Петровское законодательство пронизывает мысль о пассивной роли подданных в жизни страны. Подданные – не субъект, а объект истории, они обязаны беспрекословно выполнять предначертания государственной власти. В этой связи обращает на себя внимание такой парадокс: рационалист Петр не верил, что разума у его подданных достаточно, чтобы усвоить целесообразность правительственных мер. Недостаток разума должен был компенсироваться страхом. «Сами знаете, – писал царь, обращаясь к президенту Камер-коллегии Дмитрию Михайловичу Голицыну, – хотя что добро и надобно, а новое дело, то наши люди без принуждения не сделают». Это не случайно оброненная мысль, она повторена и в другом указе: «Наш народ, яко дети, неучения ради, которые никогда за азбуку не примутся, когда от мастера не приневолены бывают».
Царь проявил неистощимую изобретательность в определении мер наказания за нарушение указов. Тяжесть наказания определялась сословной принадлежностью провинившегося. Для «начальных людей», то есть офицеров, устав воинский предусматривал наказания, наносившие ущерб «чести», такие, как лишение чина и жалованья, шельмование (когда обвиняемый «из числа добрых людей и верных извергнут»), в то время как для остальных предназначались «обыкновенные телесные наказания» и «жестокие телесные наказания», то есть битье батогами и шпицрутенами, держание в железах, нанесение телесных повреждений, клеймение, ссылка на каторгу и т. д. Несть числа видам кар за нарушение указов гражданскими лицами: здесь и денежные штрафы, и истязания на теле, и ссылка на каторгу в Сибирь или на галеры, конфискация всего или части имущества, лишение жизни и т. д. Общую характеристику содержания петровских преобразований дал В. И. Ленин, писавший, что «Петр ускорял перенимание западничества варварской Русью, не останавливаясь перед варварскими средствами борьбы против варварства»[2].
Во что обошлись преобразования народу, каких жертв они от него потребовали? Отвечая на этот вопрос, заметим, что в процессе преобразований Петр определил не только сферы охвата ими различных сторон жизни страны, но и источники, а также ресурсы для осуществления этих преобразований.
В годы правления Петра были введены повинности, ранее неведомые трудовому населению. Среди них рекрутская повинность – мобилизация самой трудоспособной части крестьян и горожан для пожизненной службы в армии и на флоте. В непосредственной связи с преобразованиями находилась трудовая повинность – обязанность селян и горожан участвовать в строительстве городов и крепостей, нередко находившихся за многие сотни верст от места их проживания. Обременительными считались постойная и подводная повинности – обязанность в любое время года, в том числе и в страдную пору, выделять подводы для доставки продовольствия, снаряжения и рекрутов к месту военных действий, а также предоставлять жилье для находившихся на марше воинских команд. Во много крат увеличилось число прямых налогов, продажа продукта первой необходимости – соли – была объявлена государственной монополией.
Цепь мер по финансовому обеспечению преобразований венчает податная реформа, сопровождавшаяся заменой подворного обложения подушным. С этой целью в 1718–1722 годах была проведена перепись налогоплательщиков – крестьян и горожан. Ее итоги разочаровали правительство: вместо увеличения численности податного населения было обнаружено его уменьшение. Душевладельцы достигли выгодного для себя результата несложным обманом: в подаваемые ими списки они включали далеко не всех принадлежащих им крестьян. Заподозрив значительную утайку душ, правительство объявило проверку, или ревизию, поданных душевладельцами «сказок». С этой целью были созданы канцелярии свидетельства душ, состоявшие из военных чинов.
ПРОРЫТИЕ ЛАДОЖСКОГО КАНАЛА.
Александр Моравов, 1910 г.
Ревизия обнаружила 1,3 миллиона утаенных душ. Этим, однако, не исчерпывается ее значение: будучи поначалу чисто финансовым мероприятием, она в процессе проведения приобрела более существенный аспект – социальный. Первая ревизия стала важнейшей после Уложения 1649 года вехой в развитии крепостного права в России. Если Уложение оформило крепостное право для основной массы сельского населения, то первая ревизия распространила крепостную зависимость на те социальные группы, которые либо были свободными, либо имели возможность обрести свободу. К первой категории относились гулящие люди, а ко второй – холопы. И те, и другие навечно становились крепостными.
В процессе проведения ревизии был сформирован новый разряд крестьян, получивший наименование государственных. В этот разряд вошли черносошные крестьяне Севера, однодворцы южных уездов, пашенные люди Сибири и ясашные люди Среднего Поволжья общей численностью в один миллион душ мужского пола. Государственных крестьян правительство обязало платить в казну сверх 70-копеечной подушной подати 40-копеечный оброк, то есть сумму, которую, как считали экономисты тех времен, вносила мужская душа, принадлежавшая помещику, монастырю либо дворцовому ведомству. Это означало включение государственных крестьян в сферу феодальной эксплуатации. Первая ревизия, таким образом, «пристроила» к государственному тяглу (его не несли холопы) все трудовое население страны, не оставив среди сельских жителей людей, свободных от крепостной зависимости.
Третий аспект ревизии – полицейский – ввел в стране паспортную систему. Каждый крестьянин, уходивший на заработки дальше 30 верст от постоянного места жительства, должен был иметь паспорт с указанием срока, на который он отпущен. Паспортная система затрудняла перемещение крестьянского населения и на долгие годы тормозила формирование рынка рабочей силы. В то же время эта система ужесточала борьбу с бегством, в чем и состояло ее главное назначение: всякий, кто не имел паспорта, подлежал выяснению личности в воеводской канцелярии. Борьбу с бегством преследовал и изданный во время ревизии указ, устанавливающий по сравнению с Уложением 1649 года десятикратное увеличение суммы штрафа за держание беглого – теперь помещик, приютивший беглеца, должен был платить «пожилого» 100 рублей в год вместо десяти по Уложению.
Итак, податная реформа дает приблизительные представления о цене, которую заплатил народ за преобразования: за успехи в развитии промышленности и распространении просвещения, за успехи на военном поприще, сопровождавшиеся созданием регулярной армии и флота, за превращение страны в великую державу. Приблизительными эти представления являются потому, что ученые до сих пор не выяснили, на сколько или во сколько раз подушная подать была обременительнее подворной. Но нет сомнений в том, что страна в результате преобразований развивалась по крепостническому пути, что Петр, вводя новшества, воспользовался ресурсами, которыми располагал: трудом миллионов крепостных крестьян. Их же трудом создавалось благополучие светских и духовных феодалов, а также расплодившегося чиновничества.
Заметим, что и до проведения податной реформы селянам и горожанам жилось нелегко, о чем напоминают нам два выступления народных масс: астраханское восстание 1705–1706 годов и восстание на Дону под предводительством Кондратия Булавина в 1707–1708 годах.
Путь, проделанный Россией при Петре, органически вытекал из ее предшествующего развития. История страны в пореформенное время свидетельствует о том, что новшества прочно вошли в ее жизнь и не относились к числу волюнтаристских упражнений деспотичного царя. Эту устойчивость преобразования подметил еще историк первой четверти XIX века Н. М. Карамзин, когда писал, что все содеянное при Петре – и плохое и хорошее – осталось на многие десятилетия. Так оценивал итоги преобразований человек, весьма критически относившийся и к реформам, и к реформатору.
