– Во вторую городскую, Роман, во вторую городскую, – пропел ему в трубку Аметист Аметистович. – Пойду предупрежу медсестёр, что мы ожидаем тяжёлую пациентку. Вы ведь едете?

– Да, – Роман буквально заставил себя проговорить это короткое слово.

– Вот и чу-днень-ко.

Речь прервалась, послышались короткие гудки. Роман кое-как пробирался по лестнице вниз, и перед ним уже открылся вид на цифру «пять». Дверь на лестничную клетку была открыта, и из неё выглядывала знакомая миловидная блондинка.

– Ромчик? – изумилась Ольга.

– Я, – бросил он, запыхавшись.

Девушка, ничего не спрашивая, тут же подскочила к нему и перекинула его свободную от костыля руку себе через плечо. Она придерживала его за талию, и это помогло Роману существенно ускориться.

– Там Жанна, – с трудом проговорил он спустя пару пролётов. – Мой человек уже везёт её в больницу.

– Что с ней? – ошарашено спросила Ольга, – Я слышала крик.

– Злая вода, – коротко ответил он.

– Какая? – Ольга тоже порядком запыхалась и отвечала коротко.

Роман мысленно дал себе оплеуху за то, что они не ввели девушек в курс дела.

– Позже, – ответил он.

– Куда едем? Я отвезу.

– В тысячекоечную.

– Но там же этот ублюдок! – выпалила Ольга, вспомнив, как они с Жанной вызволяли Александра.

– И он спасёт её. Надеюсь.

Ольга веры в Аметиста Аметистовича не разделяла, и в красках поделилась этим с Романом, пока помогала ему забраться на заднее сидение её тойоты.

– Почему они трубку-то не берут оба, – ворчала она, уже несясь в сторону больницы.

Ольга несколько раз набрала и Фиму, и Красибора. Телефон тётушки Негомилы они взять не догадались, и тогда Ольга нажала на номер Александра. Ответа тоже не последовало, но хотя бы гудки ни разу не сменялись на голос врача. Роман внутренне выдохнул: он боялся, что, услышь Ольга голос Аметиста Аметистовича, она высказала бы ему так много потрясающих вещей, что тот отказался бы лечить Жанну.

«Лечить ли?» – в ужасе подумал Роман.

Он только сейчас осознал, что самолично отправил её к человеку, в чьей неблагонадёжности они давно убедились. Но пришлось признать, что Аметист Аметистович был прав, говоря, что ни до каких других лекарей они не доедут. Так что без связи с действующими ведьмами или колдунами это был их лучший шанс.

Зазвонил телефон Романа, и тот едва не выронил его от волнения. Он надеялся увидеть на экране фотографию Фимы, Александра или, на худой конец, Красибора, – но фотографии там вообще не было. Только скупая подпись «Савелий – качок авито».

– Да?

– Роман Игнатьевич, мы на месте, передал девушку врачам. Возвращаюсь за вами.

– Погоди, мы тоже подъезжаем. Как она? Её уже забрали из приёмного?

– Нас ждали.

В этот момент из-за поворота выглянул яркий шлагбаум.

– Приехали. Вылавливай меня из голубой тойоты, мне очень важно как можно скорее поговорить с врачом.

– Принято, босс.

Когда они подъехали к проходной, охранник подошёл к ним наигранно медленно. Вытягивая гласные, будто жвачку, он спросил о цели визита, о том, заказывали ли на них пропуск. К счастью, Савелий догадался не ждать их у входа в больницу и пошёл навстречу. Даже не взглянув на охранника, он подошёл к пассажирской двери и, схватив Романа за подмышки, вытянул нанимателя на свет Божий. Роман чуть поворчал, поправляя пиджак одной рукой (во второй он крепко сжимал костыль, боясь остаться без последнего инструмента для самостоятельной ходьбы), но ему было не до препирательств. Они уже неслись через больничный двор ко входу.

– Эй, а этого куда? Эй!.. – крикнул им вслед охранник, но пускаться в погоню не стал.

То ли боялся проиграть в гонке, то ли не хотел бросать начатый допрос. Или всё вместе: вроде и задавать вопросы по протоколу начал уже и чего бросать, к тому же коленка с утра хрустела и без всяких там догонялок. Особенно за здоровяками подобно Савелию.

Пока Ольга объясняла, почему её ну обязательно-преобязательно нужно пустить на территорию больничного комплекса, Савелий подбежал к парадному входу. Им преградили путь двое санитаров:

– Извините, но часы посещения закончены. Приходите завтра.

– Там моя подруга, её только что привезли, – затараторил Роман. – Мне важно узнать, как она.

– Извините, – один из санитаров развёл руки в стороны.

– Приходите завтра, – поддержал его второй.

– Но как же я узнаю?

Первый добавил к разведённым рукам мотание головой из стороны в сторону, а второй оказался чуть более сговорчивым:

– Ну попробуйте позвонить в приёмное, запишите номер…

– У меня есть, – кивнул Роман. Номер сохранился у него с тех дней, когда Красибор был пациентом больницы.

– Вот позвоните и спросите, кто лечащий врач, вас соединят с ординаторской. Если звёзды сойдутся, что-то да расскажут вам.

– Но вообще звонки родственников – каждый день с часу до двух, – вставил свои пять копеек первый санитар. – Так что не сильно рассчитывайте.

Поняв, что их действительно никуда не не пропустят, Савелий поставил нанимателя на ноги. Ему казалось, что так тот будет выглядеть более представительным, чем на руках у другого мужчины. Хотя, если подумать, на руках женщины он выглядел бы ещё более сомнительно.

– Можете приглядеть за ней? – мягко спросил Роман. – Я оплачу дополнительное время ваше и медсестёр, сколько скажете.

– Ну мужчина, у нас хорошо ухаживают за больными, что вы разводите?

– Она мне очень дорога, – продолжать Роман стоять на своём. – Заплачу, сколько скажете.

– Товарищ, вы совсем…

– Пять тысяч в день, – перебил его второй санитар. Он действительно был более гибким и сговорчивым. – Каждому.

– Хорошо, – Роман не раздумывал ни секунды. – И посмотрите, кто за ней ещё будет ухаживать. Я оплачу, сколько скажете, – повторил он и достал из внутреннего кармана пиджака картхолдер.

Из маленького отделения для наличных достал сложенные вчетверо банкноты и протянул мужчинам две рыжие бумажки. Санитары приняли оплату, заверили его в том, что сделают всё, что нужно, и заодно согласились держать его в курсе новостей в обход регистратуры и ординаторской.

На этом они распрощались, оставив Романа с Савелием перед парадным входом девятиэтажной махины, которая, подобно чудо-рыбе, вынырнула из зелёных зарослей. Вокруг было тихо, даже чересчур. В определённую минуту Роману показалось, что больница покинута всеми, и, если он снова попытается сейчас попасть внутрь, то сопротивления не встретит. И вообще никого не встретит. Но это было, конечно, не так. Он сам того не видел, но Чуйка твердила: «Кто-то смотрит на тебя, следит». Краем глаза он заметил короткую фиолетовую вспышку за окном второго этажа. Но, когда взглянул в ту сторону, всё уже стихло.

– Мне максимально неуютно без телефона, Фима. Это обязательно?

– Да, Крас, за последние десять минут ничего не изменилось.

– А как сотовая связь мешает магии? Я так и не понял, где связь.

Фима закатила глаза:

– В целом – никак, но человек, к которому я надеюсь наведаться, любит тишину. Он поставил отворотное заклинание для всех, у кого есть что-то шумное – колонки, барабаны, погремушки или телефоны.

– Ладно, – вздохнул Красибор. – Может, стоило их вообще дома оставить? На всякий случай?

– Нет, выключить достаточно.

– А если поставить режим «не беспокоить»?

Девушка остановилась и раздражённо на него обернулась:

– Он чувствует радиоволны.

– Понял, – Красибор виновато улыбнулся. Он чувствовал себя неподготовимшимся к зачёту первокурсником, который позорится перед профессором и рискует отправиться на пересдачу. Ощущение неприятное, что деться он от него никуда не мог.

Они пробирались через очередные заросли, и Фима думала о том, что вся её жизнь в последние пару месяцев – это постоянное прорубание себе дороги. Иногда буквальное, иногда фигуральное. Она чувствовала, что порядком устала от страха, беготни и опасности. И что ответственность, которую она сама на себя взвалила, давит на плечи. Ей даже физически стало сложно держать спину прямой – она то и дело начинала сутулиться и не могла это контролировать. Глаза опухли, хотя она не плакала. Тело по-прежнему болело, на боках уже темнели обширные синяки. Очень хотелось спать. И не хотелось говорить о случившемся на маяке.