Потом сразу под дых, так что тот отлетел, и согнувшись вдвое, грохнулся на пол. Захар хотел продолжить отвешивать тумаков несопротивляющемуся брату, но задыхаясь от боли, Антон договорил; 

 — Ну и, в-третьих, Дарья о нашей своднической афере и не в курсе была. Вы сами сошлись! Сами! Как ты то блядь пронюхал?! Сука! Мм. — он совсем забыл про разговор Марии и бабули, который упоминал Захар. 

И боль от удара не отпускала Антона, а казалось, нарастала, только волновало его не это, а то, что там с его Манюней. Свадьба испорчена. Наверняка сейчас плачет, а он терпеть не может, когда она плачет, за это брата хотелось прибить.  

— Как не знала? — Захар замер на секунду, осознавая весь масштаб сотворённого и сказанного им только что, а потом рванул в дом, не дожидаясь ответа от брата.  

— Братан, че происходит? — его попытался остановить один из друзей, Захар молча и резко увернулся. 

 Он выбежал к воротам, но от Дашкиной Лимонки уже даже пыль осела. 

Когда Дарья перебила уже все панорамные окна дома, дверь приоткрылась и в голову Антонины Фёдоровны только чудом не влетели очередные цветочки в горшочке.  

— Ба! — Дашка кинулась к бабушке, и только в эту секунду из её глаз потекли слёзы.  

— Скорей вези меня домой ребёнок! Мне Карповна позвонила, замиокулькас мой загубила, залила дрянь такая! — Антонина Фёдоровна подхватила Дашку под руку и потащила к машине. 

— Ба, там мой паспорт, и денег у меня на бензин нет, мы не доедем. — уже проехав половину города, эмоции как-то улеглись, и Даша хотела повернуть обратно. 

И нет, не чтоб помириться с Захаром, его она видеть не хотела. А именно за паспортом, телефоном и денег у отца взять на дорогу, а ещё собрать все вещички до единой, чтоб ни дай боже, не вернутся как по примете.   

— Так, паспорт твой я забрала, деньги у меня есть. Поезжай ребёнок. Ничего. — Антонина Фёдоровна вытащила из дамской сумки паспорт внучки, тактично умолчав о штампе, который в паспорта брачующихся ставился заранее ещё до церемонии.  

— А телефон? Ба, там же вся моя жизнь. — Дашка чуть ли не скулила, так ей хотелось вернуться и высказать всё этому трусу, который вытолкал её хрен знает за что и даже не выслушал её гневной тирады, а она так старалась, горло драла, и разбитых окон ей было мало. 

Вот бы морду ему расцарапать!   

— Телефон я твой не нашла, сестра привезёт, я думаю ненадолго там задержится. Поезжай, пусть пострадает. — резонно заметила Антонина Фёдоровна. 

— Пострадает?! Ты, вообще, слышала, что он нёс?! — Дарья взвилась от бабушкиных умозаключений. 

— А что он нёс? — бабуля округлила глаза, делая вид, что ничего не знает, хотя крики Захара отлично слышала, так орал, его слышали даже соседи из-за забора.  

— Что я аферистка. Даже обидно Ба! Кольцо за пятёрку, даже платье папа мне купил. За что?! — Дарья ударила ладонями по рулю, и в этот момент её подрезала люто тонированная иномарка.  

Её сердце пропустило удар, резко по тормозу, чуть не въехала в зад чёрному Хорьку. 

Тут же на короткий старт, и когда из машины вывалились четыре бугая, а одним из них был как раз Антон, не Захар, Дарья быстро стала сдавать назад, резко выкрутила руль на встречку, чтоб не сбить Антона, кинувшегося наперерез Лимонки.  

— Идёте нахер господа! — в окно Антону средний палец, причём и от бабули тоже хотя к нему у них претензий никаких не было, главное, чтоб Захару передал.  

Догонять их не стали.  

— А если бы там был Захар? — с интересом спросила Антонина Фёдоровна.  

— Вот именно что это был не Захар. — едва следя за речью, процедила Дашка, стискивая руль до боли в пальцах.  

— Ну он же под арестом, ему нельзя так далеко от дома отлучаться. — выступила бабушка, в защиту Дашкиного уже мужа. 

Чувствуя свою вину, не отходя от кассы начала ковать внучку, пока та горячая как железо. 

— Значит, я не стою. — давя слёзы, отрезала Даша, и строго добавила; — Ба, если хочешь доехать живой и невредимой, лучше заткнись!  

— Музыку тогда включим, а то, как в гробу. Я так не могу, мне и так туда скоро. Где мой Круг? Я в прошлый раз у тебя оставляла диск.  

— Ба! Какие диски? Я это барахло ещё в мае поменяла, сейчас. — Дарья трясущимися от нервов руками нашла волну радиошансона.  

Так и ехали до самого дома под Девочку пай, Человека в телогрейке и прочие блатные песни. Бабуля любит, а Дашке было всё равно, она и слов-то не слышала, в голове на повторе крутился монолог Захара, и куча вопросов к нему, которые решила уже никогда не задавать.  

Домой добрались к вечеру. Антонина Фёдоровна делала вид, что ничего не произошло, но ходила за Дашкой по пятам, чем довела её уже наутро.  

С трудом замазав синяки под глазами, и съев для виду  завтрак, Дарья решительно обратилась к бабуле.  

— Ба, дай ключи от квартиры. — недрогнувшим голосом попросила, хотя слёзы её не переставали душить.  

— Зачем это?! Там цветов нет, я всё вывезла ещё когда твоего деда похоронили. Поливать там ничего не нужно. — отрицательно мотая головой, заявила Антонина Фёдоровна.  

— Да не боись, вешаться не собираюсь, глотать таблетки, шкурку портить, пробираясь к венам, не буду. Котёнка завести хочу. — Дарья вытянула требовательно ладонь перед сомневающейся бабушкой, а та сомневалась недолго. 

Быстро нарыла в шкатулке ключи от своей квартирки, с которой съехала к сыну, как только умер её горячо любимый муж.  

— А это даже к лучшему. Готовить научишься, посуду мыть за собой. Учти Дашка, засрешь квартиру, я тебя вмиг выселю обратно и ремня ещё всыплю! — бабуля вручила внучке связку дедовых ключей, потом передумала и обменяла на свою.  

— Не засру. Цветок дай хоть какой, что ли, а то пусто там без цветуёчков твоих, непривычно. — не договорила, что тоска. 

А ей самое-то в этой тоске повариться. Пострадать и, чтоб из родных никто её такую морально и физически дохлую не видел.  

— Тебе могу только кактус дать. Вон тот большой, его можно долго не поливать, да и кошка твоя не сожрёт. — бабушка кивнула в сторону громадной колючки, единственное растение, которое она могла доверить Дашке, зная, что та и кактус загубит.  

— Давай. — равнодушно согласилась Дарья.  

Так и вышла из отчего дома, с ключами от новой жизни, водрузив кактус на пассажирское сидение Лимонки, и рванула прямиком к ней. 

Сразу мимо рынка, выбрала у неопрятной тётки, самого страшного, заморённого котёнка неясной окраски в серо-белых тонах. Оказалось, что кот.  

— Назову тебя Захаром. Будешь гадить, буду тыкать тебя носом в твои гадости. — заявила Дарья орущему котёнку, который едва стоял на ногах.   3f0411

Захаром назвать не смогла, один раз позвала котёнка так и тут же разревелась, сразу на два часа, так что по итогу котёнок стал Шмыгай. Больно резвым оказался для его внешнего плачевного вида. То и делал что шмыг туда, шмыг сюда.  

Три дня Дарья не появлялась дома, жила на квартире и её никто не трогал, хотя все давно вернулись в город.  

А она, ну как жала? Кактус пылился в углу, а вот с кровати приходилось вставать из-за котёнка. Он исправно требовал кормёжки и к тому же оказался изрядно вредным в отношении чистоты своего туалета. Шмыга громко оповещал Дарью истошным ором, а касаемо чего конкретно, ей приходилось догадываться самой. На четвёртый день пришлось поехать за вещами, заодно и учебниками. Дарья решила забить голову учёбой. Первый курс профилонила, куча пересдач, и не одной оценки отлично. Да и, вообще, пока она копалась в себе три долгих дня, пришла к выводу, что она никчёмная эгоистка. Готовить не умеет, только котёнка кормом из пакета накормить, посуду вымыть, как на эшафот сходить, да и, вообще, бытовуха — это не её конёк. Решила заняться собственным саморазвитием, стать идеальной девушкой, такой, чтоб Захар ещё локти кусал. Раз Мария теперь жена его брата, то рано или поздно да встретятся, а она пройдёт мимо и в его сторону даже не посмотрит. А он посмотрит, поймёт, что ошибся в ней, никакая она не эгоистка, аферистка и уж точно не потаскуха. И Захар, конечно же, захочет её вернуть, но вот тут хрен ему!