- И что нам теперь делать? - спросил Минами. - У нас приказ восстановить Гавайское королевство. Как нам его выполнять без единого кандидата на трон?

   - Разберемся, - уверенно ответил ему Гэнда. - Эта женщина - не единственная, у кого есть родственные связи с королевской фамилией. У неё они просто самые близкие. Рано или поздно, кто-нибудь согласится и сядет на трон.

   - Принцесса будет мешать, даже если согласится. Лучше обойтись без неё. - Спорить с Футидой никто не стал.

   Когда Джейн Армитидж выкопала первую репу, она испытала такой прилив гордости, какой не испытывала с тех самых пор, как сдала на водительские права. И она имела полное право гордиться собой. Права давали ей возможность свободно чувствовать себя на дороге. Эта репа и другие подобные ей белые и фиолетовые корнеплоды означали саму жизнь.

   Раньше, когда на прилавке магазина ей попадалась репа, она едва обращала на неё внимание. Это был неприглядный, поеденный червями и мышами товар. Сегодня Джейн уже не воротила от неё нос. На безрыбье и рак - рыба.

   Цуёси Накаяма осмотрел урожай с ледяным спокойствием.

   - Хорошая работа, - сказал он и сделал отметку в блокноте, который постоянно носил с собой.

   - Благодарю. - Раньше Джейн и подумать не могла, что похвала японского садовника могла что-то для неё значить. Но Накаяма знал толк в выращивании овощей, хоть и работал на оккупантов в Вахиаве. Джейн буквально нутром чуяла, насколько сегодня востребована его профессия.

   - Так как вы хорошо потрудились, дюжину штук можете забрать себе. Зеленые тоже берите. Остальное отправится на общественную кухню, - сказал Накаяма.

   - Спасибо большое! - воскликнула Джейн. У неё теперь есть собственная еда! Большей награды и представить сложно. Или всё-таки возможно? В душу закралось сомнение. - А как их готовить? У меня даже кипятка нет, не говоря уж о рабочей плите.

   - Разведите костер, вскипятите воду, - невозмутимо ответил японец. - Либо оставьте и эта репа тоже отправится на кухню.

   - Нет, я её заберу, - быстро сказала Джейн. - Не последите за остальными, пока я буду ходить? - Ёс Накаяма кивнул. Он и сам прекрасно понимал, что к куче репы быстро приделают ноги, если за ней не приглядывать.

   Джейн выбрала самые крупные и лучшие образцы. Она быстро поняла, что нести дюжину корнеплодов в руках примерно то же самое, что нести дюжину мячей для софтбола. Она даже подумала сделать два рейса, но не была уверена, что Накаяма станет терпеть её нерасторопность. Вместо этого Джейн заправила блузку в брюки и набила репу за пояс. Выглядела она при этом как нелепая толстушка, но кому какое дело?

   Придя домой, она рассовала репу по углам. Если к ней кто-нибудь вломится, то не сможет забрать всё сразу. Уходя, она заперла дверь на замок. Раньше она этого не делала, но теперь ей было, что прятать.

   До войны Джейн воротила нос от репы. Она всегда считала её пищей черномазых. До войны её волновал второй подбородок. Несмотря на множество новых тревог, эта проблема исчезла без следа. Сегодня её подбородок был тонким и острым, а под кожей выступали угловатые скулы. Джейн не знала никого в Вахиаве, кто не похудел после начала войны. Врачи говорят, что похудание добавляет к сроку жизни несколько лет. Для самой Джейн эти дни показались именно годами.

   К чести Ёса Накаямы, он тоже похудел с начала войны. Работа на япошек не принесла ему особых дополнительных благ. Его худое скуластое лицо было похоже на профиль Горного Старца в Нью-гемпшире. На Гавайях больше ничего не напоминало ей о Новой Англии.

   - Спасибо, что присмотрели за остальным урожаем, - сказала ему Джейн.

   Накаяма медленно кивнул.

   - Пожалуйста. Я это делаю для всех, не только для вас.

   - Разумеется. - Джейн была даже рада, что он не испытывал к ней повышенного интереса. Это выглядело бы странно. Если она ему откажет, где гарантия, что он не заморит её голодом? Где гарантия, что он не устроит ей проблемы с оккупантами? Вариантов масса.

   Подошли три человека с тележками и принялись загружать в них репу. Наполнив телеги, они укатили их в сторону общественной кухни. Несколько репок выпали. Джейн подумала о том, что они будут с ними делать. Ответ пришел сам собой. Один из носильщиков, филиппинец, подошел и сложил репу обратно в телегу. По его лицу тек пот.

   - Непростая работенка! - сказал он и пошел дальше.

   Накаяма смотрел ему вслед с очень странным выражением лица. Таким странным, что Джейн не удержалась от вопроса:

   - В чём дело?

   - В японском языке тоже есть выражение "Непростая работенка". Удивлен, что Карлос его знает. Для нас оно означает действительно тяжелый труд, либо жалобу на то, что приходится что-то делать, либо жалость к тем, кто работает.

   Джейн не ожидала внезапной лекции по японскому языку. Ещё, она до сего момента не знала, как зовут этого филиппинца. Для неё он был всего лишь ещё одним лицом в толпе, причем не самым приятным. Но Накаяма его знал. А ещё он знал её. Возможно, он знал всех в Вахиаве. Для майора Хорикавы и прочих японцев, он был очень ценным кадром.

   - Картошка, вроде, тоже неплохо уродилась, - сказал он. Слегка коснувшись края шляпы на прощание, он отправился к следующему земледельцу.

   "Как мне готовить эту сраную репу?" - продолжала думать Джейн. На ум пришла пара решений. Она могла развести костер на улице и тем самым привлечь нежелательную компанию. Либо разжечь его в духовке своей плиты. Этот способ был похож на угольную печь, которая была у её семьи, когда Джейн была ребенком.

   Так она и поступила. Всю квартиру затянуло дымом, и Джейн пожалела о своем выборе. Даже с солью вареная репа - не самое вкусное блюдо. Но это гораздо лучше, чем ничего, к тому же служило хорошим дополнением к баланде с общественной кухни. Что может быть важнее полного желудка? Немногое. Очень немногое.

Хиро Такахаси хотелось как можно больше времени проводить в открытом море. Когда он ловил рыбу, то не торчал в убогой палатке посреди ботанического сада. Находясь в море, он не ругался с сыновьями. Они обсуждали лишь как управлять "Осима-мару", а не политику и не смысл бытия американцем или японцем. Всё лучше, чем оставаться один на один с Кензо и Хироси.

   Ещё ему нравилось управлять парусом. Хиро так долго ходил на дизеле, что уже воспринимал это как должное. Нужно лишь направить нос в нужную сторону, завести двигатель и всё. Навыков при этом нужно не больше, чем для того, чтобы нарисовать карандашом прямую линию. Знать, куда именно нужно править - совсем другое дело, для этого уже нужны определенные знания.

   Работа с парусом предполагала умение обращаться с тем, что находится за пределами сампана. Если ветер менялся, а нужно было следовать прежним курсом, приходилось крутить парусами. Если ветер стихал, лодка сразу же вставала на месте. Если же приходилось идти против ветра, сампан двигался, будто пьяный краб, перемещаться приходилось зигзагами, причем скорость была заметно ниже, чем при попутном ветре.

   Сыновья учились управлять парусом гораздо быстрее, чем Хиро надеялся. Все равно, он учился быстрее них. Как и они, он это прекрасно понимал. После продолжительного заплыва по ветру, Кензо сказал:

   - Было неплохо, отец.

   - Конечно, неплохо. - Хиро заметил, что улыбается. Он повернулся к Хироси, стоявшему у руля: - Меняем курс. Готов?

   - Готов, отец, - кивнул старший сын.

   - Тогда, давай! - Хиро развернул парус в другую сторону. Когда бом-рея прошла над их головами, они пригнулись и тут же выпрямились. Хироси повернул руль, помогая "Осима-мару" встать на новый курс. Паруса наполнились ветром. Они шли на другом галсе. Улыбка Хиро стала шире.

   - Лучше быть не может, даже если тренироваться неделю, - с восхищением сказал Кензо. Хиро степенно поклонился. Слова сына и грели и раздражали одновременно. Он и сам знал, что неплохо справился. Однако настоящий японец сказал бы что-нибудь вроде "Неплохо". Изысканный комплимент Кензо больше подходил американцу.