— Мне кажется, это не совсем женская профессия.

В это время они вплотную подошли к границе с резервацией. Серёга внутренне напрягся, готовый в любую секунду прыгнуть на Уну и прикрыть ее своим телом, если появятся дроны. Но она смело, даже ни на секунду не сбавляя темпа, перешагнула границу и спокойно пошла дальше.

— Мы с отцом из племени Шаста, — сказала Уна, — у нас никогда не было разделений на женскую или мужскую работу, все занимались тем, к чему душа лежит.

— Племя Шаста? Так же гора называется. Вы что, тут всегда жили?

— Да, все мои предки отсюда, кроме прадеда, и всегда преклонялись перед этой священной горой. А теперь никто, кроме меня, и подойти к ней не может. Ты же русский, да?

— Да, — подтвердил Серёга.

— Тогда ты знаешь, что означает название нашей горы.

— Нет, — изумился Серёга, — не знаю.

— Ну как же. Это русское слово!

— Нет, в русском языке нет такого слова! — Серёга начал перебирать в голове все известные ему слова на «Ш».

— Как же нет? — изумилась Уна. — А какое слово вы используете, например, испытывая удовлетворение, или когда у вас рождается ребенок, или вы влюблены?

— Счастье! — догадался Серега. — Это Счастье!

— Да, да, Шаста! А говоришь, что нет! — засмеялась Уна. — Когда в наши края приплыли первые русские переселенцы, они увидели гору, почувствовали ее энергетику, сразу сказали, это Шаста!

— Да, — задумчиво произнес Серёга, — тут действительно живет счастье, — и посмотрел на Уну.

— Мы и сейчас используем много русских слов. Шаста и другие племена не признавали испанских колониальных властей, те были убийцами и грабителями, а с русскими переселенцами у всех индейцев сложились дружеские отношения. Они много что принесли в нашу культуру, кроме языка, многому научили. Русских никто не трогал, им разрешалось охотиться на индейских территориях. Оставшись в лесу до ночи, приходили ночевать в племена. Затем индейцы начали отдавать своих дочерей замуж за русских. Таких семей было много. Жили они как на территории русских в крепости Росс, так и в индейских поселениях.

— Я что-то не понял, тут что, была русская крепость?

— Да, ее останки и сейчас есть, она находится недалеко от Сан-Франциско, на американский манер это место называется Форт Росс, ты свободен в своем передвижении, можешь съездить туда посмотреть. Мой прадед, например, не увез прабабку в крепость, а остался с ней в ее племени, они прожили хоть и тяжелую, но долгую и счастливую жизнь.

— Ты хочешь сказать, что твой прадед был русским? — все больше удивлялся ее рассказу Серёга.

— Да, — засмеялась она, — а моя тетя была зеленоглазой и беловолосой индианкой. Вот так через поколение вылез ген прадеда. А еще, я, помимо того, что верю в духов, верю в Бога, просто религии у нас тоже смешались. — Она остановилась. Впереди уже была слышна трасса. Но Серёга настолько заслушался рассказом Уны, что даже не заметил, как они к ней подошли.

«Как попрощаться-то? — крутилось в голове у Серёги. Обнять? Поцеловать? А если обидится?»

Что делать, подсказала сама Уна. Она протянула к нему руку. Серёга смотрел ей в глаза, в полутьме ему казалось, что те льдинки, которые сверкали там днем, оттаяли за дорогу и взгляд потеплел.

— Я очень рад был познакомиться с тобой, Уна, и вообще всеми вами. Завтра прибегу проходить тестирование у вашего шамана, — засмеялся Серёга. Но думаю, что не пройду, херовый из меня спаситель мира. Если не смог спасти даже одного человека, — посерьезнел Серёга, вспоминая несчастную Эмму.

— Вот завтра и узнаешь много чего нового про себя! — сказала Уна, махнула на прощание рукой и пошла обратно в сторону резервации.

А Серёга стоял и смотрел на ее тонкий исчезающий силуэт, пока он совсем не растворился в темноте леса. Потом еще минут пять не мог оторвать оттуда глаз, надеясь, что где-то мелькнет ее белое платье.

Когда Серёга зашел на парковку, она так и была пустой, и только в совсем черном углу стоял его одинокий электроавтомобиль. Заскочив в него, даже не открывая дверь, он лихо развернулся, выскочил на трассу и понесся в сторону дома. В животе летали бабочки, в голове он постоянно перекручивал их разговор, с улыбкой вспоминая, как она чуть не упала, а он ее поймал, эти все мысли настолько захватили, что, когда включилась Инесса, от неожиданности он чуть не подпрыгнул в машине.

— Фу, бля, напугала! — выругался Серёга на нее. Инесса, как обычно, никак не отреагировала на его ругательства, только предложила включить музыку в тон настроению. — Да хер с тобой, включай что-нибудь романтичное, — сказал ей Серёга, — ты же все равно не отстанешь и начнешь всякую херню по очереди предлагать.

Инесса включила Фрэнка Синатру.

Прикатив домой, он заехал в гараж и, подтанцовывая на ступеньках, отправился в квартиру, нужно было ложиться спать, завтра намечался длинный и насыщенный денек.

Проводив Сергея, Уна не спешила возвращаться домой, она дошла до озера и уселась на толстый ствол сосны, которая росла не как все деревья вверх, а была согнута у основания в пятидесяти сантиметрах от начала ствола и стелилась параллельно земле, устремляясь макушкой в сторону озера.

Ее любимое место одиночества и размышления.

Сверху в черном небе сияли звезды, а внизу возле Уны роились и сверкали светлячки. Создавалось ощущение космоса вокруг.

Она сидела и смотрела на эту сказочную вселенную. Пытаясь понять, какие изменения принесет этот новый человек в ее только недавно наладившуюся, устаканившуюся жизнь.

Ее вообще пугали какие-либо изменения, она надеялась тихо и спокойно жить, дальше охотиться и рыбачить с отцом, в спокойствии и уединении. Забыв весь тот кошмар, который случился с ней после того, как в резервацию попал Кристофер. Это все окружавшие ее люди быстро смогли переключиться с момента, когда они называли его другом, к тому, что он стал для них чудовищной машиной. А она нет. Она продолжала его любить и после того, когда обнаружился обман и его убили. Оплакивала как настоящего человека. Ей было больно вдвойне, она так и не смогла понять, были ли его чувства к ней настоящими или это всего лишь слова, запрограммированные в робота.

Хорошо хоть, Ибрагим не стал рассказывать о ее позоре Сергею.

Как же не хотелось возвращаться домой, ведь за ночью придет день, и Сергей вернется, не Ибрагим, так кто-нибудь другой наверняка быстро ему все разболтает. А ей сегодня показалось, что она понравилась ему, он так смотрел!

Нет, это все глупости, смотрел он на нее, потому что наверняка принял за полоумную. Считай, из-за ее предположений, что он новый человекоподобный робот, на него чуть не накинулась толпа людей. А то, что он поймал ее при этом глупом падении, так бы поступил каждый порядочный человек. Она сама себе вслух сказала:

— Это все тебе показалось. Ты любишь придумывать то, чего нет и быть не может.

Время было уже за полночь, нужно возвращаться домой, отец скоро начнет переживать, куда же она запропастилась. Спрыгнув с сосны, Уна последний раз взглянула в звездное небо, надеясь, может, оно даст ей подсказку в ответ на ее вопрос. Звезды ярко светились, а спутники задорно подмигивали на разные лады.

«Ну и ладно, пусть думает про меня что хочет».

На следующее утро Серёга проснулся от очередного кошмара. Ему снилось, что он опять заперт в этом долбаном кресле. Пытается освободить руки, но они уже не слушаются, и он их не чувствует.

В одну руку вцепилось клыками и сосет его кровь чудовище с телом Ребекки и той же башкой волка, а на другой руке разрезана вена, и из нее ручейком стекает кровь вниз на пол, а с набежавшей багровой лужи слизывает кровь другое чудовище, тоже с головой волка и обнаженным телом женщины.

Серёга смотрел на эту картину и уже не сопротивлялся, а смысл? Ему все равно не выбраться.

И тут в кабинет влетела Уна с луком в руках. Она стреляла в головы этим чудовищам, смотрела на него своими нереальными зелеными глазами, улыбалась и не видела, как сзади нее появляется мужская фигура с головой оленя. Серёга кричал ей, чтобы она обернулась, но она его не слышала. А этот голый урод разбежался и пронзил ее сзади своими рогами насквозь. Вся белая одежда Уны начала покрываться красными пятнами. Серёга орал изо всех сил, пытался вырваться из кресла, спасти ее любой ценой, но проснулся от своего крика.