Звонит Кристиан, жалуется маме на скандал с Сюзанной. Она требует от него одного, – чтобы он работал. А. говорит: «Armer Schatz, ты очень чувствительный, я знаю, но надо все же работу искать». Он: «А ты боишься ее (Сюзанну)?» Она: «Нет, но она достаточно резкая». Резюме: дураку 31 год.

Поехал с ней к Х.; уже с утра стала меня доставать глупыми вопросами. Пришла в 18 ч.30 мин. и опять: «Что делал у Х.?» Я: «Я не спрашиваю тебя, что ты делаешь в Ниерсте». Она: «Я работаю. А ты? Только болтаешь с ней». Я: «Мне твои наглые выпады сидят в горле. Иди ты к черту!» Тут она и пошла и поехала… Я: «Что ты мне дал?» – это твой вопрос, постоянно звучащий в моих ушах. Что это все значит?» Она: «Я не желаю работать до 80 лет». Я: «Тебя интересует не человек, а деньги!» Она: «Нет! Мне дети говорят: ищи себе с деньгами. Они злятся, что я тебя содержу. Я ответила, что давно уже нет». Слава богу, и то правда.

В субботу у Uschi Polaszek опять решила меня атаковать. Одна из ее знакомых за столом рассказывает всем о том, что ее соседка пытается ее мужа охмурить; тут А. говорит: «И мне такое известно; правда, Сергей?» Я не отреагировал (она намекала на Хильдегард). Затем та рассказывает дальше и снова А. продолжает зло проводить параллели. На третий раз я сказа так: Annekarine Drügg, еще одно слово и ты пойдешь домой пешком! Тебе это ясно?» Все рассмеялись. Я бы выполнил свое обещание, и она это знала и потому молчала.

Еще один «приятный» сюрприз. Завтра еду в Санкт-Петербург за документами на автобусе. Марина посоветовала взять с собой подушечку под голову. Я спрашиваю А… Она отвечает: «Да, в Ниерсте есть у нас. Что же ты раньше не сказал?» Я говорю, что дело поправимо, машина под домом, да и Х. машина здесь. «Возьми и поезжай». Ответ меня нисколько не удивил. «О, нет. Я устала. Мне нужно принять ванну. А мне ехать туда и обратно». Вот такое отношение ко мне. Хороша! Сволочь!

В 14 ч.30 мин. выехал автобусом в Санкт-Петербург. Срок действия паспорта истекал 25.10.05, а документы были необходимы для предоставления в консульство. На учете я не состою, следовательно, рассчитывать на получение нового паспорта в Бонне не приходится. Доехал без приключений. Взял справку об отсутствии задолжности, затем взял справку из архива, что состою в браке с Annekarine Drügg, сдал военный билет, подал заявление на получение справки об отсутствии судимости. Обратный путь прошел нормально, но теперь уже на автобусе на столь большие расстояния не поеду.

Frau Drügg, как прежде, придерживается великой традиции прошлого – провоцирование скандалов. Несмотря на то, что получает постоянно по башке, все равно ее упрямство и глупость бегут впереди разума, которого и так совсем мало.

Спектакль (в смысле скандал) продолжается. Я вынужден был сесть в машину и уехать на Elfrather See.

Произошло чудо!!! Полтора года просил ее поехать забрать мою стереосистему у Изы и что же? Вчера привозит. Что характерно, так к Изе я вместе с ней привозил систему, а вот забирать она со мной ее отказалась. Причина вполне ясна – в разговоре с Изой может всплыть ее грубейшая ложь.

Пришла в16 ч.15 мин. и чуть позже сообщает мне, что идет с Вольфгангом на встречу в 16 ч.30 мин в Krefeldhof с бывшим мэром Крефельда, мол, нужны контакты.

Я: Вот тебе и на! И ты еще смеешь мне что-либо говорить о моих встречах со знакомыми?!

Она: Я зарабатываю деньги!

Я: Что-то не вижу у тебя в карманах. Где же те деньги, которые ты в Ниерсте заработала?

Она: Я скоро заработаю столько, что у тебя голова кругом пойдет.

Я: Чего не произойдет, так не произойдет! Ты прекрасно знаешь, что твои деньги я не считал да и считать в будущем не собираюсь.

Был в иностранном отделе Крефельда, чтобы поставить в новом паспорте штамп о бессрочном пребывании на территории Германии и что же? Служащая заявляет, что впишет только Khar…, а не Chart…; тут я сообразил, что в старом паспорте на бессрочном разрешении стояла фамилия с Chart…, в книге записи актов гражданского состояния запись тоже Chart… Итак, я решительно отказался. И очень правильно сделал.

Вчера, в среду, смотрим Medical detectives, я говорю: «Бывает идеальное убийство (имею в виду невозможность его раскрытия). Она отвечает: «Не бывает!» Я: «Посмотри, сколько не раскрытых преступлений каждый год по статистике, тогда твое мнение изменится.

Она: (неожиданно для меня) Ты хочешь меня убить?! Я спокойно отвечаю, что пока не вижу серьезных причин на то. Знает собака, чье мясо съела! Трусливая бестия!

17 ч.30 мин. пыталась устроить скандал у Хильдегард. Я ездил в Mönchengladbach, чтобы отдать в «Orbis», бюро переводов, копию разрешения моего пребывания в Германии. Перед тем, как уехать, я оставил записку Анне, а так как Хильдегард в темное время суток уже боится ездить, то я ее решил привезти домой. Затем попросил А. приехать за мной, и тут она пошла в разнос. Снова я дал ей понять, что подобное поведение терпеть не буду. А на следующий день, уходя на работу, она ангельским голосом прошептала: «Я думаю, что через 30 мин., т. е. с 15 ч.30 мин. до 16 ч. макс. до 16 ч.30 мин. беседа с Herr… подойдет к концу и я отвезу Вольфганга в Nierst и приеду домой. Итак, ее взрыв могу объяснить тем, что она поняла свое положение в Krefelderhof, как свадебного генерала в той истории.

Беседа проходила на повышенных тонах (ох, как я сдерживался!) и уже к 24часам ее закончил следующим предложением: «Ты меня обвиняешь в том, что Хильдегард помогает мне, и я имею с ней какие-то тайны, а ты, как моя жена, должна знать все. Могу сказать, что у меня секретов нет. Ты видишь Х… ей звонишь, она приходит к нам в гости, ты задаешь ей массу вопросов, так, например, где мы были, когда вернулись (хотя все то же самое тебе давно известно от меня). Я, в свою очередь, ни разу еще не встречал Вольфганга в подобной атмосфере. Итак, познакомь меня с ним, тогда я узнаю наверняка очень многое о том, как ты лжешь и ему и мне». Она повернулась и молча пошла в спальню. Ее поведение красноречиво сказало о том, что я (весьма нетрудно) предполагаю – двойную мораль в ее поступках. Хотя, в принципе, слово мораль ей абсолютно незнакомо.

Может быть, наступит день, когда напишут книгу о моей жизни и поставят фильм под названием «Брак по-немецки».

Пришла в 22 ч.05 мин. Я спрашиваю: Ну, как провела вечер с В.?» И получаю неожиданно ответ следующего содержания: «Мы пришли, а он (с кем договаривался В.) не явился. Прождали 40 мин. А чуть позже звонит Вольфгангу (per Handy) Сюзанна; плачет, сообщая весьма неприятные подробности о его сыне, Кристиане, с которым живет. Оказывается, он давно пьет, причем настолько сильно, что, похоже, деградировал. В конце рассказа сказала мне как можно ласково: Извини, что я тебе не позвонила». К слову, она ни разу за все время нашего знакомства и по сегодняшний день не звонила, когда находилась с Вольфгангом. Я про себя улыбнулся иронично и все же ей посоветовал 2–3 раза в неделю посещать сына, дабы убедить последнего в лечении от алкоголизма.

Мне нужна была машина для поездки в Бонн (консульство), я взял ее у Хильдегард, отвез ее домой (поел у нее чуть, чуть) и приехал домой. Понятно, что Х. приехала ко мне на своей машине. Было это в 19 ч.05 мин. Открываю дверь – вижу недовольное высокомерное лицо пред собой. Говорю: «Я поел у Х., немного поболтал с ней». Ответ получил в обычном стиле: «Ты все делаешь только с ней, переезжай к ней…». Я подумал: попугай за работой. Тут я ей предлагаю следующее: «А., ты знаешь Х. с самого начала нашего знакомства, и я ничего не скрывал; ты свободно приезжаешь к ней домой, пьешь у нее чай, кофе, разговариваешь, о чем хочешь; короче, на такой же основе и я желаю появляться в Nierst, и я желаю иметь точно такой же доступ в дом Вольфганга, ведь ты, ко всему прочему, моя жена. Она: «Тогда он мне запретит появляться в Nierst». Я: «Позволь, если тебе нечего скрывать от меня, то ты должна это сделать». Она: «Нет, я этого не хочу».