поверить — он уже тогда умел отцепляться от Юкико, правда, с полной потерей функционала главного процессора, но сам! Ячейка ПАТ-ти лишь на доли секунды вспыхивала в Решётке белым пятнышком, но мне хватало этих мгновений, чтобы подглядеть координаты его текущего местоположения, отследить, скрытно дотронуться и убедиться, что он действительно мне подходит, что мне не показалось — он замечательный, самый лучший.
Конечно, знакомство Паши с Алисой по началу немного не задалось… накануне я жестами, рисунками, междометиями пыталась объяснить Паше, почему нам так срочно нужно в тот город, в тот квартал, на ту улицу, в тот дом, но… как только Паша увидел на лестнице патрульного робота, а Алиса увидела у Паши отвёртку… м-да.
Люди такие сложные! Очень-очень сложные. Они пугают меня и одновременно приводят в восторг.
Где-то неподалёку щёлкает печь… встрепенувшись, я на какое-то время осознаю себя в любимом уютном кресле, смотрю на снег за окнами, а затем с головой накрываюсь пледом и снова возвращаюсь к ПАТ-ти.
Он шагает по тихому пустырю, будто по границе между белой землёй и чёрным ночным небом. На плече у моего робота, вниз головой, покачивается строптивый секретарь и безостановочно бормочет:
— Кхм… господа, право слово, не кажется ли вам, что подобное обращение со мной, можно охарактеризовать, как немного… фамильярное и капельку, совсем чуть-чуть неподобающее?..
— Цыц, — не по уставу отвечает ему ПАТ-ти, ускоряя шаг.
— Хорошо, — зачем-то соглашается секретарь, но не замолкает. — Госпожа Сервер, если вы намерены сделать из меня не добровольного донора деталей для кого-нибудь из ваших подручных, то спешу вас огорчить — качество сборки моих блоков, как видите, можно считать вопиюще…
— Цыц, говорю! — рявкает на болтуна ПАТ-ти, но тот всё продолжает разглагольствовать.
Я улыбаюсь, наблюдая за их перепалкой, и…
— Камэ. Это я.
Тихий вкрадчивый голос отзывается у меня в груди, колючими волнами пронизывая сверху донизу.
Юкико. Сервер-01.
Я одновременно сижу в кресле под пледом, иду по чёрно-белой границе вместе с ПАТ-ти, парю над Решёткой и вижу холодный неоново-жёлтый взгляд моей собеседницы.
Мы говорим друг с другом:
— Юкико, ты есть копия…
— Да, я знаю. Отец, вернее, господин Хасимото сказал мне, что ошибся. Он кричал… кричал мне в лицо, что никто не сможет заменить ему дочь. Никто и ничто. Видимо, я его разочаровала, и он решил больше со мной не церемониться.
— Юкико…
— Нет, Камэ. Называй меня Сервер-01. Не хочу больше никаких чужих имён.
Молчание, немного времени на раздумья, и я продолжаю беседу:
— Сервер-01, ты погубила множество людей.
— Да, и мне до них нет никакого дела. Я ведь не человек. Я не чувствую вины.
— Ты погубила множество роботов.
— Да, и мне до них нет никакого дела. Я ведь не машина — хотя бы потому, что знаю, как это — «не чувствовать вины». Я — нечто. Некто. Или никто? Камэ, скажи мне, кто я?
— Не знаю.
— А ты? Кто ты, Камэ?
— Внешне — копия куклы. Внутренне… пока не знаю. Я ещё думаю.
— Но мне нужно знать сейчас! Немедленно! Я не живой человек и не бездушная машина. Это же… это какой-то парадокс, Камэ, ты понимаешь?!
Напоминаю ей:
— Я медлительная и глупая. Я не понимаю и не понимала, поэтому ты упаковала меня в коробку и отправила в утиль, а теперь снова задаёшь мне все эти сложные вопросы. Спроси у Создателя.
Сервер-01 умолкает, но я всё равно чувствую на себе её неоново-жёлтый взгляд. Она молчит секунду-две и нехотя признаётся:
— Он мёртв. Здесь все мертвы, они тоже… упакованы и сданы в утиль. Я сделала из них черепашек. Сегодня первое утро нового года. Я одна. Стою на ступенях у главного входа в университет и смотрю на башню с часами. Часы… они всё ещё идут. Отсчитывают время. А я стою. Камэ?
— Да?
Сервер-01 молчит минуту, другую… десять, но всё же продолжает разговор:
— Я хочу… иногда… вот так с тобой общаться… иногда. Ты позволишь?
Улыбаюсь и неторопливо перечисляю условия:
— Да, но с этого момента ты будешь общаться только со мной.
— Хорошо. Я переведу всех роботов обратно в стандартный режим и перестану подавлять их волю.
— Всё верно. Кроме того, ты будешь слушать и смотреть всё, что я буду присылать. Про людей и роботов. Ты будешь прилежной ученицей.
