— Не могу! У меня кое с кем важная встреча. Ру схватил Эрика за рукав, и тот буквально протащил его пару шагов, прежде чем остановился.

— Ну? — нетерпеливо спросил он Ру.

— Твой отец послал за тобой?

Эрик давно уже перестал удивляться умению Ру узнавать все городские слухи, но на этот раз он был ошеломлен.

— Почему ты спросил?

— Потому, что со вчерашнего вечера по дороге непрерывно снуют королевские гонцы, иногда даже сразу по несколько человек. Утром по восточной окраине прошли рота баронской кавалерии и две роты пехотинцев, а час назад Собрание Виноградарей и Виноделов занял отряд личной гвардии барона. Вот об этом я и хотел тебе рассказать. А ты, я вижу, нацепил свою лучшую рубашку?

— Умер принц Крондорский, — сказал Эрик. — Вот почему… — Он собирался добавить, что по этой причине его отец едет в Крондор и будет проезжать через Равенсбург, но, опасаясь, что Ру увяжется следом, сказал:

— ..вся эта суета.

— Так, значит, войска перебрасывают к кешийским границам, на случай, если после смерти принца императору придет в голову поживиться за наш счет! — Ру задумался, почувствовав себя специалистом по части военных действий, и отпустил Эрика, который сразу же заторопился дальше. Обнаружив, что остался один, Ру громко заорал: «Эй!», и пустился вдогонку. Он догнал Эрика, когда тот уже сворачивал на городскую площадь.

— Так куда ты идешь?

Эрик остановился.

— У меня свидание.

— С кем?

— Не твое дело.

— Никакое у тебя не свидание, иначе ты пошел бы на север, к фонтану, а не на восток, к баронской дороге. — Глаза Ру вдруг стали круглыми, как две монеты. — У тебя встреча с отцом! Дьявол, а я сказал это в шутку!

— Мне бы не хотелось, чтобы кто-то что-то болтал по этому поводу, особенно моей матери, — предостерегающе сказал Эрик.

— Я буду нем как рыба.

— Отлично. — Эрик большими сильными руками взял Ру за узкие плечи и развернул его. — Иди-ка займись чем-нибудь, только постарайся не нарушать закон. Поговорим позже, встречаемся в трактире.

Ру насупился, но ушел, сделав вид, что все равно не собирался идти с Эриком, а тот поспешил своей дорогой.

Он прошел мимо торговых рядов, окружавших городскую площадь, мимо двух-и трехэтажных зданий, нависавших над узкими улочками, миновал скромные дома зажиточных ремесленников, потом — развалюхи сезонных рабочих и мелких лавочников и, наконец, оказался на окраинах.

Выйдя из города, Эрик заторопился по восточной дороге мимо маленьких огородиков, где зеленщики и разносчики выращивали овощи, мимо обширных виноградников и, дойдя до пересечения баронской дороги, ведущей в Даркмур, с большим трактом, разрезающим Равенсбург с запада на восток, он остановился.

Стоя в ожидании, он размышлял над причинами, которые заставили его отца назначить встречу в этом достаточно удаленном от города месте. Но разумеется, Эрик исключал самую невероятную из них, а именно то, что мечтам его матери суждено каким-то образом осуществиться, и барон собирается признать его своим сыном.

Его раздумья прервал стук многих копыт, и вскоре из сгущающихся на северо-востоке сумерек возник отряд кавалеристов. Когда они приблизились, Эрик узнал гвардейцев барона и ту самую карету, на которой тот в последний раз приезжал в Равенсбург, а увидев рядом двух своих единокровных братьев, почувствовал легкое стеснение в груди. Первые всадники эскорта прорысили мимо, но Стефан и Манфред придержали коней.

— Что! Опять ты! — воскликнул Стефан. Он сделал угрожающее движение, словно намереваясь выхватить меч, но Манфред крикнул:

— Стефан! Прекрати! Оставь его!

После этого Манфред пришпорил лошадь и помчался догонять авангард, но Стефан задержался и прокричал, стараясь перекрыть грохот копыт:

— Предупреждаю тебя, братец: когда я стану бароном, я не буду так терпелив, как отец. Если вы со своей мамашей попадетесь мне на глаза во время какой-нибудь церемонии, я прикажу схватить вас так быстро, что вашим теням придется вас догонять! — Не дожидаясь ответа, он со злостью вонзил шпоры в бока своего коня, пустив его сразу в галоп, и поскакал вслед за братом.

Почти сразу после этого появилась карета барона и, проезжая мимо Эрика, замедлила ход. Когда она поравнялась с Эриком, занавеска откинулась, и он увидел бледное лицо и пристальные глаза барона фон Даркмура. На мгновение взгляды отца и сына скрестились, и Эрик почувствовал внезапный приступ смятения. И так же внезапно все кончилось; карета прокатила мимо, и кучер прищелкнул вожжами, посылая коней вперед, догонять всадников.

Простучал копытами арьергард, а Эрик все еще стоял, рассерженный и озадаченный. Он надеялся, на худой конец, поговорить с отцом, а не просто обменяться мимолетными взглядами.

Когда Эрик повернулся, чтобы уйти, последний всадник остановился и окликнул его.

Он обернулся и увидел Грейлока. Эрик был до того зол, что забыл о вежливости.

— Я думал, что мы друзья, мастер Грейлок, по крайней мере насколько позволяет разница в положении. Но вы заставили меня тащиться сюда через весь город, чтобы Стефан осыпал меня угрозами и оскорблениями, а барон фон Даркмур полюбовался мной из теплой кареты!

— Эрик, это была просьба твоего отца, — ответил Грейлок.

Эрик расправил плечи:

— Другими словами, он просил меня выслушать, как Стефан прикажет мне убираться из баронии?

Грейлок спешился и, ведя свою драгоценную кобылу в поводу, подошел к Эрику.

— Нет, — сказал он, кладя руку на плечо юноши. — Стефан сделал это экспромтом. Твой отец хотел в последний раз взглянуть на тебя. Он умирает.

На Эрика нахлынули одновременно испуг и печаль, но чувства эти были отдаленными, как будто переживал их кто-то другой.

— Умирает?

— Его лекарь возражал против этой поездки, но в связи со смертью принца барон счел ее необходимой. Боррик назначил преемником Никласа, самого младшего из своих братьев. Но это лишь до тех пор, пока Патрик не достигнет совершеннолетия; тогда он вступит во владение Западным Княжеством. Никлас почти никому неизвестен; все думали, что преемником станет Эрланд. На этой неделе в Крондоре прольются лужи политической крови.

Эрик знал эти имена: Боррик, король, и Эрланд, его младший брат-близнец. Патрик был старшим сыном короля, и по традиции принцем Крондорским должен был стать один из них. Впрочем, придворные интриги мало интересовали Эрика.

— Он просил меня быть здесь, чтобы взглянуть на меня из пролетающей мимо кареты?

Грейлок выразительно сжал плечо Эрика.

— Чтобы взглянуть на тебя в последний раз. — Меч-мастер достал что-то из своей куртки. — И чтобы передать тебе вот это.

Эрик увидел в руках Грейлока сложенное письмо и прежде всего обратил внимание, что оно не запечатано. Он взял его и, развернув, начал читать вслух:

— «Сын мой…» Грейлок его перебил:

— Никто, кроме тебя, не должен знать, что здесь написано, а когда прочитаешь, я должен буду сжечь письмо. Читай, а я постою в стороне.

Он отвел лошадь на десяток шагов, а Эрик принялся за чтение:

Сын мой, если я уже не умер, когда ты читаешь мое письмо, то скоро это случится. Я знаю, что у тебя много вопросов, и не сомневаюсь, что твоя мать ответила на некоторые из них. С горечью должен признаться, что не могу многого добавить к тому, что ты уже знаешь.

В юности мы испытали страсть, а когда стали старше, от нее остались лишь слабые воспоминания. Я думаю, что когда-то я очень любил твою мать. Но даже если любовь и была, то потом она, как и память, угасла.

Если я и жалею о чем-то, то лишь о том, что не имел возможности знать тебя. Ты не виноват, что твоя мать и я уступили слабости, но у меня есть обязательства, которые нельзя отбросить только потому, что я раскаиваюсь в юношеском неблагоразумии. Я думаю, ты понимаешь, что любая мысль о нашем существовании в качестве отца и сына являлась иллюзией, и надеюсь, что ты неплохой человек, поскольку горжусь кровью, которая течет в наших жилах. Я уверен, ты не посрамишь ее. Я никогда публично не оспаривал слов твоей матери, и благодаря этому ты по меньшей мере имеешь право носить мое имя. Но кроме этого, я мало что мог для тебя сделать.