– Дак я чо, ясновидящей стану?

Огонёк мигнул и заискрился.

– Как глупость бабью истаешь, перегонишь её в разумение, так и станешь. То, что сейчас из тайных свитков узнала – только маленький шаг к этому. Главное – делай, трудись. Потом и кровью отработаешь доступ к безвременным источникам. Не бойся и берись за любую работу.

Любочка вздохнула.

– А куда ж деваться? Сама решилась, возврату назад нету.

Темнота как эхо откликнулась на её вздох.

– Трудно тебе станет среди людей, во тьме они рождаются, в темноте и живут. А когда ещё и в тебе тьма не изжита, вдвойне трудней. Помни, испытания ждут суровые, пройти их сможешь лишь с чистыми помыслами и лёгким сердцем.

Любочке показалось, что вокруг неё стало светлей, как будто начали различаться неясные силуэты и чьё-то тёплое дыхание. Оно манило к себе множеством знакомых ощущений. Вот-вот у Любочки растворится внутренняя заслонка и она вспомнит что-то очень для себя важное.

– Баба Поля, а где ты сейчас?

Огонёк вновь замерцал.

– Жду своего часа, когда призовут. Не забудь завтра поставить свечку перед Николаем-угодником. Сходи в церкву, там закажешь поминовение, как положено.

– Так Вы умерли?

– Ушла! Сегодня под утро.

Последние слова растаяли в бесконечности. Любочка без всякого перехода уплыла в сон и пробудилась уже с первыми лучами солнца. До обеда она сходила в церковь, поставила свечки за упокой, но батюшка без свидетельства о смерти отпевать усопшую отказался.

Дома Любочка прибралась. Когда на улице закрапал дождь, сердце сжалось от предчувствия. Всё виденное во сне сбывалось.

“Господи, – взмолилась Любочка, – не оставь меня глупую, неразумную!”

И так искренне из неё выпорхнуло умоление, что страха разом не стало.

Рустам пришёл после полудня. Он осмотрелся и, обнаружив отсутствие хозяйки, сразу взорвался грубыми ругательствами:

– Что, русская шлуха, опять гдэ-то отсасывала? Бладская харя! А ну, давай, раком становысь! Вот тут – на стол… Быстро, я сказал! …Что молчышь, простытутка ыбаная?

Рустам наконец заметил, что Любочка никак на него не реагирует, а сидит на стуле, сложив руки на коленях, и молчит. Взгляд спокойный, словно не разъярённый мужчина рядом с ней буйствует, а кино какое смотрит.

– Ты… сучка…

Рустам уже хотел как следует отчихвостить столь негостеприимную подругу, но тут встретился с её взглядом. Сколько в нём струилось нежности, непонятной муки и сострадания… А страха не было и в помине.

– Ты што уставылась? Не слишала… курва…

Последние слова Рустам произносил неуверенно. Он смешался. От неподвижной фигуры Любочки исходило что-то странное и пугающее.

– Ты… ты… што это…

Но Любочка, словно живое изваяние, продолжала сидеть неподвижно, только глаза засветились странным блеском. Рустам замер, а потом осторожно попятился. В этот момент в серванте громко звякнули тарелки, парень взвился и опрометью бросился вон из квартиры.

– Вэдьма-а!!!

Любочка проводила его убегающую фигуру долгим взглядом.

– Нет, миленький, ещё не ведьма, но я ею непременно стану!

Ещё два раза довелось Любочке повстречаться с бабой Полей. Каждый раз она приходила к ней на пороге засыпания. Подплывёт огонёчек к самым глазам, помигает и слова от него источаются.

– Баба Поля, а правда, что ведьмы на помеле летают?

– Зачем же на помеле-то им летать? Они по воле своей без всякого помела где хочешь оказаться могут.

– А чего в народе про это такие страшные сказки сочиняют?

– В народе непонятное всегда страшным делали. Вот твой бывший ухажёр, Рустам, как сейчас про тебя думать будет?

Любочка хмыкнула, но тут же задумалась.

– Ничего, конечно, хорошего. Пририсует рога с копытами да и отправит на… этот… на шабаш! Я вообще слышала, что они умных женщин не любят.

Огонёк на мгновенье растаял.

– Ой, девонька, много у тебя в голове туману. Нешто не видишь разницу между умной и мудрой?

Любочка горестно вздохнула.

– Да не задумывалась я над такими материями, баба Поля, не до этого было. Всё в облаках витала…

– Теперь придётся тебе и с облаками своими разбираться. Незначимых вещей для тебя боле не будет. Упустишь что – не сносить тебе головы. Реальный мир, он ведь с каждого реально и спрашивает. Поняла?

– Думаю, разберусь… Баба Поля, а как там, ну, с той стороны?

Огонёк замерцал.

– Нет никакой “с той стороны”. У жизни одна сторона. Только здесь сокрытого у человека нет, потому многие и страшатся умереть. Слепцу с памятью встренуться и лицом к лицу с плодами своей жизни – всё равно как к огню прислониться.

Любочка вдруг смутилась.

– А где ж оказываются те… ну, кто сам себя жизни лишил?

– Вот со своим и оказываются. От чего убегали, с тем и встречаются. Только времени тут не стаёт.

Любочка поёжилась.

– Наверное, это и есть ад, когда без времени. Так-то хоть какая-то надежда, что муть закончится…

В другой раз баба Поля, предчувствуя расставание, наставляла уже открыто:

– Пойди, девонька, к Татьяне Ивановне. Она заведует краевым аптечным складом. Меня помнит хорошо. Тебе сейчас боле всего научиться общаться с растениями нужно, да с живой природой. Поработаешь у неё сборщицей трав. Татьяна Ивановна – женщина добрая, но ей палец в рот не клади. Она меня много лет обихаживала, всё хотела в тайны ведовства проникнуть, но на роду ей не это написано. Так что смотри.

С травами общайся как живым человеком, с почтением и уважением, тогда разговаривать с ними научишься. Всегда чувствуй суть явления, иначе оно не раскроется. Да не со своим приходи, а развесив уши и открыв душу. Добротой и лаской камень к себе расположишь…

Так всё и случилось. Татьяна Ивановна сразу устроила Любочку лаборантом. Поговорила с ней пару раз, увидела, какое сокровище Полина Захаровна оставила, серьезно принялась обихаживать.

Летом заставила Любочку подавать документы в медицинское училище, сама же выезжала с ней в поле для сбора лекарственных трав. А когда Любочка на её глазах каким-то чудом находила редкие растения, о которых даже знатоки с придыханием говорили, вообще от неё ни на шаг не отставала, боясь что-нибудь упустить.

Любочке удивительно быстро удалось научиться общаться с природой. Для неё она раскрылась таким многообразием жизни, что старые привычки к праздному времяпрепровождению стали казаться странным и неуместным заблуждением. Правда, и люди, особенно прежние знакомые, предстали в новом свете. Теперь Любочка смотрела на их представления о жизни как на заблуждения неразумных и очень капризных детей.

Ещё более удивительное для ведуньи началось, когда ей стала открываться природа человека. Хвори и страдания оказались следом людских заблуждений. Открыв это для себя, Любочка принялась изучать сами истоки болезней. Одно дело унять зубную боль, а другое – её вылечить.

По городам тогда много объявилось всяких целителей да колдунов. Разъезжали, народ охмуряли, деньги большие зарабатывали. Случилось Любочке избавить Татьяну Ивановну от её застарелых болячек по женской части, она и ухватилась за идею открытия центра народной медицины. Но Любочка, помятуя о наказе бабы Поли, наотрез отказалась.

– Не в том счастье, чтобы суму свою набить, а чтобы человеком стать, мимо жизни не пройти. Вам, Татьяна Ивановна, большая благодарность, что помогаете в начинаниях, но ничему, видно, не научила Вас болезнь, от которой избавились. Потому она к Вам пристала, что больше сторонним занимались, не своим то есть.

Когда человек со своей дороженьки сворачивает, тогда болеть и начинает. Смысл любой хвори в том заключается, что она приходит ко всякому, кто силы тратит на возделывание чужих садов… Или слишком много на собственный, забывая про остальную Землю.

Все болезни – вестницы потери человеком меры.

В то время в городе гастролировал экстрасенс, на всю страну известный. По телевизору его часто казали. Он всё пыжился, чудесами людей кормил, авторитет завоёвывал.