Таблетки Вася утопил в ближайшем открытом колодце, и, скрепив сердце, двинул в злополучный подвал.

В полусумраке тихо капала вода, шуршала оторванными краями намокшая от постоянной влаги толь, спёртый воздух смердел привычным для Васи букетом гнусных запахов. Было как-то необычно спокойно, и это внушало уверенность.

“Должно быть, померещилось…”

Но как только Вася взял в руки оброненный накануне гаечный ключ, привидение снова выплыло из-за ржавого переплетения труб.

– Ах ты ж!..

Как он оказался в ЖЭКовской каптёрке, Вася потом вспомнить не мог. Его трясло крупной дрожью, которая никак не могла прекратиться. Тщедушный сантехник по фамилии Парфёнов долго смотрел на друга, а потом подсел поближе.

– Чё случилось, Васёк? Никак, на вымогателей напоролся?

Парфёнов не был по натуре трусом, но в последнее время, из-за происходивших в стране перетрубаций, стал одержим борьбой с “повсеместным присутствием” сионистской мафии.

– Не кани, браток, я тебя в обиду не дам. Пойдём, разбираться будем.

Он поднялся и, откинув полу спецовки, продемонстрировал Мягонькому здоровенный тесак.

– Во-от, найдутся и у нас длинные ножички на всякую чёрножопую шваль.

С трудом разомкнув рот, Вася проговорил сквозь клацанье зубов:

– По-огоди, Семёныч, не то… здесь…

Он отдышался.

– Тут вот какое дело…

Парфёнов выжидательно присел обратно, но в полной готовности сразу помчаться крушить врагов.

– Представляшь… на привидение напоролся.

Вася со слабой надеждой посмотрел в глаза Семёнычу. Тот осторожно отвёл взгляд в сторону.

– А ты эта…

Вася встрепенулся всем телом.

– Да не-е! Мы ж из-за авралов почитай со вторника по сухому! Ты ж знаешь!

Парфёнов согласно покачал головой.

– Я слышал, что мурзилка случается аж через неделю апосля запоя.

– Да ты что, Семёныч! Ну ладно вчера, а чего сегодня? Меня ж Люська к наркологу водила.

Этот аргумент погрузил Парфёнова в глубокие раздумья. Наконец он встряхнул головой и решительно поднялся.

– Лады, пойдём разбираться.

Вася оробел.

– Да ты чё, я боюсь как не знаю что.

– Ну дак струмент всё одно выручать надо.

Про брошенный в панике ящик с инструментами Вася напрочь забыл.

В подвале ничего не изменилось. Медленно переступая через полузатопленные трубы, Парфёнов шагал первым. Благополучно дойдя до распахнутого ящика с инструментами, он огляделся.

– Ну и хде привидения?

– Погоди ещё, может, объявится…

Сантехники выкурили по несколько папирос, когда Парфёнов мрачно сплюнул и процедил:

– Понятна-а…

– Чего тебе понятно, Семёныч?

– Понятна, что тут дело нечистое. Польтергейст называется. Я давеча читал.

Вася невольно передёрнул плечами.

– Чё делать-то? Ведь хоть на работу не ходи.

– Не кани, Васёк, тута спициалист нужон. Знаю я одново екстрасенса. Пойдёшь к нему, скажешься от меня. Я у него давеча мойку менял, да денег не взял. Вот и в руку, едрёнать.

“Екстрасенс” вначале долго не хотел открывать. Но, когда Вася на весь подъезд взмолился всеми святыми, двери распахнулись.

– Чего Вы орёте? Не надо привлекать излишнего внимания, проходите, проходите.

Экстрасенс как-то торопливо принялся выслушивать сбивчивый рассказ Мягонького, однако почти сразу махнул рукой, обрывая на полуслове.

– Если Вы, молодой человек, говорите, что капли в рот не брали, то сиё явление довольно просто объяснить…

Вася в нетерпении перебил хозяина.

– Вы извиняйте меня, но я человек простой, мне бы лучше помощь какую… Я заплачу.

Экстрасенс досадливо почесал кончик носа.

– Э-э… молодой человек, дело, конечно, не в оплате… Просто, понимаете, у меня приём… Я не могу отвлекаться, – он торопливо поднял руку, пресекая очередную вспышку Васиных умолений. – Но я Вам помогу… Так как случай достаточно… э-э, простой. Вы молитву Иисусову помните?

Вася наморщил лоб, тщетно припоминая что-нибудь из церковного.

– О нет-нет, не напрягайтесь, а то Вы мне весь астрал дома засорите. Вот Вам, – экстрасенс протянул Васе религиозный буклет с яркими картинками, – найдёте Иисусову молитву и, когда появится привидение, прочтёте её, осенившись три раза крёстным знамением. Самое верное средство.

Не дожидаясь дальнейших Васиных расспросов, экстрасенс вытолкал того в коридор. Повертев в руках буклет, Мягонький со вздохом обречённого двинул изгонять нечисть со своего рабочего места.

В сумерках катакомбы подвала обрели зловещую атмосферу. Громко кашлянув, Вася для верности зачитал молитву прямо у самого входа и три раза неумело перекрестился, походя вспоминая, справа налево нужно класть крест или наоборот. В ответ подвал отозвался глухим эхом.

– Н-ну, затирка вонючая… Тово!.. Держись терь!

Привидение вынырнуло сразу, как только Вася показался вблизи дальнего угла.

– Что ж ты меня покинул, человек? – Прошелестел мертвенный голос.

У Василия волосы на затылке начали медленно приподниматься в уже привычном чувстве утробного ужаса. Но мужественный сантехник, сглотнув сухую слюну, раскрыл спасительный молитвенник.

Благосклонно выслушав протяжные речитативы Мягонького, привидение подплыло практически к самому его лицу. Так, что Вася ощутил хладный сквознячок, исторгающийся от призрачной фигуры.

– Ты.. это, погоди… не замай…

Нащупав позади себя основную трубу, Вася бочком-бочком начал отступать к выходу.

– Сейчас я открою тебе сокровенную тайну, человечек. Все муки покинут тебя навек…

Вася покладисто кивал головой, всё быстрей перебирая ногами. Когда за спиной послышался характерный скрип незапертой двери подвала, он развернулся и опрометью выбежал наружу.

На следующий день Вася пришёл на работу мрачнее тучи. Он категорически отказался от халявного участия в маленьком сабантуйчике, наскоро организованном бригадой аварийщиков, сел в углу в ожидании разговора с начальством и молча вперился глазами в выщербленную стенку каптёрки. К нему тут же подсел Парфёнов.

– Как дела, Васенька? Помог тебе экстрасенс?

– Пошёл он в… твой электрасенс!

– Что, неужто не помог? Вот ведь, а про него даже в газетах писали… Мда-а.

Парфёнов задумчиво отстучал пальцами гимн спартаковских болельщиков и вернулся к разговору.

– Был я нынче в твоём подвале.

– Ну?

– Гну! Не видел я там никого. Вот твой струментик выручил.

Вася досадливо чертыхнулся.

– Да ты не тужи, Василёк… Э, мужики, ну вы потише там. Не гомоните, дайте с человеком поговорить… Знаешь, чё я думаю?

Василий с неохотой откликнулся:

– Ну?

– Гну! Не запряг, не нукай. Я вот чево думаю: оно другим не показывается, только тебе.

Мягонький горько усмехнулся.

– Ну, ты – Архимед, Семёныч. Конечно, только мне и является, раз трахаться зовёт.

Парфёнов поражённо замер.

– Трахаться!? Такого ещё про приведениев не слышал… Да как же оно трахаться зовёт, ежели оно бестелесное?

Василий обречённо опустил голову.

– Я спрашивал, а она – не твоя, грит, забота, главное чтоб ты согласился.

– На что “согласился”?

– А я откуда знаю! Не расспрашивал.

Парфёнов заговорщически пододвинулся ближе.

– Дак, может, тебе того… расспросить?

Василий отрицательно мотнул головой.

– Не, я не могу. Такая, знаешь, жуть охватывает, когда она близко подкатывает. Язык проглатываешь, не то чтобы там чего-нибудь соображать. И от неё такой мертвечиной веет, проще пить бросить, чем с ней разговоры говорить.

Парфёнов состроил понимающую гримасу.

– Да-а, Васёк, без бутылки не разобраться.

– Ты извини, Семёныч, веришь, в рот не лезет.

Теперь Парфёнов задумался всерьёз. В этот момент Василия вызвали к начальству.

– Знаешь чево, Василий, ты давай сейчас бери отгул. Есть у меня одна мысля. Как вернёшься, изложу в подробностях.