Этой же ночью Джека мучала бессонница. Хотя, если честно, он не очень усердно пытался уснуть. Джек опасался, что к нему придут ужасные сны о смерти умершего друга и его солдат. Джек лениво откинул одеяло. Чем можно занять себя поздней ночью? Он поднялся, взяв подсвечник, и направился в библиотеку.

Проходя мимо комнат Миранды, Кевина и Мадлен, Джек задержался у последней двери, за которой отсутствовал свет. Спустившись вниз, он услышал скрип в бальном зале, напоминающий скольжение. Крадучись, Джек аккуратно подошел к двери. Приоткрыв ее, он изумился.

Рядом на маленьком столике с цветами находилась свеча, освещавшая лишь малый кусочек огромной комнаты. Мадлен держала руки навесу перед собой и неуверенно переступала ногами по кругу. Паркет скрипнул под босыми стопами, это походило на танец. На ней был накинут светло-голубой пеньюар, под которым находилась такого же цвета сорочка. Темные волосы, отражающие блеск, слабо заплетены в косу.

Джек не мог забыть о ней после их первого поцелуя, который в сию минуту вспыхнул на его губах. Мадлен неимоверно притягивала к себе, и это наводило Джека на мысли о существовании колдовства.

Мадлен продолжала вращаться, слабо завязанные ленты упали, и ее пеньюар окончательно распахнулся от порыва воздуха. Джек слегка приоткрыл дверь - последовал краткий скрипучий звук петель. Остановившись и заметив его, Мадлен дрогнула.

- Ваша милость?

Джек подошел и поставил свою свечу на столик.

- Что ты делаешь?

Она растерялась, а глаза забегали по паркету.

- Ничего.

Джек прыснул с иронией. Он обвел руками пустое пространство.

- Не похоже на «ничего». В бальный зал не бегают по ночам, особенно просто так.

Мадлен смотрела на пуговицу пеньюара, покручивая ее в пальцах обеих рук. Джек хотел уже остановить издевательство над вещицей, схватив плотно ее руки, но тут Мадлен заговорила.

- Я учусь, - с трудом призналась она. - Меня никто не учил танцевать бальные танцы. Такие, как кадриль или вальс. С тех пор как вы решили, что мы поедем на бал, я прихожу сюда и учусь.

Придя в удивление, Джек перевел взгляд на возвышающийся над фитилём огонек, и мягко сказал:

- Вообще-то, Мадлен, компаньонки обычно не танцуют на балах.

- О, - сконфуженно вырвалось из нее. Ее глаза распахнулись, а щеки зарделись густым румянцем.

Поразмыслив, Джек добавил:

- А впрочем, на всякий случай тебе надо научиться танцам. Понимаешь ли, чаще всего компаньонки, - Джек нежно взял ее руку, не сводя с нее глаз, - не танцуют на балах, потому что их можно распознать по одному взгляду. Как правило, это женщины пожилые, которые сидят на стульях среди матерей девушек. Но ты, - он положил ей руку на талию и ощутил легкое вздрагивание, - исключение из правил. Ты молода и хороша собой. Вряд ли найдется джентльмен, который посмотрит на тебя и с уверенностью скажет, что ты компаньонка. Нет, мужчина будет думать, что ты молодая леди. - Джек придвинул ее к себе так, что между ними оставалось стандартное расстояние. - Нет никаких причин не пригласить хорошенькую девушку на танец. Поэтому тебе лучше отвечать сразу, что ты компаньонка и не можешь принять приглашение, так как присматриваешь за своей подопечной. Но бывают настойчивые джентльмены, с которыми тебе придется закружиться по залу.

Когда Джек только положил ей руку за спину, Мадлен сглотнула, смотря ему прямо в глаза. Ее рука легла на его плечо.

- Поэтому завтра мы с помощью Миранды разучим кадриль, а сегодня у нас вальс, - закончил Джек.

Джек стал показывать ей движения ног, куда они должны переступать.

- Я делаю шаг вперед, а ты назад. Вот так, - оба уставились на свои ноги, - я - левой, а ты - правой. Потом в сторону. Правильно…

Они повторяли простой квадрат. Мадлен несколько раз наступила ему на ногу, но благодаря ее босым стопам это не доставило никакой боли.

- Извините, - механически повторяла Мадлен при каждой неудаче.

У нее получалось все лучше и лучше. Джек стал напевать мелодию, глядя прямо в серые глаза.

Они плавно перешли к круговому движению в пределах освещения. Джек кружил ее под своей рукой, сраженный ее легкостью не только в характере, но и в танце. Мадлен была изящна, хоть и в пеньюаре с косой. Ее это никак не лишало очаровательности, наоборот, наделяло милым, домашним образом. Мадлен улыбалась ему, радостная своим успехам, ее глаза искрились наслаждением. Они уже не обучались танцу. Они танцевали! По-настоящему. Вдвоем.

Этот зал напоминал ему тесный мирок, в котором не существовало больше ничего и никого, кроме них двоих. Будто не было войны и классового расслоения. Все препятствия между ними позабылись. Уже не было никаких до и после, вчера и завтра, есть только здесь и сейчас. Только Мадлен, он и их танец.

Остановившись, они дышали шумно и прерывисто. Джек не убирал рук с ее талии так же, как и Мадлен все еще удерживалась за его плечо. Их ладони были сцеплены, а взгляд переплетен. Мадлен потянулась к нему на носочках и поцеловала его.

Она захватила его лицо руками, а Джек прижался к ней, ощущая грудью биение ее сердца. Их влажные, теплые губы соединились в страстном поцелуе. Пылкость, с которой отвечала она ему, пробирала его до кончиков пальцев. В паху отдалось знакомой болью. Руки Джека придвинули Мадлен еще сильнее, и ее уста выдохнули горячее «ах». Их эмоциональный, но краткий поцелуй прервала Мадлен.

Она резким движением оторвалась от него, возведя безумные глаза, но Джек все еще удерживал ее в руках.

- Прости, - прошептала она, словно только что отравила его ядовитыми ласками своих губ. - Я не хотела…

- Не хотела? - с сомнением переспросил он.

- Джек…

Она впервые обратилась к нему по имени. Нежным, медовым голосом она произнесла это, будто прекрасная музыка коснулась его слуха.

- Я оступилась. Мы оба. Ты ведь понимаешь, что нам нельзя допускать ничего подобного, это плохо.

Джек понимал это. Пропасть, которая мешала им воссоединиться, держала их на расстоянии. Они обязаны соблюдать правила и не прикасаться друг к другу, иначе Джека задавят отвержением. Следовательно, от Миранды станут держаться как от прокаженной, и тогда она не найдет себе мужа. Но сейчас ему больше всего было неприятно сожаление, с каким говорила Мадлен об их поцелуе. Пусть случилось то, чего впредь не должно происходить, однако Джек не жалел, в отличие от Мадлен.

- Ты раскаиваешься, что поцеловала меня? - Джек досадно посмотрел на нее. Мадлен пальцем поглаживала шрам на его щеке. - Мне показалось, что тебе было далеко непротивно.

Мадлен уставилась на него без слов, но потом ответила:

- Конечно, нет! Мне было очень приятно. Но это не дает нам права снова целовать друг друга. - Мадлен высвободилась из его объятий и, подхватив свечу, обронила: - Мы из разных миров, - и вышла из зала.

Джек остался один посреди огромной темной комнаты, где свеча медленно догорала, забирая с собой остатки света.

«Мы из разных миров» - вторил ему ее голос.

Еще никогда его разум и сердце не были так противоречивы. То, чего Джек желал сильнее всего, но не мог получить, изматывало каждую клетку его тела.

- Может, розовое? Розовый - это нежный и красивый цвет. - ластящимся голосочком напевала Миранда. - Он ассоциируется с девичьим румянцем, а значит, со скромностью.

- Белое, мисс, - твердо настаивала Нора с поджатыми губами.

- Но почему-у? Белый такой скучный, неказистый! - Миранда ныла так, как ребенок, которому родители не могли купить дорогую игрушку.

Пребывая в хорошем расположении духа, Мадлен поднялась с кресла и ухватила ее за плечи.

- Потому что дебютантки носят белое, Мира.

- Но это еще не дебют! Это, можно сказать, преддебют. И вообще это не Лондон, а всего лишь наш провинциальный Херефорд.

Хитрость, с какой Миранда неугомонно выкручивалась, сделала бы из нее лучшего политика во всей Англии. Мадлен с сочувствием отнеслась к ней, однако убедила надеть белое платье.