Смерть обреченно выдохнула, словно утратила вкус к работе и взмахнула косой. Обнял девчонку кожаным, тертым плечами ремнем. Услышал, как мягко и едва слышно она спрашивает: — Я хорошая?

Ты хорошая, малыш.

Спи. Я отведу тебя туда, где волки приносят конфеты…

Ната пихала в плечо. Наваждение испарилось злым мороком. Нет полноватых, мягких рук Пышки, нет улыбок, нет надежды даже на пороге смерти.

Только машина, неприятные, перекошенные лица. Взмокший водитель. По одному его виду было ясно: прорвались чудом.

Принцесса, будто поддавшись моей безмятежности, спала, привалившись к моему плечу.

Хотелось погладить малышку по волосам, заверить ребенка, что все будет хорошо.

Просыпались заложенные мужские инстинкты. Никогда не любил детей, знаю ее меньше дня, а уже готов заслонить собой в момент опасности.

— Здесь, — проговорил водила.

День клонился к закату, незаметно проскочив. Усталость шумела в голове, звала отложить все дела на потом. Ответственность была против. На правах здравого смысла потрясала перед носом здоровенным, наполовину выполненным списком. Тот как будто стал длинней.

Я набрался смелости, хмыкнул и спросил: а можно сразу выполнить тот пункт, что с эвакуацией? Как же мне все осточертело…

Ответственность напомнила, что на завтра, раньше некуда, намечена встреча с Фел, если я все еще ей верю. Захотелось заплакать от обиды.

— Серж? Ты говорил, что маленькие девочки не твой профиль. — Сейрас хлопала глазами, будто надеясь, что прячущаяся за моей спиной Кьяра исчезнет. — Это кто?

— Позвольте представить. Принцесса Царената. Последняя из рода Цаесар. Пустите нас на порог?

Эльфийка препятствовать не стала…

Завалился спать в надежде, что не увижу снов про прошлую войну. Хотелось вообще без снов на пару часов в тишину безвременья. Мироздание сжалилось, позволив уснуть, едва коснулся подушки.

Ночью ко мне ластились. Проснулся от того, что кто-то из девчат аккуратно присел на кровать. Ната. Хотел зажать ее в объятиях, вкусить красоту ее готового тела — не срослось, Морфей жаждал видеть своим пленником.

Кьяру окружили заботой. Не знал, как к ней отнесутся, боялся, будут смотреть как на чужую. Зря. Как будто каждая девчонка из моей группы желала видеть в ней младшую сестричку.

Кроме Влады. Носферату видела в ней дочь.

Принцесса оказалась обескуражена: она привыкла, что вокруг нее суетятся, но иначе. Ждала подвоха, заботу о ней проявляли в надежде получить толику будущей власти и влияния взамен. Мои девчата хотели лишь выместить скопившиеся страхи, обращая их в любовь.

Просыпался трижды без Наты под боком. Видимо, не дождавшись внимания с моей стороны, инфо-фея ушла.

Нет-нет, да вклинивалась в сознание жуткая мысль, что все случившееся — сумбурный, лихорадочный сон. Поверить в то, что удалось захватить принцессу Царената было сложнее всего.

Солнце еще только собиралось на горизонт, но я встал.

Глянул на нашу новую гостью. Впечатлившись авторитетом Влады, малышка решила спать с ней.

Тринадцать лет, хорошо воспитана, но все еще ребенок.

Сохраняли розовый, мягкий мир не в желании затянуть короткое детство, наоборот. Чем раньше поймет свое место, тем лучше. Чем наивней, тем податливей…

Надеялся, что получится рассказать о удачах Бейке…

Елена разве что не виляла хвостом, едва завидев мое возвращение. Лишь субординация, которой желала следовать, не давала ей броситься на шею. Владу слушать не стал, ей и нечего было рассказать. Ее успех вытащил нас с Натой из передряги.

Шустро оделся.

Они все знали, куда иду, знали зачем. Каждая готова предложить помощь, но не осмеливается. Боятся строгого отказа.

— Приказания? — спросила Лена. Я на миг задумался. И плюнул в сердцах. Почему бы после случившегося не залечь на дно? Устроить выходной, перебраться по новому адресу, что нашла Белка — какой он там?..

Покачал ей головой в ответ. Держал хрупкую тишину, вмиг оказался за дверью.

Не доверяя проказнику-лифту, промчавшемуся мимо, поспешил по лестнице. Боялся, окликнут, слышал, как кто-то из девчат раскрыл входную дверь. Велел Ириске не принимать вызовов. Дотянуться до меня могла лишь Ната, но не стала.

Автомобили стояли стройными прямыми рядами. Зеленые, красные, затем снова зеленые, словно яблочный натюрморт.

Угонщиков здесь не боялись. Сигналка не сработала, когда дернул на себя ручку дверцы. Сезам открылся без лишних усилий. Теперь бы завести эту чуду…

У Ириски на эту тему готов был ответ: ролик из сети об устройстве механизма зажигания. Пришлось лишь чуть вспомнить шальную юность, и двигатель мягко, почти бесшумно заурчал в ответ.

На пропускном пункте карсир едва ли не исходил на нет от любопытства: что гражданину потребовалось в зоне жилых блоков для рабов. Побледнел, узнав меня, в прошлый раз велел ему открывать без лишних вопросов.

Открыл, вернув пластину документа, отсалютовал. Чуть не ляпнул ему, что к пустому месту руку не прикладывают.

Разбитые, неухоженные дороги. Взятый «напрокат» автомобиль трясло, его готовили лишь к ровному, без ухабов, асфальту.

Жилой блок 5У мрачно возносился передо мной. Широкий, некогда покрытый красивой яркой облицовкой, сейчас он был ни на что не похож.

Машину оставил за несколько кварталов, пошел пешком. Серво, не говоря уже о шавах, не в восторге от своего положения, но всегда найдется любопытный, пугливый и каверзный…

Переодеваться не стал, и зря — почти за углом наткнулся на патруль. Эти карсиры оказались поумней того, что стоял у врат: гражданский здесь и в столь ранний час их смутил.

Мутное время, мутный человек, нервная улыбка. Один из них осмелился направить на меня ствол.

Защитные очки прятали его глаза, но знал: он обмочит штаны прежде, чем нажмет на курок.

Это меня и спасло.

Резким рывком впечатал локтем в правую нижнюю точку — вместо нормальной защиты там был лишь гофрированный пластик. Несчастный согнулся, винтовка из его рук перекочевала в мои. Прикладом вышиб из него дух. Его друг споткнулся, пытаясь убежать. Сопротивления не ждали. Прикладом же разбил несчастному нос, припечатал к земле.

Незачем убивать. Ириска оценила их состояние: придут в себя дай бог к утру.

Швырнул отстегнутые переговорники с их поясов наземь, раздавил. Вдруг кому-то из них повезет очнуться раньше? Знал, что не поможет, но все же…

Блок встретил меня умирающей лампой. Треск, отчаянье, жужжание сверчков у ленты накаливания. Кто-то из Царената решил, что рабы обойдутся без света.

Сверился с часами — пришел раньше запланированного.

Затхлый чердак, дух пыли, писк грызунов. Ириска учуяла силуэт во мгле едва ли не сразу, как сделал первый шаг. Фел тоже пришла заранее. Маска недосыпа на лице, мешки под глазами, сутулится. Раскрытие далось ей нелегко. Слабая, дружеская улыбка.

— Ты все-таки пришел…

— Могло быть иначе?

Она вздохнула. Могло, прекрасно знала обо всех моих приключениях. На языке девчонки вертелась тысяча жалоб, но она офицер. Вместо них кивнула, приглашая за стол.

— К делу. Видишь это?

Лампа, изгвазданные маслом листы давно забытых приказов. Серая плоть надкусанного хлеба, уйма проводов к больше похожему на шкатулку чемоданчику. Схемы, одна к другой, словно выдернутые из бытовой техники, обращали устройство в техно-франкенштейна. Переговорник, подобно тому, по которому Бейка говорила со мной еще на момент, когда только подъезжали к воротам Вратограда… Ириска оценивала конструкцию не без интереса, пыталась сопоставить и понять — оно для чего?

Фел не стала тянуть.

— Это «Копье», если по-простому. Может сделать точечный прокол в том глушащем куполе, что сделан Царенатом.

— Вот так запросто? Из говна и палок? — указал на техногенный бардак.

Фел выдохнула.

— Я говорила, что этот способ опасен и ненадежен? Едва мы попытаемся это сделать, все службы безопасности получат приглашение на банкет и будут здесь через минуту-другую. Агенты ЦРУ, Вит Скарлуччи… Если прокол удастся, надо будет связаться с Бейкой быстро. Защита купола быстро восстановится, что располосует твой сигнал за доли секунд.