– Нет.
– Совсем нет?
– В другом смысле нет. Я его просто знаю.
Вот так!
– Откуда?
– Он одно время работал с моим новосибирским боссом.
Пять баллов!
– А раньше сказать не мог?
– Нет. До взрыва в квартире не мог.
Я закатила очи к потолку вокзала. Боже!
– Хорошо. Я бы мог. Если бы ты, сосновая душа, смогла бы себя повести, так, как будто ты на моей стороне шпионишь против своего ненаглядного начальства. Скажи честно, ты смогла бы сыграть эту роль?
Нет. Не смогла бы. Но…
– С друзьями так не поступают! Вот!
– А как с ними поступают?
– Берегут их нежную психику и ранимую душу, - насколько можно едко, ответила я.
Металлист молча смотрел на меня.
Открыл рот. Передумал. Подумал. Снова открыл:
– Иногда бывают обстоятельства, при которых приходится поступать иначе, - сказал. - Просто поверь.
Хорошо. Как говорила одна известная на всю Америку (и не только) тетка, жившая во время войны Севера и Юга, "я подумаю над этим завтра".
Тем паче, что оставались еще и другие, не менее насущные проблемы… Жаль, что мы этого Тимофея Батьковича силой не задержали. Уж мы бы смогли найти способ его расколоть! Эх! Если бы я не дулась тогда, когда он тут брезгливо появился, а думала. Головой.
– А может, Танькину сумку пошмонать насчет какого-нибудь компромата? - с сомнением произнесла я. - Вдруг что-нибудь, да отыщется?
– А что сдерживает? Морально-этические соображения? Учись, студент, пока я жив!
С этими словами хитро улыбающийся пройдоха приподнял сумку подруги в воздух при помощи телекинеза, перевернул, и на каменный пол посыпалось заветное содержимое. Спавший напротив места преступления бомж приоткрыл глаз. Металлист показал ему кулак. Бомж слился с полом. Мы принялись складывать упавшие вещи обратно.
Ничего подозрительного сумка в себе не таила - паспорт, бумажки всякие на квартиру, Димкины документы, косметика опять же, чудом уцелевшее после соприкосновения с полом зеркальце. Исключение составляла флеш-карта, да и то потому, что ее невозможно было сразу же просмотреть. А так хотелось! Правда, она могли в себе нести совершенно невинную информацию, что, учитывая компьютерный род занятий подруги, было вероятнее всего, но проверить их стоило.
Я уже было расстроилась, когда металлист, довольно улыбаясь, достал свой неразлучный наладонник, и вставил в него флешку.
А я наконец-то вспомнила, кого мне напоминает невнятный риэлтор. Но нет, это невозможно!
– Абсолютно бредовая мысль, - подтвердил мои опасения по части невозможности посвященный в мои подозрения металлист, не отрывая взгляда от экрана. - Тихоний, Тимофей и "агенты Смиты"? Да ни за что!
– Но почему? - удивилась такому огульному отрицанию я.
В голове снова закопошилась мысль о шпионстве металлиста.
– Потому что Тимофей и, как ты выражаешься, "агенты Смиты" и есть одно и то же. Раньше Тимофей трудился в новосибирской конторе. Равно, как и я. А потом на изнанке сменилось какое-то неведомое мне руководство, меня перевели в Заповедник. И Тимофея, возможно, перевели. В Екатеринбург. Насколько я понимаю, даже повысили в должности.
– Это понятно. Но. Почему ты тогда сказал "нет"? Ведь по твоим словам выходит, что Тимофей - тоже агент.
Металлист с сомнением посмотрел на меня:
– Тимофей-то агент. Причем, заметь, агент, работающий на "плохого дядю". А вот Тихоний находится под наблюдением Терентия. Я надеюсь, волхва ты не подозреваешь?
Я покачала головой. Ни за что. Знаю, что он - "хороший". И все тут.
– Хорошо, я подумаю над этим вопросом, - сказал Илья. - А теперь… Смотри, что я добыл!
– Что же? - не смогла не улыбнуться я, настолько гордым, хвастливым и довольным было Илюхино лицо.
– Давай, посмотрю, - вырвала я у него наладонник.
Как я поняла из прочитанного, у местной авиакомпании недавно встал вопрос о новой территории для испытательного полигона. И, что самое странное в этой истории, под полигон отвели не ровные участки земной поверхности, которых в округе имелось в изобилии, но изрядно изрытый горняками участок - заброшенные штольни и рудники. Это показалось более, чем странным, и экологический надзор принялся копать в этом направлении. Зря, как оказалось.
– Интересно, что такого в старых рудничных отвалах? - изумился металлист. - Там, поди, и перекрытия давно сгнили, и земля осела.
– А где не осела, то еще осядет, - поддакнула я. - И уж самолеты там всяко будет невозможно испытывать…
– Но чем-то она их прельстила, - пожал плечами металлист.
– Земля-то? - переспросила я. - Вот и начальство наше о земле беспокоилось…
– Ты о чем? - пристально уставился на меня компаньон.
– Да перед самой отправкой на изнанку ко мне заходил Борис Иванович, и что-то такое говорил… - замялась я, подыскивая слова.
– О чем? - вцепился в меня железной хваткой металлист.
– Пусти! - выдернула я руку. - Больно же! О том, что… Короче, я так поняла, что кому-то наш Заповедник приглянулся. Но я, впрочем, не уверена…
Не услышав ответа товарища, я замолчала.
Металлист с непонятной усмешкой смотрел на меня.
– Ты знал!
– С самого начала. Заповедник нужен как минимум моему прежнему начальству.
Я не ответила. Поднялась. Боже! Ну какая я была дура! Сделала шаг, еще не зная, куда пойду. О! Танька! Вдруг она не спит?
Та и впрямь, начала просыпаться. Завозилась, широко распахнула сонные глаза, спросила, который час, и получив ответ "еще только полпятого", отрубилась.
Мне бы так! Я устроилась рядом, укрылась курткой, попыталась было заснуть. Но сна не было ни в одном глазу. Да и рассказ Синюшки о колодце с нефтью неожиданно пришел на ум. Наверное, потому, что погибшие родители Таньки тоже были связаны с экологией…
Переполненный информацией мозг был готов скорее расплавиться, чем выдать на гора что-то путное.
Вот черт! Три раза черт! И почему мои познания в области мировой экономики НАСТОЛЬКО незначительны?
Я не выдержала, пошла обратно к металлисту. Тот сидел на лавочке, делал вид, что созерцает экран наладонника.
– Как ты думаешь, у нас запасы нефти скоро закончатся? - угрюмо спросила я.
Тот отложил в сторону КПК.
– Кто-то говорит, что уже к 2010 году, кто-то утверждает, что лет через двадцать. Кто-то через пятьдесят. А есть и такие, кто думает, что ее запасы вообще неисчерпаемы. А что?
– Будем надеяться, что ее хватит надолго, и на изнанку они не полезут…
– Мне бы твой оптимизм, - с какой-то смесью изумления и восхищения произнес металлист. - Скажи, а ты по Москве часто ездила?
– Нет, крайне редко, я же в общаге раньше жила, и все нужное, включая тренировки и учебу, было у меня под боком, - подумав, ответила я. - А что?
– Я возьму тебя с собой на мотоцикле по Москве покататься, - с какой-то, я бы даже сказала, угрозой в голосе, произнес он.
– Ты что, настолько хреновый водитель, что я должна заранее убояться?
– Да ну тебя, с тобой невозможно говорить серьезно! Я сейчас имел в виду загрязнение воздуха, и то, что если человечество будет такими темпами расходовать запасы…
– Отчего же? - возразила я. - Я тебя прекрасно поняла. Просто я стараюсь не тратить нервы на мрачные думы об экологических кризисах, и концах света, а то уж больно печальная картина вырисовывается. Я и без тебя знаю, что, после того, как человек оседлал железного коня, его уже с него никакими вагами не сгонишь. И, что тех, кто на этом наживается, не перевоспитаешь, ибо такова человеческая природа.
– Какова?
– Алчная она, и недальновидная, - недобро усмехнулась я. - Не хочу больше общаться на эту тему, мозги клинит, убивать сразу хочется. Всех. Без разбору. А учитывая последние события…
– Понял. Проехали, - с некоторой, как мне показалось, опаской, покосился на меня металлист. - Знаешь что, завязываем на сегодня с разговором. Я посторожу, а ты спи.
–?
– Да не бойся ты. Не обижу…
Он неопределенно хмыкнул, и уткнулся в свой наладонник.
