– Михалыч, – он тронул Михалыча за плечо, – Михалыч, смотри – дырка.

– Ну дырка и дырка. – ответил Михалыч, – И что? Самолет этим местом не летает! Залезай давай.

– Михалыч, ну как залезать – неисправность же это!

– Да нормально все, залезай. Говорят же тебе – самолет этим местом не летает!

И они залезли. И полетели. Вот только весь полет Антоныч был какой–то задумчивый. Он размышлял. Как это так – самолет этим местом не летает? Это же крыло. Подъемная сила там, все дела… Думал, думал Антоныч, да так ничего и не придумал. Наконец Михалычу надоело кататься и он посадил самолет. Вышли.

– Михалыч, а Михалыч? – Антоныч за рукав тянул своего друга к дырке, – Ну как так, ведь это же крыло? Как же ты говоришь, что самолет этим местом не летает? Объясни, Михалыч, не томи!

– Эх, Антоныч! – ответил начальник аэроклуба с налетом в ого–го часов (угу, некоторые столько и не живут), – Теоретик ты, все тебе формулы да расчеты, да всякие там числа Рейнольдсов. А я – практик! Я просто рассуждаю. Ну как самолет может летать этим местом, если в нем – дырка?

12–Й КУПОЛ

Однажды у начальника аэроклуба Михалыча был день рождения. Парашютисты, во главе с отважным Славиком, долго думали, что же ему подарить. Недели две думали. И придумали самовар. Настоящий, чтоб шишками топить и пить из него чай летними вечерами. А под чай вести беседы и рассказывать разные истории.

Обрадованный подарком Михалыч тут же отправил народ за шишками и закуской, самовар растопили, разлили чай и… Михалыч рассказал первую историю:

«Давным–давно, когда я еще был не начальник аэроклуба, а просто курсант, в нашем аэроклубе были прыжки. Я тогда был отстранен за какую–то шалость и помогал РП (руководитель полетов/прыжков) – чай ему носил и мух отгонял. И вот взлетает Ан–2, на борту 10 парашютистов и выпускающий. Ну и пилот. Новенький какой–то, хоть и в возрасте. Перешел к нам откуда–то. Вот набрал Ан–2 800 метров, выкинули пристрелку – попали. А раз попали, то самолет развернулся, лег на боевой курс.

Пилот доложил:

– Полсотни пятый, на боевом, работаем четверых!

И посыпались из него парашютисты – один, второй, третий… И вдруг, ррраз – и звук пропал. Отказ двигателя. И пилот докладывает:

– Полсотни пятый, отказ двигателя – аварийное покидание.

Ну, что же, бывает. Меня РП в бок пихает – давай, мол, считай купола, сейчас же все выпрыгнуть должны в один заход. И сам считает – один, два, три… десять, одиннадцать! Все вышли. А я считаю – двенадцать.

– Кузьмич, говорю – так 12 же их!

– Да ну тебя! – отвечает. – Откуда 12? Десять спортсменов и выпускающий – всего 11 должно быть!

– Кузьмич, – говорю, – а ты без бинокля посчитай! Одним взглядом! Двенадцать!

Пересчитал Кузьмич и точно – двенадцать!

– Аааа! – кричит – Вот ужо попадется мне этот паразит! Нелегально на борт проник! И куда выпускающий смотрел! Давайте, группа подбора – берите машину и всех собирать.

А Ан–2, нарезая большие круги, сел на соседнее поле, за перелеском. Странно, думаю – что ж на полосу не попал? Вроде опытный мужик–то? А тут и машина вернулась. Сначала из кузова попрыгали парашютисты, затем выпускающий, а затем… пилот».

– Михалыч – перебил начальника отважный Славик – а как же Ан–2 без пилота сел? И что с двигателем было?

– Что с двигателем было – не помню, а как сел? Так и сел – стриммирован был хорошо, а у земли экран поймал. Вот и сел. Ты Славик, лучше спроси, что с тем пилотом потом было!

– И что было, Михалыч? – тут же спросил Славик.

– Да ничего ему и не было, посмотрели на него – видно же, что он дятел! А вот зато потом этот дятел стал инспектором по безопасности в ДОСААФ!

ВАСИЛИЙ И АВИАПРОИСШЕСТВИЕ

Однажды начальник аэроклуба Михалыч решил поехать в отпуск. Естественно, выбрал он для этого самое горячее время – конец января.

Аэроклуб осиротел… Впрочем, через положенное время, он вернулся. И, стоя с папиросой возле штабного домика, обратил внимание на бумагу, приклеенную к его двери. На бумаге было написано:

ПРИКАЗ

В связи с инцидентом, произошедшим… января… года, впредь к наземным гонкам двигателей авиационной техники допускаются следующие лица:

… СПИСОК…

Контроль исполнения настоящего приказа оставляю за собой.

ВРИО начальника аэроклуба – Борисыч.

Михалыч удивился. В списке не было Василия, всегда гонявшего самолеты, не было и других техников. Одни пилоты. Он обернулся, ища кого бы расспросить, и увидел того самого Борисыча.

– Ааааа! Здорово, Борисыч! А это что это вот тут за приказ такой?

– Привет, Михалыч! Видишь ли, в чем тут дело…

… Солнце еще только начинало собираться подумать о том, чтобы встать и вылезти на небо – а техник Василий был уже на ногах. Еще с вечера ему была поставлена задача – подготовить Ан–2 к самому рассвету. Дело было в том, что, в связи с высокой загруженностью разнообразными полетами Борисыча, было принято решение произвести «спортивный» взлет (то есть выкинуть спортсменов–парашютистов) с утра пораньше, до приезда перворазников. Вместе со своим подручным Данилой Василий дозаправил самолет, потом прогрел его, долил масла и приступил к запуску. Любимый Ан–2 Василия, перебранный им практически до винтика, узнал хозяйскую руку и запустился с полоборота… Вот в кабину залез Данила и Василий начал посвящать его в тонкости прогрева и опробования двигателя АШ–62ИР мощностью в целую тысячу лошадиных сил!

Кстати, господа и дамы, а многие ли из вас знают, как самолет управляется на земле? Делается это при помощи педалей. Теперь попробуйте угадать, какую педаль надо нажать (в авиации говорят – дать), чтобы повернуть направо? Почему–то всем приходит на ум аналогия с велосипедным рулем и все говорят, что левую. А это – не так! Нужно дать правую педаль!

И, кстати, те из вас, кто дал правильный ответ, но при этом не является пилотом, не обольщайтесь – пока у вас нет устойчивого рефлекса – вы педали в экстренной ситуации все равно перепутаете. Знать это одно, а уметь – другое. Есть такая забава – велосипед с обратным рулем. При помощи нехитрого механизма у него колесо поворачивается не туда куда руль, а в другую сторону. И всех об этом предупреждают – но никто на нем ехать все равно не может. Нет навыка. А я вот поехал легко – всего лишь убедил себя, что это самолетные педали, просто держу я их руками. И все – для того чтобы повернуть колесо вправо мозг сам давал команду толкать руль правой рукой (давать правую «ногу»), то есть поворачивать его влево.

Что–то мы отвлеклись… Так вот, подручный Данила, под мудрым руководством техника Василия выполнял опробование двигателя. Вот он дошел до прогрева втулки винта… Данила потянул на себя рычаг шага, лопасти винта встали на большой угол, тяга увеличилась и… самолет перепрыгнул через колодки и рванул вперед!

Кто его знает, почему так вышло. Самолет, по случаю зимы был на лыжном шасси – колодки же рассчитаны на колеса. С лыжами толку от них немного… А может быть колодки просто провалились в снег… А может быть, самолет при заруливании нагреб перед лыжами снега и теперь этот снег сработал как трамплин… Это неважно. Важно же было то, что самолет поехал вперед.

Впрочем, если бы Василий и Даня просто замерли на пару секунд и успокоились… Если бы Василий и Данила не трогали хотя бы педали… То оно бы все и обошлось. Слева–спереди от Ан–2 стояла Вильга. Мы потом смотрели и проверяли – если бы Ан–2 просто ехал прямо, то ничего бы не было. Но, Василий и Данила испугались, что Ан–2 нижней левой плоскостью даст этой Вильге по морде и решили отрулить вправо. Решение не самое плохое, бесспорно. Подвело исполнение. Они синхронно дали полный ход левой педали и Ан–2, как и должен, начал поворачивать влево!

– Правую! Правую! Ща въедем! – заорал Василий и одновременно потянулся к рычагу газа. Данила про него забыл… После того как Василий убрал газ и оба до отказа нажали на правые педали… самолет начал отворачивать вправо, но меееедленноооо – обдувки руля направления от винта больше не было. В этот момент Василий вспомнил про тормозную гашетку на штурвале и зажал ее.