Лиам ухмыляется.

— Хакер, — небрежно говорит он. — Раз или два она пригодилась.

— Она? — Левин поднимает взгляд, и Лиам усмехается.

— Да, она. Женщины знают, как пользоваться компьютерами, Петров. И она знает, как быть не заметной.

— Сосредоточься, — огрызается Лука. — Лиам, ты должен посмотреть, сможет ли этот твой друг-хакер покопаться в любых транзакциях, которые Алексей может совершить в ближайшие несколько дней, посмотрим, сможем ли мы точно определить местоположение. Ты и Макс останетесь здесь, пока Виктор, Левин и я возьмем несколько человек и уйдем, как только у нас будет…

— Абсолютно, блядь, нет. — Лиам прищуривает глаза. — Ты думаешь, я останусь здесь, за этими стенами, в то время как Ана там страдает, будучи пленницей этого монстра? Блядь, нет. Я тоже пойду с вами.

Лука хмурится, и его лицо внезапно становится очень серьезным, почти отеческим.

— У тебя есть чувства к ней?

Макс закатывает глаза:

— Я думаю, любой человек с приличным зрением мог бы это увидеть.

Я испускаю тяжелый вздох.

— Я думаю, было совершенно ясно, что Лиаму здесь нравится мисс Иванова. Но вряд ли сейчас подходящее время…

— Нет, я думаю, что самое время… прежде чем это зайдет дальше. — Лука не выглядит довольным. — Как много ты знаешь о ней, Лиам?

Лиам замер, выражение его лица внезапно стало настороженным.

— Хватит, — коротко говорит он, дерзкое мальчишество исчезло в одно мгновение. — Как сказал Виктор, я думаю, сейчас не время…

— Ана через многое прошла. — Лука скрещивает руки на груди, его глаза сужаются. — Она лучшая подруга моей жены, и я тоже стал заботиться о ней, как о сестре. С тех пор как…

— Что случилось? — Перебивает Лиам, нахмурив брови. — Кто-то причинил ей боль?

— Это не мое дело обсуждать, — твердо говорит Лука. — Но она подверглась жестокому обращению. Это сказалось на ней не только физически, но и морально. Каковы бы ни были твои чувства к ней, она не в том состоянии, чтобы ответить на них взаимностью или даже согласиться с ними. Она едва способна позаботиться о себе. — Лука вздыхает, хмурясь. — В любом случае, я слышал, что ходили разговоры о твоей женитьбе на девушке О'Салливан.

— Для босса итальянской мафии ты определенно много знаешь о внутренней работе королей, — рычит Лиам. — Я не понимаю, какое тебе дело.

— Благополучие Аны влияет на мою жену и, следовательно, на мир и стабильность в моем доме. И помимо этого, между нашими семьями существует союз. Если короли будут дестабилизированы, это также повлияет на меня и моих близких. — Лука качает головой. — Иди с нами, если должен, но выбрось Ану из головы. Женись на девушке О'Салливан. Это укрепит твое положение и настроит тебя наилучшим образом, увеличив твою благосклонность к другим королям. Ана ничего не сможет для тебя сделать, когда речь зайдет о твоем положении в семьях.

Челюсть Лиама сжимается, но он больше ничего не говорит об Ане.

— Я иду с тобой, — говорит он вместо этого, его голос звенит от решимости. — Я поговорю с Бет и посмотрю, что она сможет откопать. Но когда придет время уезжать, я здесь не останусь.

— Я тоже. — Макс тяжело сглатывает, на его лице неуверенность, но челюсть тоже сжата, плечи расправлены. — Саша доверяла мне в прошлом. Я хочу быть там, чтобы вернуть ее домой. — Он замечает выражение моего лица и пожимает плечами. — Как друг, — говорит он, делая ударение на последнем слове. — Для людей, нуждающихся в духовном руководстве.

Губы Лиама подергиваются, но он сдерживает любое замечание, вертящееся у него на кончике языка, к моему облегчению, и Луки тоже, судя по выражению его лица.

— Давай, — говорит Левин, со стоном вставая. — Давай подлатаем себя и соберем по кусочкам. Несколько порезов и ушибов нас не остановят, а? — Он смотрит на меня с грубоватой стойкостью человека, который видел гораздо худшее, чем даже то, что произошло здесь сегодня.

Он отстраняется, когда Макс, Лиам и Лука начинают выбираться из гостиной, перешагивая через тела и осколки стекла.

— Я вызову бригаду чистильщиков, — мрачно говорит Левин, оглядываясь на побоище. — Это чертовски печально. Все они хорошие люди.

— Алексей должен заплатить за это. — Я слежу за взглядом Левина, любуясь ужасной сценой. — Он убил моих людей и забрал у меня семью. Этого нельзя терпеть.

— Этого не будет, Медведь, — твердо говорит Левин. — Он заплатит в десять раз больше. Но сначала мы должны найти его.

— Это будет нелегко.

— У Лиама свои способы, а у меня свои. — Левин холодно улыбается, и я вижу намек на человека, которым он был до того, как пришел работать на моего отца, наемника, которого когда-то боялись на четырех континентах. — Я свяжусь с синдикатом. То, что сделал Алексей, невыносимо. И он заплатит за это, я тебе это обещаю.

В это я верю без тени сомнения.

Я просто надеюсь, что мы сможем завершить это вовремя, чтобы спасти женщину, которую я люблю.

16

КАТЕРИНА

К моему облегчению, Алексей не требует, чтобы я осталась на ночь в его постели. Когда он заканчивает со мной, он наклоняется и поднимает мою одежду с пола, швыряя ее в меня, пока выбрасывает использованный презерватив в мусорное ведро, едва взглянув на меня, когда я одеваюсь и отступаю к двери. Это само по себе является еще одним облегчением. Алексей, похоже, не заинтересован в том, чтобы рисковать тем, что я могу от него забеременеть, чего я боялась даже больше, чем того, что он затащил меня в свою постель. Я до сих пор понятия не имею, возможно ли это вообще для меня, но я знаю, что есть одна вещь, которую я не смогла бы вынести, и это вынашивать ребенка, который не был от Виктора. Я не могу представить, что бы сделал Виктор при таком раскладе, чего бы он потребовал, как бы он с этим справился, но я никогда не хочу знать.

Странно чувствовать облегчение в постели мужчины, заставляющего тебя спать с ним, но это именно то, что я почувствовала, когда Алексей достал пакет из фольги. Я почти почувствовала благодарность. Это то, на что похож Стокгольмский синдром? Эта мысль мрачно мелькает в моей голове, юмор висельника заставляет уголки моего рта подергиваться, когда я так быстро, как только могу, направляюсь к двери, пока он не передумал и не решил, что ночь еще только началась.

Уже почти два часа ночи, и я чувствую себя разбитой как телом, так и разумом. Я сделала все возможное, чтобы отключить свой разум, как только Алексей приказал мне встать на колени, сказав себе просто не существовать столько, сколько потребуется. Это было бы не то, что он забирал, а просто мое тело. Просто оболочку, в которой я обитаю. Это ничего не значит, говорила я себе снова и снова, глядя на стропильный потолок, следуя за узлами и завитушками в дереве, когда Алексей входил в меня. Я старалась не думать о реальности происходящего, о том, что он забирал то, что принадлежало Виктору, оставляя на мне след, который никто из нас никогда не сможет смыть. Я думала, что Виктор был последним мужчиной, который когда-либо будет внутри меня, но это больше не так, и это был не мой выбор.

Сколько раз ложиться в постель с мужчиной не было моим выбором? Больше, чем я могу сосчитать, если быть честной сама с собой, между большей частью моего брака с Франко и началом моего брака с Виктором. Последняя ночь, которую я провела с Виктором, запечатлелась в моей голове как единственный настоящий момент, когда я сама решила соблазнить мужчину и переспать с ним. Однако тогда я не могла позволить себе думать об этом. Не с Алексеем внутри меня, делающим все возможное, чтобы стереть все следы Виктора. На протяжении всего фильма он ворчал что-то в этом духе, с каждой проходящей секундой напоминая мне о реальности ситуации, от которой я пыталась убежать.

Бери мой член. Я знаю, тебе это нравится. Как только ты его получишь, у тебя появится к нему тяга, а? Веди себя прилично, маленькая королева, и я не отдам тебя своим людям. Тебе бы этого хотелось, не так ли, царица? Итальянская шлюха. Ты хотела бы посмотреть, сколько русских членов ты могла бы принять одновременно.