– Дура ты Натаха! – ответил он ей – Седня понедельник, а они только по выходным летают.

– Аааа, ну тада ладно!

«Волга» ведомая Серегиной рукой подкатила к краю летного поля…

– Прошу! – Серега выскочил из машины, обежал ее и распахнул Натахину дверь.

Натаха подала ему ручку, вылезла из машины, грациозно виляя бедрами, и была заботливо препровождена на водительское место.

– Кароч, тут все просто! – Серега приступил к исполнению обязанностей инструктора. – Справа газ, в середке тормоз, слева сцепа! Вот это – коробас! Давай, жми сцепу и заводи!

То ли Серега был гениальным инструктором, то ли у Натахи оказался врожденный талант к вождению, но уже через час она довольно бодро гоняла по всему полю. Даже разгонялась до третьей передачи на взлетной полосе.

Именно эти гонки по полосе и увидели Саша и Борисыч закончившие маршрут и выполняющие заход на посадку.

– Что за фигня? Что делать? – удивился Саша.

– Да наверняка Славик на новой тачке прикатил. – ответил Борисыч. – Продолжай заход. Ему сказали же, что мы летаем. А может он и рацию в машину взял. Попробуй запросись.

Это было похоже на правду – отважный парашютист Славик, незадолго до этого, как раз собирался покупать машину. С учетом того, что денег у него не было… могла быть и «Волга».

– 029–й, на прямой, щиток и шасси выпущены, три зеленые горят, посадка! – доложил Саша в рацию.

И действительно – «Волга» резко свернула с полосы вправо.

– Ага! – сказали хором Саша и Борисыч. И Саша продолжил заход.

На беду Саша был слишком хорошо обучен Борисычем. Помните РЛЭ? «Взгляд на выравнивании должен быть направлен на 20–25° влево от продольной оси самолета и на 25–30 м вперед». Вот Саша туда и смотрел – влево. Но опасность приближалась справа…

А Натаха уже настолько хорошо освоилась за рулем, что Серега принялся хватать ее за ляжки и пытался поцеловать прямо на ходу. И она и Серега громко хохотали и до происходящего за пределами кабины им не было никакого дела.

Вот Натаха резко крутанула руль влево, чтобы вернуться на полосу, вот… В самый последний момент Борисыч заметил машину, но было уже поздно… Удар… Скрежет… Мат… Визг…

P. S. Cамолет под списание, «Волга» на запчасти, люди (за исключением Сереги, по итогу разговора с отцом) не пострадали.

P.P.S. Летная карьера Гусева, разумеется, покатилась под откос. Поэтому сейчас он КВС на Boeing 737.

МОИСЕИЧ И ДВЕНАДЦАТИДЮЙМОВКА

Однажды осенью, когда погоду нельзя было назвать лётной даже условно, когда по раскисшей полосе не мог рулить даже вездеходный Ан–2, всё руководство аэроклуба охватил хозяйственный зуд. Начальник аэроклуба Михалыч принялся за строительство беседки. Его первый заместитель по летной части Борисыч решил заняться обновлением аэродромных знаков. А вот заместитель Михалыча по вертолетной части Моисеич собрался строить ветряную электростанцию. Мы с отважным парашютистом Славиком были привлечены к проекту как высокообразованные инженеры. Моей участью стало отвечать за аэродинамику и прочность, Славику же досталась вся электрическая часть вместе с системой управления.

Казалось бы, какие могут возникнуть сложности? Нужно просто пойти и купить готовый ветряк, собрать его, установить там, где побольше ветра, подключить и… наслаждаться халявной электроэнергией. Но наш Моисеич, даром что был чистокровным русским (его отца так назвали в честь погибшего на войне друга деда), учуял в этой схеме подвох – с учетом стоимости ветряка ни о какой дармовой энергии и речи не шло! Выходило, мягко скажем, дороговастенько. И вот тогда, как настоящий вертолетчик, наш Моисеич выдал гениальную схему! Как вертолет переделать в ветрогенератор!

Берем хвостовую балку от Ми–8 вместе с рулевым винтом и водружаем это хозяйство вертикально. В самом низу устанавливаем генератор, от того же самого Ми–8. Ветер дует, винт крутится, штатная трансмиссия вертит генератор. Генератор вырабатывает ток, который по проводам идет куда нам надо. А чтобы это все эффективно работало – Славик разрабатывает систему управления шагом винта.

– Не будет работать! – сразу сказали мы со Славиком. – Чтобы эту всю беду нормально крутить – тут ураган нужен.

– Будет! – упрямился Моисеич.

– Не будет!

– Нет, будет!

– Практика – критерий истины! – заявил подошедший Михалыч. – Пока не попробуем – не узнаем.

И вот тогда мы загрузились в автомобиль системы Land Cruiser 80, принадлежащий Моисеичу и отправились добывать запчасти. Позади нас тащился прицеп.

Где и как мы добывали эти балку, винт, генератор и трансмиссию я вам, пожалуй, не расскажу. Расскажу только, что для их добычи понадобились старые связи Моисеича (еще по первой Чеченской) и немного огненной воды. Разумеется, все запчасти были с давно списанных вертолетов. Ну, а после добычи мы загрузили винт и генератор в багажник автомобиля, саму же балку обмотали брезентом и повезли на прицепе. Выглядела она как… нечто непонятное. С точки зрения ПДД Моисеич был образцовым водителем – на конце довольно длинной балки он повязал красную тряпку. Но… думается мне, что именно эта красная тряпка и привлекла внимание двигавшейся по встречной полосе машинки ГИБДД. Указанная машинка включила люстру, сирену и, развернувшись через сплошную, ринулась за нами в погоню. Но вредный Моисеич не дал доблестным полицейским почувствовать себя героями дешевого боевика и поучаствовать в увлекательной погоне – он сразу остановился на обочине.

– Тээкс! – сказал подошедший к машине сотрудник, – У вас все в порядке?

– Да! – ответил ему Моисеич, вылезая из автомобиля. – В полном.

Я тоже вылез подышать кислородами и выхлопными газами. И, на беду, отважный Славик решил последовать моему примеру.

– Что же… И права в порядке? И документы на машину и прицеп? А может быть и страховочка есть?

– Ну разумеется! – у Моисеича всегда все было в порядке.

Доблестный сотрудник ГИБДД проверил все документы.

– Действительно все хорошо у вас. Даже завидно. А что вы такое везете? – он подошел к прицепу и показал на балку, обмотанную брезентом.

Угадать было действительно сложно. Это могло быть все что угодно, начиная от украденного по случаю телеграфного столба и до…

– А это, товарищ старший лейтенант, – отважный Славик вмешался в разговор, – двенадцатидюймовая сорокакалиберная морская пушка производства Обуховского завода с броненосца «Цесаревич», участника Русско–японской и первой мировой войн. Корабль был разобран на металл в 1925 году, а пушка вот – как видите, нам досталась…

Славик увлекался историей Военно–морского флота. А вот товарищ старший лейтенант явно нет. Поэтому из всей Славиковой речи он уловил только слово «пушка». И еще – «двенадцатидюймовая». Неизвестно, понял ли он, что 12 дюймов это 305 миллиметров, то есть дофига, но он точно понял, что это нечто очень опасное и может как следует жахнуть. Поэтому отступил на пару шагов, потянулся к кобуре и сказал строгим голосом:

– Брезентик снимаем!

Его напарник, тем временем, заходил сбоку. При этом оглядываясь на свой служебный форд – «двенадцатидюймовая пушка» была нацелена точно в него…

– Слааавик! – сказал Моисеич, слегка ошалев от такой выходки, – Я прибью тебя, Слаавик, вот только поймаю!

Славик пятился…

– Товарищ старший лейтенант! – обратился Моисеич к сотруднику, – Вы же видите, что он просто идиот? Дурачок он у нас… Слабоумненький… гад! Какая двенадцатидюймовка, в самом деле? 305 миллиметров – такое орудие 40 тонн весит!

Аргумент про 40 тонн был убедителен. Нечто в брезенте на легковом прицепе явно на 40 тонн не тянуло!

– А что это тогда?

– Да господи! Хвостовая балка от списанного вертолета Ми–8.

Моисеич подошел и постучал по ней. Раздался глухой алюминиевый стук. Старлей тоже постучал. Стук повторился. Тогда он расковырял брезент и увидел под ним нечто алюминиевое с заклепками, некогда бывшее даже зеленым…

– Действительно, фигня какая… Ну ладно, вроде задний габарит вы отметили, ничего запрещенного не везете – вот ваши документы. Счастливого пути!