– А тот, кого мы ждём… кто он? – Я уже, признаться, потеряла счёт времени, сколько мы ждём одну единственную персону, и мне просто хотелось чуточку разрядить обстановку.

– Хорас его зовут, – серьёзно ответил Осберт. – Верховный чародей.

Перед глазами начал вырисовываться образ этого самого чародея. Серьёзный собранный мужчина, у которого всё разложено по полочкам. Учтивый и благовоспитанный. Должно быть, он зрел и мудр, раз его называют верховным.

– Хочу предупредить, – перешёл парень на шёпот. – Внешность может быть обманчива, как и поступки.

Говорил Осберт с осторожностью, боясь, что его кто-то может услышать.

Внезапно, раздались чьи-то шаги неподалёку.

Незнакомая фигура вынырнула из-за угла, отчего Осберт тут же напрягся.

К нам вальяжной походкой направлялся молодой мужчина, примерно лет двадцати пяти. Одет он был в белую рубаху. Бархатный кафтан цвета синего сапфира был полностью расстёгнут, можно предположить, что молодой мужчина носит его вместо плаща. Чёрные блестящие брюки едва ли касались пола, и из-под них выглядывали черные лакированные туфли на невысоких каблуках. На его лице царила наглая ухмылка. Длинные светло-русые волосы с серебряной прядью на боку струились волнами по плечам. Его глаза, как два ярких изумруда, излучали невероятный блеск, а взгляд был, как у хитрого лиса.

– А вот и он, – указал рукой в сторону мужчины Осберт.

Молодой человек быстрым шагом подошёл к нам.

– Осберт? – изогнув бровь, произнёс он.

– Здравствуй, Хорас, – учтиво произнёс парень. – Мы к тебе.

Так это и есть тот самый Хорас? Ну и ну… Не так я себе представляла верховного чародея.

– Новоприбывшая? – приблизился ко мне мужчина почти вплотную. – Дейзи Дрезден. Родилась двенадцатого февраля в две тысячи шестом году. Умерла шестнадцатого апреля в две тысячи двадцать третьем, – произнося данные, которые, как мне объясняли Минди с Осбертом, витали над головой, Хорас усмехался. – Всего-то семнадцать несчастных лет. Должно быть, это печально… быть изгоем и непонятой родителями, – хмыкнул он.

Его манера речи звучала издевательски, и я с трудом сдерживалась, чтобы не влепить ему звонкую пощёчину. Осберт заметил перемену в моём лице и поспешил взять меня за руку. Как ни странно, но это помогло чуточку усмирить гнев.

– Пройдёмте в мой кабинет, – сказал Хорас, пропуская нас вперёд.

Внутри творился настоящий хаос. Везде разбросаны книги и какие-то бумаги. Толстый слой пыли на мебели щекотал ноздри. Деревянные половицы неприятно скрипели под ногами, аж зубы сводило. Комната так и пропитана мраком и старостью. Единственным источником света служило небольшое окно, но и оно было частично прикрыто старыми бордовыми шторами.

Возникло дикое желание покинуть сей кабинет, чтобы уберечь свои органы чувств, но Осберт крепко держал меня за руку. Я мельком взглянула на него, и он легонько покачал головой. Наверняка понял, что я намеревалась сделать.

– Располагайтесь, – сказал Хорас, указывая нам на кожаные рваные кресла, стоявшие напротив его письменного стола, на котором также царил беспорядок. А сам уселся в роскошное кресло с бархатистой обивкой багрового цвета, закинув ноги на стол. – Итак, Дейзи Дрезден, слушаю тебя, дорогая, – соединив перед собой подушечки пальцев, произнёс мужчина.

Я не знала, что ему говорить. И как вообще мне стоит себя вести. Посмотрела на Осберта в поисках поддержки, и он не подвёл.

– Дейзи не видит информацию об обывателях, – начал Осберт. – Ты знаешь что-нибудь об этом?

Хорас задумался.

– Причина может быть в её даре, – ответил он без надменности. – Точнее… в неумении им пользоваться, или же само подсознание заперло его на замок. Я более чем уверен, что, ты, Дейзи Дрезден, хотела избавиться от этого бремени. Что ж, поздравляю, ты получила то, о чём так долго мечтала, – Хорас вновь усмехнулся.

В его словах я уловила долю истины. С момента появления в этом неизвестном мне мире я перестала видеть и слышать то, что другие люди не могли. Хоть и прошло совсем немного времени, но чувствую себя как-то иначе, будто сбросила оковы, сковывающие меня изнутри. Неужто долгожданная свобода? Или я всё же что-то упускаю?

– Ты стремительно… как бы сказать, очеловечиваешься, – продолжил Хорас.

– Это плохо? – спросила я.

– Если предпочитаешь забвение, то нет, – ответил Хорас. – Но поверь, в нём нет места чему-либо. Только пустота, – его взгляд стал мрачным. – Элизиум – прекрасное место для продолжения жизни и новых возможностей.

– Хорас прав, Дейзи, – улыбнулся Осберт, глядя на меня. – Тебе здесь понравится.

Никогда не думала, что передо мной будет стоять нелёгкий выбор: впасть в забвение, утратить былые воспоминания и забыть о боли, или попытаться принять свой дар, продолжить жить в мире ином целую вечность.

– Прими решение как можно скорее, Дейзи Дрезден, – прервал мои размышления Хорас. – У тебя есть месяц, чтобы всё обдумать и взвесить, – он глубоко вздохнул. – Никогда не думал, что придётся озвучивать сущности его право на выбор, ибо все души, попавшие сюда, были рады второму шансу. Не так ли, Осберт? – перевёл свой взгляд на юношу.

– Да, – тихо ответил Осберт.

– Вот видишь? – Хорас развёл руками, потянулся к близ стоящей полке, которую я заметила только сейчас, и вытащил из неё какой-то предмет. – Возьми, – поставил он передо мной малюсенькую бутылочку, наполненную ярко-синей жидкостью. – Она временно затормозит процесс «очеловечивания».

Я дёрнулась.

– Без неё ты и двух дней не протянешь, мотылёк.

– Мотылёк? – удивилась я от нового обращения к себе. Осберт и вовсе скривился.

– В моём мире очень ценили мотыльков, – как-то странно улыбнулся Хорас. – Они – олицетворение прекрасного.

Я невольно начинаю краснеть. Хочется убраться отсюда поскорее. Не имею абсолютно никакого желания выслушивать философию от парня, который мне неприятен.

– Странная реакция у тебя, – заметил Хорас, и усмехнулся. – Хотя… для девушки, которая ни разу в жизни не слышала ни одного приятного словечка от своих же родителей, должно быть… это норма? – он моментально вскочил с места, и, обойдя стол, встал позади меня. – Не переживай, ты мне не интересна, Дейзи Дрезден, – шепнул на ушко.

Осберт облегчённо вздохнул после слов, сказанных Хорасом.

– И советую не пренебрегать своим временем и даром, – указывая на бутылочку с жидкостью, произнёс мужчина. – Ищи себе наставника.

– Наставника? – изогнула бровь я.

– Ну, да. А ты думала, что всё это время будешь бродить по лесам и городу без дела? – звонко расхохотался Хорас. – Как бы не так.

– И где мне искать этого самого наставника? – передразниваю его.

– Я могу! – радостно заявил Осберт. – Я могу быть твоим наставником, красавица!

Я озадаченно взглянула на паренька. Он так светился от радости, что возразить побоялась. Хорас также посмотрел на Осберта, а затем перевёл взгляд на меня.

– Значит, решено, – произнёс Хорас. – Ты, Осберт, отвечаешь за неё. Уж постарайся наставить её на путь истинный.

– Разумеется, – сказал парень, и взял бутылочку, которая предназначалась мне. – Не забудь, – протягивает он мне.

Я беру бутылочку и прячу её в боковой карман своих пижамных штанов.

– И ещё, Осберт, – его голос стал серьёзнее, – как наставник… помоги ей тут освоиться, прогуляйся с ней по окрестностям и покажи жилище.

– Понял, – произнёс Осберт.

– Вот и отлично, – улыбнулся чародей. – Ступайте.

Мы с Осбертом встали почти одновременно. Он поправил сюртук, и направлялся уже к двери, увлекая меня за собой. В моменты, когда Осберт брал меня за руку, я чувствовала себя маленькой девочкой, за которой надо пристально приглядывать.

Покинув тёмный пыльный кабинет мистера чародея, Осберт вёл нас к выходу из здания.