’’Самая большая опасность заключается для нас в отсутствии представления о значительности непосредственно грозящей нам опасности. Народ должен знать правду, только это может предотвратить катастрофу.
Морская блокада продолжится еще пять месяцев. Англичане не позволят доставлять нам подкрепления ни людьми, ни снаряжением. Будет пролита еврейская кровь... Оружие будет отнято, а боеприпасы истрачены. Еврейские бойцы и защитники будут арестованы или убиты рассвирепевшими бандитами. Наша экономика будет подорвана, если не полностью уничтожена. Линии связи будут прерваны.
Все это будет продолжаться в течение целых пяти месяцев. А затем — 15 мая 1948 года, в последний день британского мандата, падут пограничные заставы нашей страны. Эти границы не будут охраняться еврейскими воинами, которые в соответствии с губительным разделом будут находиться на границах с ’’арабским государством”. Тысячи убийц, вооруженных английским оружием, перейдут эти границы, которые больше не будут иметь статуса международных.
Поэтому, пока есть время, мы должны готовиться к этому. В первую очередь мы должны покончить с оборонной тактикой и перейти в наступление. Мы должны атаковать базы убийц.
Мы должны готовить не отдельные планы местной обороны, а разработать общие стратегические положения для отражения атак и подготовки наступления еврейской освободительной армии. Приготовления должны вестись за границей. Должны быть сформированы новые кадры опытных бойцов.
Все поставленные задачи должны выполняться объединенными силами. Нам всем угрожает одинаковая опасность. Положение чрезвычайно серьезное. Война будет трудной, и мы понесем большие потери. Но мы не должны поддаваться панике. Если мы поймем, что мы должны делать, враг будет разгромлен”.
Как обычно, мы не удовольствовались одним лишь призывом. Этот призыв, полностью подтвержденный последующими событиями, сопровождался действиями. После двух недель арабских атак бойцы Иргуна провели первую контратаку, организованную еврейскими силами. В течение трех дней, с 11 по 13 декабря, наши части наносили удары по местам скопления арабских банд и базам, с которых они проводили свои налеты. Мы атаковали в Хайфе и Яффо, в Тире и Яцуре. Мы вновь и вновь атаковали в Иерусалиме. Мы добрались до враждебной деревни Шаафат, расположенной по дороге к Еврейскому Университету. Мы проникли в Иеудийе, где расправились с вооруженной бандой, обосновавшейся в деревне. Враг понес тяжелые потери убитыми и ранеными.
’’Гаарец” дала следующую оценку этим атакам: ’’Многочисленные операции Иргуна произвели радикальное изменение в обстановке”. Изменения были действительно радикальными. Ранее все еврейские силы, включая наши собственные отряды, были сконцентрированы на местных базах, что не позволяло нам контролировать более широкие районы. Оборонная тактика не предотвращает потерь, а инициатива находилась в руках нападающих. Подобная тактика воодушевляла противника и постоянно подрывала боевой дух наших бойцов. Нет сомнения в том, что атака является единственным способом эффективной защиты. История падения линии Мажино доказала это более убедительно, чем все руководства по стратегии.
Наша контратака, имевшая широкий размах и значительные результаты, дала арабам возможность почувствовать реальное соотношение сил и восстановила уверенность нашего народа. Эта атака дала урок и иностранным наблюдателям, склонным к преждевременным заявлениям о ’’слабости евреев”. Перемены оказались значительными. Вслед за нашей контратакой все еврейские силы перешли в наступление против вражеских баз. Даже у Бен-Гуриона нашлись слова одобрения для наших операций, хотя когда он их произносил, он конечно не знал о том, что именно мы совершили эти успешные нападения. Через день после нашей атаки в Тире он заявил журналистам: ’’Видите, какие у нас ребята?” Он был уверен, что операция была проведена членами Хаганы.
Мы видели, что наступает время прямых столкновений с арабами, и поэтому приступили к реорганизации наших ударных частей. Мы начали преобразовывать подпольную структуру наших отрядов. Мы организовали регулярные боевые подразделения. Мы открыли наши ряды для добровольцев, которые присоединялись к нам тысячами. Мы сформировали специальный оперативный отдел, во главе которого стоял Гидди. В апельсиновых рощах Петах-Тиквы и Рамат-Гана мы создали наши первые военные лагеря. Мы изменили наши методы обучения: от партизанских вылазок, осуществляемых малыми отрядами, мы перешли к изучению тактики открытых сражений. Однако больше всего мы беспокоились о том, где достать оружие. В отличие от официальных еврейских организаций, мы не могли обвинить себя в халатности. Сколь ни были скудны наши денежные фонды, мы всегда использовали их для приобретения оружия. В течение целого ряда лет мы не прекращали борьбу против сильной оккупационной армии, хотя в нашем распоряжении имелись лишь считанные винтовки. Официальные же еврейские организации имели в своих руках огромные денежные суммы. В августе 1946 года Хагана, после девяти месяцев борьбы против англичан, прекратила сопротивление. Для нее годы восстания являлись в основном временем затяжного бездействия и приготовлений. Но когда наступил день расплаты, эти Приготовления” оказались безрезультатными. Хагана, для вооружения которой были мобилизованы финансовые ресурсы и усилия всего еврейского народа, обладала лишь небольшим количеством винтовок и пулеметов и несколькими десятками артиллерийских снарядов. Конечно, члены Хаганы, подобно членам Иргуна и ЛЕХИ, смело сражались против арабов. Еврейская молодежь, вооруженная лишь легким оружием, выстояла в боях с танками и пушками. Но сколько жизней могло бы быть спасено и какие бесценные части страны были бы возвращены, если бы не было благодушной пассивности в период ’’приготовления” — халатность, вызванная политической близорукостью?
Глава XXVII. ДУХ СВОБОДЫ
Нашей главной задачей было обеспечение необходимым оружием бойцов Иргуна. Англичане все еще находились в стране. Английские агенты и солдаты охотились за членами Иргуна. Мы должны были тщательно взвешивать каждый наш шаг. Но несмотря на это, мы приложили огромные усилия для создания оружейных мастерских. Производство боеприпасов представляет собой довольно сложный технологический процесс. Не однажды нам пришлось испытать горькое разочарование, прежде чем нам удалось дать очередь из первого собранного в наших мастерских пулемета. Нам удалось в течение нескольких месяцев произвести несколько тысяч автоматов, много тысяч ручных гранат, некоторое количество эффективных 48-мм пушек и, со временем, даже несколько очень эффективных 72-мм пушек. Производство снарядов, однако, находилось в то время все еще в зачаточном состоянии, а захват железнодорожного состава с грузом снарядов был осуществлен лишь намного позже.
Производство оружия и содержание военных лагерей требовали затрат, которые намного превышали наши финансовые возможности. Мы решили обратиться непосредственно к населению с призывом оказать нам материальную помощь. Решение это далось нам не легко. Ведь оно означало раскрытие многих сотен наших людей, находившихся до сих пор в подполье. По сути дела, оно означало почти полный отказ от секретности, и мы должны были как следует обдумать этот шаг.
У нас не было выбора. Мы предпочли скорее взять на себя этот значительный риск, чем закрыть наши оружейные мастерские, что явилось бы несравненно большей угрозой для борющегося еврейского народа. Итак, впервые представители подполья открыто предстали перед населением, которое было призвано оказать помощь ’’Железному фонду” Иргуна. Реакция населения была неожиданной для наших врагов, но не для нас.
И снова имело место подстрекательство, явившееся плодом обычной мелочности. На площади Муграби в Тель-Авиве офицер Хаганы приказал своим людям бросать гранаты в гущу толпы людей, собравшихся послушать регулярно передавшиеся через громкоговорители призывы Иргуна о помощи ”Железному фонду”. Многие были ранены, одни — легко, другие — тяжело. Гневу населения не было границ. ’’Неужели для этого в руки Хаганы было дано оружие?” — спрашивали они.
