Отделение осторожно двинулось дальше. Сражаться в полях Симицу нравилось больше, чем среди домов. Откуда им знать, сколько американцев прячется в этих огромных зданиях?

   Стояла невообразимая тишина. Вскоре о своем существовании заявил пулемет. Если бы стрелок чуть подождал, то сумел бы положить всё отделение прямо на улице. Однако всё вышло иначе, и им удалось укрыться.

   Казалось, этот пулеметчик собрал у себя патроны со всего мира. Он с радостью поливал свинцом всё вокруг. Симицу спрятался за кучей мусора. Высовываться оттуда без приказа он не собирался. Рано или поздно кто-нибудь с севера или с запада зайдет пулеметчику в тыл. До тех пор, идти дальше по прямой равноценно самоубийству.

   Через пару часов пулемет, наконец, замолчал. Симицу выпрямился. Может, у американца кончились патроны. Или, что вероятнее, он просто выжидал, пока противник сам покажется.

   Однако ефрейтор Фурусава сказал:

   - Господин капрал! К нам идет американский солдат с белым флагом!

   Вот тогда Симицу высунулся. Действительно, к ним направлялся высокий янки с парламентерским флагом в руках. Рядом с ним ковылял невысокий напуганный японец.

   - Чего надо? - крикнул Симицу.

   Американец заговорил по-английски. Ничего не понимая, Симицу всё же отчетливо слышал горечь в его словах. Переводчик ответил:

   - Капитан Трекслер желает знать условия сдачи американского гарнизона Оаху. - Он говорил на старом хиросимском диалекте. Неужели это тот же самый пулеметчик, который расстреливал японских солдат? Если так, то ему несдобровать.

   Внезапно в голове промелькнула мысль. Если американцы сдавались... "Если они сдаются, в меня больше не будут стрелять", - радостно подумал Симицу.

   - Я проведу капитана к нашему командованию, - сказал он. Японец перевел его слова на английский. Капитан коротко кивнул и пошел вперед.

Коммандер Мицуо Футида поправил фуражку. Он шел на церемонию капитуляции во дворце Иолани. Фуражка с якорем и кокардой в виде хризантемы казалась ему непривычной и странной. Он больше привык к летному шлему, закрывавшему уши.

   Он повернулся к Минору Гэнде, который шел рядом, одетый в такую же выглаженную парадную форму. Яркое солнце Гонолулу играло солнечными зайчиками на погонах коммандера, отражаясь от двух серебристых хризантем. Как и у Футиды, его погоны были окантованы синим, как и полагалось летчикам.

   - Поздравляю, - сказал Футида. - Этот день настал, благодаря вам.

   Как всегда скромный, Гэнда помотал головой.

   - Нападение спланировал адмирал Ямамото. А вы умело вели за собой самолеты. Вы оба больше меня заслужили благодарность.

   Когда мимо флотских офицеров прошел генерал Томоюки Ямасита с адъютантами, Гэнда не сказал ни слова о вкладе армии в завоевание Оаху. Футида понимал, почему. Он был уверен, что Ямасита ни разу не отозвался добрым словом о флоте, хотя без поддержки палубной авиации, его солдаты никогда бы не прошли 5000 километров до Гонолулу.

   К счастью, дворец Иолани почти не пострадал в результате бомбардировок. Стены покрывала лепнина и роспись. Веранда второго этажа держалась на чугунных колоннах с забавной цветочной капителью. Чуть более короткие, но в остальном точно такие же колонны с причудливой балюстрадой между ними поддерживали крышу.

   Над дворцом развевались флаги США и Гавайских территорий. Вид флага бывшего Гавайского королевства смутил Футиду. Гавайцы делали всё, чтобы умаслить и порадовать одновременно и британцев и американцев. Большую часть флага занимали белые, синие и красные полосы, по краям виднелись очертания "Юнион Джека". Гавайцы постарались на славу, но американцы всё равно присоединили острова к себе.

   Теперь же у Гавайев новый хозяин. Местный флаг продолжит развеваться, но американский скоро спустят. Его место займет Восходящее Солнце.

   Во дворец вела невысокая, но широкая лестница. Генерал Ямасита взбежал по ступенькам, будто первым хотел оказаться на месте. Флотскую делегацию возглавлял командир "Акаги" капитан Киити Хасэгава. "Акаги" и "Сорю" останутся в гавайских водах, чтобы защищать недавно завоеванные территории от вторжения с материка. Поврежденный "Кага" уже ремонтировали в Японии. Остальные три авианосца адмирал Нагумо увел на запад, чтобы помочь японским войскам захватить Голландскую Ост-Индию.

   Стоявший на вершине лестницы американский почетный караул вытянулся по стойке "смирно" и отсалютовал появившейся японской делегации. Генерал Ямасита проскочил мимо солдат, не удостоив их и взгляда. Точно так же поступила и флотская делегация, в которой шел Футида. С чего вдруг сдающиеся солдаты решили, будто у них осталась какая-то честь?

   Прямо у входа стояли взволнованные американцы, среди которых находился одетый в деловой костюм японец. Последний поклонился и сказал:

   - Меня зовут Идзуми Сиракава. Я буду вашим переводчиком. Позвольте представить вам адмирала Киммела, генерала Шорта и губернатора Пойндекстера. - Он повернулся и по-английски представил японскую делегацию.

   Заговорил адмирал Киммел. Сиракава тут же перевел:

   - Он говорит, что хотел бы, чтобы вы с уважением отнеслись к той храбрости, с которой сражались американцы.

   Генерал Ямасита лишь пробормотал:

   - Давайте уже к делу. - Когда Киммелу перевели его слова, его лицо осунулось.

   Губернатор Пойндеркстер, который был старше обоих военных, сказал:

   - Пройдемте в тронный зал, господа. Здесь проходят заседания законодательного органа Гавайских Территорий, поэтому мы решили, что... - Он вдруг замолчал, как часы, у которых кончился завод.

   - Неважно, где именно вы сдаетесь. Важен сам факт капитуляции, - ответил на это Ямасита.

   Губернатора будто ударили под дых. Он повернулся и прошел во дворец. За ним последовал адмирал Киммел. Генерал Шорт, который прицепил к своим блестящим сапогам кавалерийские шпоры, на секунду замешкался. Он подозвал к себе переводчика, который пошел было за губернатором.

   - Я знаю, что Япония не подписывала Женевскую конвенцию, но надеюсь, что вы будете обращаться с военнопленными согласно её положениям.

   Футида решил, что Ямасита ничего на это не ответит, но один из адъютантов что-то ему прошептал. Командующий армией коротко кивнул.

   - Мы сделаем всё возможное, чтобы защитить эти острова, - ответил он. Генерал Шорт должен удовлетвориться, или наоборот, остаться недовольным, именно этим ответом.

   Японская делегация вошла во дворец. Главный зал очень понравился Футиде.

   - Впечатляет, - прошептал он Гэнде.

   - Если тебе нравится старинный европейский стиль, то да, - ответил Гэнда, имевший довольно прогрессивные, даже радикальные вкусы.

   Футида же был более консервативен. Ему понравились высокие двери с арками и деревянными рамами. На стенах висели портреты гавайских правителей. Но больше всего его восхитила изящная лестница, которая вела на второй этаж. Старинные деревянные перила буквально сияли в свете электрических ламп. По краям перил стояли деревянные скульптуры.

   Стены тронного зала были покрыты лепниной и красными бархатными занавесками, пол устилал ковер. Стоявшие там столы и стулья для заседаний местного законодательного собрания казались крошечными, совсем игрушечными среди этой громады и величия. Там же находился стол для подписания акта о капитуляции.

   Когда американская делегация расселась, повсюду начали загораться вспышки фотоаппаратов. Генерал Ямасита и капитан Хасэгава сели с противоположной стороны стола. Несмотря на убеждения, армии и флоту предстояло действовать заодно.

   Генерал Ямасита выложил на стол текст капитуляции, написанный по-японски и по-английски.

   - Условия капитуляции не обсуждаются, - сказал он Киммелу и Шорту. - Все вооруженные силы на Гавайях должны перейти под командование Японской Империи. Теперь они - пленники. Уничтожение военных складов и вооружений должно быть немедленно прекращено. Гражданская администрация отстраняется от управления островами. Все гражданские службы переходят в подчинение военных. Любое нарушение этих требований будет сурово караться. Всё понятно?