Я кричал до тех пор, пока больше не смог.

Я знал, что должен был сделать. Я знал, как продержаться еще немного.

Я достал Кэмми из кармана брюк, где они лежали скомканными на земле, и вручную набрал номер Фила.

— Блейки, — появилась голограмма Фила. — Ты опоздал.

***

— Возвращаемся по многочисленным просьбам! — закричал ведущий. — Гензель Боргендорф.

Толпа зааплодировала. Я снова был на ринге, и на этот раз это не было гребаным сном.

Зеленый Пар навис надо мной, как дом. Он был огромен, но размеры никогда меня не пугали. Прозвенел гонг, и этот бой закончился быстрее, чем я досчитал до десяти.

Ночь закончилась в мгновение ока. Я дрался три раза. Последний дракон был немного сложнее двух других и тоже был Зеленым Паром по имени Генри. Когда я наконец взялся за его крылья, он завизжал, как свинья.

Звук разрываемой плоти, вываливающиеся кишки и кровь на пол, их вкус на моих губах.

Моя кислота, горящая между губ.

Некоторых зрителей вырвало. Это была самая ужасная драка, которую они когда-либо видели. Это бесконечно воспроизводилось на больших экранах.

Я знал, что, когда Сэмюель позвонит снова, я приду. Сэмюель был недоволен тем, что мне потребовалось так много времени, чтобы связаться с ним. Если бы не этот контракт, Сэмюель знал бы, что я ничей не питомец.

Но без Ирен тьма наступила бы достаточно скоро. Мне это было нужно.

Я оделся в раздевалке. Уходя, я подписал части тела нескольких девушек, рубашки, шорты и кусочки бумаги, украшенные лицом Гензеля. Я забрался в лимузин вместе с Сэмюелем, Дими и Филом.

Мы отправились прямо к Сэму домой и веселились всю ночь.

Фил протянул мне мою долю. Это был пакетик Каиново Огня.

— Фил, — я посмотрел на него.

— Я не пытаюсь подсадить тебя на это, Блейк. — Он подошел, чтобы присесть на диван. — Ты знаешь, как спокойна тьма, когда ты это используешь. Я пытаюсь помочь тебе продержаться.

Я кивнул.

Я также не хотел попадаться на крючок, но он был прав. Зверь хотел, чтобы я потерпел неудачу. Это был его план с самого начала. Он обманом заставлял меня делать всякое дерьмо, чтобы я думал, что это то, что ему нужно, чтобы оставаться спокойным. А потом он выхватывал все.

Используя грязное лезвие бритвы из своего бумажника, Фил аккуратно разделил каждому из нас по две тонкие линии на кофейном столике перед нами.

— До лучших времен, Блейк.

— До лучших времен.

Потом мы занюхнули.

***

Я переночевал в одной из гостевых комнат Сэма. Когда проснулся, я мало что мог вспомнить из прошлой ночи. Голова хотела взорваться.

Девушка с длинными рыжими волосами и множеством локонов привлекла мое внимание. У нее не было ни одной веснушки, но на плече красовался огромный фиолетовый синяк.

Брюнетка была с другой стороны от меня; у нее была ушибленная рука. Я приподнял простыню и обнаружил третью девушку, спящую под одеялом.

Три?

На ее шее остался отпечаток моей руки.

Холодный палец пробежал вверх по моему позвоночнику, и мой желудок скрутило. Мне нужно было встать с этой кровати, но голова была готова расколоться надвое.

Кайф был адским порывом, порывом, в котором мне было насрать на то, кто пострадает, а кто нет. Но низость? Низость — плохо.

Я спустил ноги с кровати и почувствовал в своих мышцах, что прошлой ночью у меня был секс. Грубый секс. Очень много.

Я закрыл глаза. Образы запрыгали перед моими веками. Повсюду обнаженные тела.

Что, черт возьми, произошло?

Я заставил себя подняться и обнаружил свои джинсы вперемешку с кожаными брюками, платьями и модными топами. Я нашел рубашку на пуговицах и чуть не упал. У меня буквально двоилось в глазах.

В конце концов комната перестала вращаться, и я заставил себя встать и надеть рубашку.

Я продолжал поглядывать на синяки обнаженной девушки.

Я сделал это.

Я был монстром под кайфом.

Я открыл дверь, с туфлями в руках, и в доме было тихо. Я понятия не имел, как я вернусь в Академию, но я не мог там оставаться. Я должен был выбраться из этого места.

***

Я залег на дно на следующие несколько недель.

Я чувствовал себя глупо из-за того, что не принял его предложение. Вспоминая, что Сэмюель сказал мне в лимузине… все это прямо сейчас задевало меня за живое.

Я мог бы извлечь что-нибудь из этого. Я мог бы сэкономить и, возможно, купить эту красоту в витрине магазина байков Энди. Это было самое великолепное изделие, которое я когда-либо видел. Некоторые называли их сексом на колесах. Для меня они олицетворяли свободу. Чем более волнующе, тем лучше.

Я мог бы.

Я не должен думать о «что, если». Их не существовало. Какими бы яркими ни были сны, они никогда не станут реальностью, потому что ее не существовало.

Ее не было.

Я отодвинул веснушчатое лицо на задний план своих мыслей, когда вошел Люциан.

Он больше не хромал. Я ненавидел тот факт, что он решил не исцеляться, как это делали остальные люди в Пейе. Было глупо то, как он говорил о боли, вспоминая ее.

Он никогда не сможет заявить на меня права.

Тошнота снова появилась, но я мог справиться с ней немного лучше. Мысль об этом как о слабости сделала свое дело. Моей тьме не нравилась слабость. После этого было легче сближаться с Люцианом на короткие промежутки времени.

Я все еще много лаял на него, а этот стиль разговора давался ему нелегко.

— Привет, — поздоровался он.

Я едва взглянул на него.

Он больше не обращал на это никакого внимания. В его глазах не было разочарования, как раньше, и он не задумывался и не раздражался каждый раз, когда я пытался игнорировать его.

Он как бы взрослел. Может быть, у короля Хельмута был с ним серьезный разговор о том, чтобы он дважды подумал, прежде чем заявлять на меня права.

Он был наследным принцем Тита. Его будущее было важнее, чем обещание тринадцатилетнего подростка.

Я сделал глубокий вдох, и мой желудок слегка скрутило. Я закрыл глаза и сделал мысленную пометку. Никаких глубоких вдохов, когда он рядом. Я медленно выдыхал. Пытаюсь унять скручивание в животе.

Можно было надеяться, что Люциан нарушит свое обещание и никогда больше не попытается заявить на меня права.

Я лег спать далеко за полночь. Я изо всех сил старался заснуть. Когда проснулся на следующий день, то обнаружил на полу серебристый конверт.

Люциан все еще спал. Это могло быть для него, но это не помешало мне встать с кровати и поднять конверт.

Мое сердце екнуло, когда я увидел на нем свое имя.

Она снова звала меня.

Я все еще чувствовал себя полным дерьмом из-за того, что сделал с ней. С того дня я даже не разговаривал с Табитой.

Мастер Лонгвей мог легко заставить ее встретиться со мной. Я надеялся, что это было не так, но это было возможно.

Время ползло. Я ненавидел свои потные ладони и отсутствие концентрации. Не то чтобы у меня действительно была какая-то концентрация с самого начала, но я чувствовал себя таким взвинченным. Я не знал, было ли это из-за того, что я снова увижу Ирен, или из-за того, что тьма подкрадывалась снова.

Когда, наконец, пришло время, я собрал книги и вышел из класса прежде, чем профессор успел что-либо сказать.

Я добрался до башни, страшась каждого шага. Почему я так нервничал?

В такие моменты, как этот, я жалел, что у меня нет моего дара предвидения — моей способности Лунного Удара. Чтобы знать, что должно было произойти.

Я протянул руку, чтобы постучать в дверь.

— Входи, — сказала она, прежде чем мой кулак коснулся двери.

Она всегда знала. Это было страшно, но в то же время удивительно, насколько сильным был ее дар.

Я открыл дверь.

Ее глаза сразу же нашли мои, и я отвел взгляд, возвращаясь к двери, когда закрывал ее.

Пожалуйста, больше никаких ссор.

Никто из нас не сказал ни слова, пока я крался к креслу.