«Красиво».

Эллион повернулся к ней, быстро задвигал пальцами.

«Ты уже научилась языку жестов?».

На лице девочки отразился страх, отчаяние и стыд. Она задвигала кистями активнее, но по неаккуратным и несколько неверным знакам Эллион понял, что переоценил возможности странного найдёныша. Попытайся кто-нибудь озвучить «речь» Тиши, получился бы монолог косноязычного, шепелявого заики. Но для пары дней учёбы даже это прекрасный результат.

«Нет. Медленнее, прошу.»

Только это и разобрал Эллион.

Эллион взял со стола лист бумаги, поднёс к лицу, глядя на просвет. Опустил и посмотрел на Лайона. Старейшина сидит за столом сложив ладони шалашиком и смотрит на курьера. Свет из окна бьёт ему в спину. В кабинете только они, снаружи дожидается Тишь и Роан.

— Всё-таки вести парня в долину? — Вздохнул Эллион.

— Ты против?

— Нет, но я не понимаю, какую пользу делу Илмира это принесёт.

— Скажем так, потенциал большой. Нужны ещё объяснения?

— Нет. — Курьер сдержанно поклонился. — Какие сроки?

— Не больше года. В остальном... неважно, главное сохрани «посылку» в целости.

Ещё один поклон.

— Что делать с девочкой?

— Она выразила желание пойти с вами. — Вздохнул старейшина. — Так что решай сам. Я не собираюсь держать её против воли.

Брови курьера взлетели на середину лба. Технически и он не имеет права запрещать немой следовать за ним. Нет ни одного предписания, запрещающего спутников... просто, так не принято. Это не неправильно, но ощущается, как злостное нарушение.

— Пока ты здесь, посети курьерскую и возьми всё, что посчитаешь нужным.

— Для себя?

— Здесь только ты курьер.

***

Курьерская представляет собой широкую келью без окон. В дальнем конце заправленная койка, стол и стул. Одну стену занимает стенд с оружием и шкаф с одеждой и полка обуви различных размеров. Эллион повёл пальцами по рукоятям ножей различной длины, топорикам, стилетам, коротким мечам и кастетам. Дубинки из твёрдых пород и окованные бронзой, шнуры из шёлка и совсем уж дивные экземпляры.

В шкафу нашёлся подходящий плащ, плотная рубашка и штаны. Эллион переоделся, закрепил на предплечьях матовые наручи, проверил, как сидят наколенники. Лёгкие, будто бумажные, они всё-таки могут спасти ногу. Тем более, голени защищает крепкая полоса брони, копирующая вид древних доспехов. Движений не сковывает. Лёгкие башмаки сменили массивные подкованные ботинки, с подошвой мягкой и непривычно тонкой.

Курьер взял со стены пращу, ремень с метательными ножами, каждый не больше пальца в длину. Оружие довольно бесполезное, если не уметь пользоваться, а Эллион может считаться мастером среди мастеров. Каждый нож щеголяет медной полосой на тыльной стороне, вместо второго лезвия. С первого взгляда деталь скорее бесполезная, но это позволяет блокировать удары не опасаясь, что вражеский клинок соскользнёт.

Короткий меч, скорее декоративная деталь, отпугивающая дураков, занял место у левого бедра. Настоящее оружие осталось, как всегда, неприметным. Эллион сжал кулаки, медленно разжал и с сожалением потёр правый рукав, лишившийся красной ткани.

Он всё ещё курьер Илмира, но миссия диктует правила. Ему придётся скрывать свою принадлежность, во избежание кривотолков, по настоянию старейшины. Что ж, в этом случае он может сойти за отца с детьми, перебирающегося в осколок поспокойней. Может быть, даже к тёплому морю, тем более долина рядом.

Эллион повёл плечами, сгорбился и преобразился в замученного жизнью крестьянина-беглеца. Каких множество курсирует от осколка к осколку. Есть риск нарваться на патруль, но... Эллион коснулся бумаги, спрятавшейся в нагрудном кармане. С этим это не проблема.

В коридоре загремел голос Роана, ему ответил сухой женский голос. Следом раздался характерный шлепок по ладони, парень охнул и умолк.

Поразмыслив, Эллион взял мешочек стеклянных шариков, прозрачных, как горная вода. Спрятал в кармашек на плаще и опустился на колено для молитвы.

***

Рона трясёт кистью, стараясь не смотреть илмиритку, что картинно поигрывает стеком из дерева и кожи. Та грозно сдвинула брови к переносице и следит, чтобы гость не посмел потянуться к дверной ручке. Ведь за дверью находится курьерская, а вход туда позволен только курьерам Илмира! Непосвящённый осквернит святое место!

— Я просто хотел узнать, когда он выйдет. — Прошипел Роан, растирая покрасневшую кожу.

За спиной илмиритки беззвучно смеётся Тишь. Она делает это накрыв рот левой ладонью, а правой складывая знаки, по всей видимости, обозначающие смех. После купания и причёсывания её можно даже назвать красивой. Волосы стянуты в короткий хвост, а на лбу перехвачены серой лентой. Одежда выстирана и, вроде как, подшита по фигуре. Глаза сверкают жизнью, а в их уголках собрались тонкие морщинки, от вечной улыбки.

Так и не скажешь, что некто вырезал ей язык.

Неожиданно для себя, Роан ощутил жгучую ненависть к выродку, что искалечил Тишь. Пальцы скрючило от острого желания вырвать ему язык через зад или рассечённое горло. В последнем случае можно попробовать повесить за язык.

Роану стоило огромных усилий отвести видения кровавой расправы. Нет толку от пустой ярости. Он никогда не встретит этого человека, а гнев имеет противное свойство изливаться на ближайших.

Интересно, а какой голос был у Тиши? Наверняка звонкий, как серебряный ручей, а смех заразительный и мелодичный. Роан отвернулся от девочки, поймав себя на том, что почти пожирает её взглядом. Зажмурился. Если... нет, нет... КОГДА он станет королём, первым указом велит вешать работорговцев.

Дверь отворилась и в коридор лёгкой походкой вышел Эллион, облачённый в дорожный плащ. Илмиритка разом забыла про Роана и низко поклонилась, светясь от счастья, будто увидела святого.

— Господин! Всё готово для вашей доставки!

Под «всё» имелось в виду три рюкзака и низкая, лохматая лошадка, груженная остальными вещами. Роан решил, что ему, как будущему королю, стоит взобраться в седло. Однако Тишь обогнала, схватилась луку и взлетела на спину лошадки. Села по-женски, свесив ноги на одну сторону. Выпрямила спину и горделиво осматривает двор крепости. Эллион прошёл мимо, ухватил поводья и направился к распахнутым настежь воротам.

Они покинули крепость писцов за час до полудня, под рабочую песню. Тишь идёт пританцовывая и норовит сунуть нос в каждый куст, как игривый котёнок. Роан мизинцем массирует шрам, прощупывает повреждённые и плохо сросшиеся тонкие мышцы. Свет бьёт им в спины и на безоблачном небе угадывается крохотный кружок Старшей. Курьер шагает в спокойном монотонном темпе, который позволяет идти сутки напролёт.

Древняя дорога то разрезает лес, то уходит под рыхлую почву с отчётливыми отметинами колёс. Меж плоских камней пробиваются пучки трав и вездесущие одуванчики, жёлтые, как цыплята. Ветер лениво скользит над кронами, лишь изредка опускаясь, чтобы дунуть в затылок.

Роан всё крутит в голове обещание данное старейшине Лайону. Стать королём и объединить все Осколки! Да... это он лихо заявил, теперь стыдно и страшно. Ведь илмириты не соседские девки, на которым можно сколько угодно обещать свадьбу, а они и рады верить. Эти спросят, стрясут должок!

Запоздалый страх и осознание грядущих последствий сковывают колени. Внутренний голос стенает, а ему отвечает значительно ужавшаяся решимость. Ведь он всё равно собирается убить короля! А все правители осколков спят и видят, как объединяют расколотую империю. Вот и он будет пытаться...