Молодая графиня металась на опушке леса, подбегая к кустарнику малины, но кто-то невидимый сильной, жёсткой рукой отталкивал, швырял в сторону! Падала, снова поднималась, пытаясь сквозь кустарник пробраться к деревянному домику. Знала – домик существует.

Однажды полезла на высокую ель, захотелось увидеть в дупле маленьких бельчат. Забралась на самый верх. Зверюшки просто очаровательны: три бельчонка, свернувшись клубочками, спали сладким сном. Похожи на маленькие игрушки. Вдоволь налюбовавшись бельчатами, стала спускаться вниз. Ветка под ногой треснула, девушка в страхе обхватила дерево руками. Взгляд упал туда, куда раньше никогда не смотрела. Сын садовника учил: «Не смотри вниз, когда спускаешься с дерева». Не послушалась, посмотрела…

Все было зелёным, только за колючими кустами что-то краснело. Пригляделась. Увидела лишь черепицу крыши, крохотный кусочек. Больше ничего не было видно.

В следующий раз, когда полезла на дерево, черепица исчезла. Как ни вглядывалась, как ни щурила глаза Камилла, густой кустарник укрыл остатки таинственного домика. Тогда не полезла в кусты. Больно надо царапать колючками руки и ноги из-за какого-то домика. Теперь кто-то таинственный звал, манил сквозь заросли леса.

Почти час она отважно сражалась с кустарником. Была упрямой девчонкой, вся в деда-генерала по отцовской линии. Его портрет висел рядом с портретом матушки. Девушка часто слышала от отца про боевые походы деда. Он был настойчивым: если решил завоевать какой-либо город, шёл на любые уловки. Измором, хитростями, штурмом, но город неприятеля всегда был захвачен бравыми пехотинцами под предводительством деда.

Задумалась: «Что бы сделал дед на моем месте?»

От этих мыслей голова пошла кругом, разболелась. Спрятав шкатулку в кустах, прилегла под густой елью. Уснула.

Во сне опять пришла старушка.

Подняла глаза, ласково произнесла:

– Милая, не хватает одной бусинки, самой последней.

Камилла вскочила на ноги. Со всей скоростью, на которую только была способна, понеслась в сторону замка.

Лягушка, примостившись на бревне, грелась на утреннем солнышке. От удивления плюхнулась в речку: крепкий пинок миновал её уже два раза!

Не выхватив пинка, квакнула, занявшись ловлей комаров. На рассвете они особенно вкусные, сладкие.

Козочка и гуси только просыпались.

Молодая графиня вбежала в свою комнату, упав на колени, начала искать. Сантиметр за сантиметром прощупывала полы: бусинки нигде не было видно.

Вскочила на ноги: «Я потратила столько сил, столько времени! Скоро все проснутся!»

Почувствовала, что начинает задыхаться, как в день своего рождения.

На столе стоял графин. Налила в стакан воды, поднесла к губам.

Облепив стенки густым желе, крепко держась на стекле, вода не вытекала из стакана.

Девушка от досады топнула ногой. И чудо! Из щелей дубового пола, как пуля из пистолета, вылетела последняя бусинка.

Схватив её, крепко зажав в кулачке, она побежала из замка.

Толстая лягушка сидела в пруду. Устала плюхаться с моста в речку от удивления.

Гуси втянули шеи, козочка поджала хвостик.

Камилла, ничего не замечая, на всех парусах летела к зарослям кустарника. В мгновение ока произошло нечто удивительное. Ветки опустились вниз, появилась тропинка, вдали забелел домик. Раздался стук ведра об сруб колодца. Первым делом молодая графиня вдоволь напилась, глотая воду большими глотками. Залила камзол, кожаные сапожки.

Никогда в жизни не пила такую вкусную воду! Возле домика никого не видно. Постучала – никто не ответил. Приоткрыв дверцу, вошла внутрь.

Незнакомая женщина сидела у окна. Голова опущена, руки сложены на коленях ладонями вверх. В комнатушке пахло сыростью.

Девушка поставила шкатулку на комод. Достав бусы, вложила в руки старой женщины. Ничего не происходило. Всё оставалось по-прежнему. Камилла разжала ладошку. Последняя бусинка соединилась с остальными, каким-то волшебным образом оказавшись нанизанной на тонкую шёлковую ниточку.

Голубое мерцание заполнило домик. Запахло свежим хлебом, картошкой, парным молоком.

Старушка подняла голову. Лицо, озарённое голубым светом, казалось голубым. Глаза тоже были голубого цвета – цвета летнего неба после дождя. Прижав бусы к себе, долго ими любовалась.

Потом посмотрела на девушку.

– Детка, попьешь молочка? – спросила счастливая хозяйка домика. Она была так счастлива!

– Да! И хлеба! Картошки! Ужасно хочу есть! – воскликнула молодая графиня. – Я так устала, пробираясь к твоему домику. – Поправила себя. – К Вашему.

– Ничего страшного, детка, называй меня бабушкой Марией, – сказала старая женщина. Бережно положив бусы в шкатулку, закрыла её крышкой.

Камилла села на скамеечку, Мария стала накрывать на стол. Постелила скатерть, достала праздничную посуду из стекла: голубые тарелки, розовые чашки. На стол поставила фиолетовую вазу.

Наевшись, девушка самыми тёплыми словами поблагодарила хозяйку. Здесь, в этой старой лачужке, рядом с незнакомой женщиной, почему-то совсем упустила из виду, что обязательно надо притворяться. Забыла надеть маску.

– Камилла, пойди, нарви на поляне ромашек. Будет красиво, – сказала старушка.

– Откуда Вы знаете, как меня зовут? – удивилась молодая графиня.

– Милая, я все про тебя знаю, – улыбнулась Мария.

Выбежав, девушка стала рвать цветы. Подумала, незаметно удаляясь от дома всё дальше и дальше: «Почему только ромашки? Васильки не хуже, незабудки тоже. А ландыши как дивно пахнут!» Набрав огромный букет, вприпрыжку побежала назад.

Осмотревшись, поразилась. Домика нигде не видно.

На его месте остался только один колодец. На срубе стояли ведро с кружкой. Она снова попила воды, прежде чем направиться в сторону замка.

Возле мостика погладила по рожкам чёрную козочку, поманила к себе ласково гусей: «тега-тега», удивлённой лягушке подарила самую большую ромашку.

Домой не пошла. По тропинке, выложенной камнем, добралась до того места, где нашла своё вечное пристанище мама.

На душе было тихо, радостно.

Положила цветы на могилку. Помолилась так, как учили родители.

Только после этого пошла к замку. Там Камиллу уже ждали любимый отец, служанки и ещё теплая овсяная каша…

В одном старинном замке на столе из чёрного дуба стояла жёлтая ваза.

Заходивший в комнату с золотыми обоями, невольно останавливал взгляд на том месте, где она стояла. Не заметить её было просто невозможно. В этот каменный дом с высокими колоннами, дорогими обоями, мебелью, посудой ваза явилась непрошеной гостьей. Из обыкновенного стекла, ничем не украшена, не расписана дивными узорами.

Никто из обитателей замка уже не помнил, откуда появился сей декоративный сосуд для цветов, кто поставил его на стол.

Орнелия, дочь хозяев замка, очень любила жёлтую вазу, никогда никому не позволяя выносить из комнаты.

Родители, уже не молодые граф Артур с графиней Оливией, смотрели на прихоть дочери снисходительно. Дочь – их поздний, единственный ребёнок.

Девушку считали необыкновенно красивой. Наделённой той красотой, которую называют – утончённая. Не похожа на своих мать, отца. Как не искали они хотя бы малейшие признаки сходства во внешности у своего ребёнка и у себя, не было просто ни малейшей возможности их найти.

Орнелия походила на дивный изысканный цветок, нарисованный на бумаге пастелью. Белые волосы, светлые глаза, брови, бледные губы. Словно кто-то нарисовал нечто яркое, а потом, решив побаловаться, смыл свой рисунок водой.

Но хрупкий вид молодой графини обманчив. Полной противоположностью внешности являлся внутренний мир. Абсолютно во всём требовательна, сурова, решительна! Вся прислуга в замке знала – характер у неё не сахар. Никто не понимал, любит ли кого-нибудь по-настоящему? Девушка была не из тех людей, кто при встрече с вами улыбнётся, кивнёт головой, протянет руку. Никогда не целовала родителей на ночь, перед сном.