Судьба распорядилась по-иному. ’’Алталена” с 900 солдатами, находившимися на ее борту, 5000 винтовок, 4 миллионами патронов, 300 автоматами ’’Брен”, 150 мортирами, 5 бронеавтомобилями, тысячами авиабомб и другим военным снаряжением была готова к отплытию не в середине мая, а лишь в начале второй недели июня. Первые известия об отплытии ’’Алталены” из французского порта мы получили из сообщений лондонского радио. Я был шокирован. Именно в этот день ’’перемирие” вошло в силу. Каким бы ни было наше отношение к перемирию, объяснял я друзьям, мы не должны нести ответственность за возможные последствия нарушения перемирия. Объединенные еврейские силы устали от постоянной нервотрепки и кровопролития; у врага более совершенное оружие. Да и борьба наша уже не была подпольной. Это была открытая борьба на поле брани, и последствия поражения могли привести к уничтожению всего нашего народа. Соотвественно мы решили, что прибытие судна во время перемирия несвоевременно. Конечно, мы не очень-то доверяли сообщениям Би-Би-Си. Вероятно, ’’Алталена” все еще не отплыла из французского порта, и британское правительство лишь хотело всполошить наблюдателей Организации Объеденных Наций? В тот же день я отправил телеграмму в нашу штаб-квартиру в Париже, которая гласила: ’’Повремените с отплытием судна. Ждите дальнейших указаний”. Шмуэль Кац, бывший в то время нашим поверенным в Париже, ответил, что моя телеграмма была получена через день после отплытия судна; наши люди в Париже уже не были в контакте с ’’Алталеной”. Шмуэль Кац посоветовал нам связаться прямо с судном.
Наша первая радиограмма ’’Алталене” гласила: ’’Измените курс. Ждите дальнейших инструкций!” Мы не знали, было ли наше сообщение получено на судне. Позднее выяснилось, что в то время, когда ’’Алталена” была все еще далеко от наших берегов, ее радиопередатчик работал лишь в одном направлении: на ’’Алталене” получали наши радиограммы, но не могли ответить. Почти сразу же после отправки этой радиограммы, поздней ночью, мы связались со службой безопасности Израиля и передали подробные сообщения о количестве и качестве вооружения и военного снаряжения, находящегося на судне. Сейчас, сообщили мы представителям службы безопасности, именно вы вправе решать, следует ли разрешить ’’Алталене” бросить якорь в Хайфском порту или изменить ее курс. Официальная пропаганда представила все дело так, что ’’Иргун Цваи Леуми направил ’’Алталену” к берегам Израиля с единственной целью — подготовить вооруженное восстание против законного правительства страны.
Решение правительства Израиля или службы безопасности страны было следующим: ’’Алталена” должна бросить якорь у берегов страны как можно скорее. Это решение было передано мне Исраэлем Галили через день после напряженных переговоров между израильской службой безопасности и главным штабом Иргун Цваи Леуми. Тревога уступила место радости. Мы все были восхищены. Тяжкое бремя свалилось с наших плеч. Правительство Израиля все-таки знало о сложившемся положении и требованиях времени.
Очевидно, у него не было выхода. В стране ощущалась острая нехватка оружия.
Что касается строжайшего запрета Организации Объеденных Наций, мы, думаю, кое-как уладили бы дело. Ведь правительству было все известно. В сложившихся обстоятельствах не было места ни угрызениям совести, ни соображениям морали. Речь шла о жизни и смерти. Мы благодарили Бога за то, что правительство поняло создавшееся положение, взвесило все и не обратило внимания на то, что в подобном положении не должно было быть принято во внимание. Немедленно на борт ’’Алталены” была отправлена радиограмма, вызвавшая, как мы позднее узнали, неописуемую радость всей команды. Вместо ставшего уже привычным требования изменить курс, радиограмма, радиограмма правительства: ’’Полный вперед!”
Временное правительство опубликовало впоследствии несколько заявлений, гласящий, что в то время, как Иргун Цваи Леуми пытался нарушить все директивы комиссии ООН по перемирию, правительство, соблюдая международные законы, было вынуждено уничтожить это оружие, которое было доставлено в Эрец Исраэль в полном противоречии со всеми пунктами перемирия.
Я должен повторить: временное правительство знало, что к берегам Израиля направляется судно, на борту которого находится большая партия оружия, отправленного вопреки инструкциям. Именно правительство решило направить ’’Алталену” в Хайфский порт. В противном случае ’’Алталена” бы не приблизилась к берегам Израиля.
После того как правительство отдало распоряжение ’’Алталене” без промедления идти в Хайфский порт, в резиденции правительства началось совещание, в котором участвовали сотрудники израильской службы безопасности и представители главного штаба Иргун Цваи Леуми. Речь шла о способах быстрой разгрузки судна и распределения оружия. Следует отметить, что Иргун Цваи Леуми был тогда легальной военной силой, признаваемой официальными учреждениями. Еще до провозглашения государства расширенный совет сионистской организации подтвердил соглашение, предусматривающее военное сотрудничество между Иргун Цваи Леуми и Хаганой. Когда 14 мая 1948 года была объявлена независимость государства Израиль, за этим не последовало создания объединенной армии. Хагана продолжала свое существование так же как Иргун Цваи Леуми, чьи бойцы, находившиеся на различных фронтах, часто сражались плечом к плечу с бойцами Хаганы. Хорошо известный в Израиле журналист, доктор Азриэль Карлибах, опубликовал в то время адресованное мне открытое письмо. Доктор Карлибах писал, что поскольку мы победили англичан, следует бороться и за создание объединенной израильской армии. Выступая по нашей радиостанции, я ответил доктору Карлибаху, что несколькими днями раньше мы выступили с публичным призывом о создании объединенной израильской армии, которая заменила бы различные военные организации. Но это зависело от правительства, а не от нас.
Когда было объявлено о создании армии Израиля, мы продолжали существовать с качестве признанной военной силы до тех пор, пока интеграция наших соединений в рядах объединенной армии не была закончена. В оперативных приказах и сводках командующих фронтами соединения Иргуна представали неотъемлемой частью боевых сил. Освобожденный Яффо по нашей же просьбе был поделен на два сектора, один из которых был занят гарнизоном Иргун Цваи Леуми. Премьер-министр Израиля Давид Бен-Гурион как-то побывал в Яффо и также инспектировал соединения Иргуна, которые встали перед ним на караул. Мне сказали, что Бен-Гурион, тронутый приемом, оказанным ему соединениями Иргуна, заметил сопровождавшим его лицам: ”А я и не знал, что у них такие ребята”.
Несколько позже премьер-министр направил следующее послание Хаиму, офицеру, командовавшему нашими силами в Яффо:
Государство Израиль Временное правительство
22 мая 1948 года
Командующему соединениями Иргуна в Яффо. До получения дальнейших инструкций Вы и Ваши люди подчиняетесь приказам военного губернатора Яффо И.Чижика.
подписано Давид Бен-Гурион Глава временного правительства и
Министр безопасности
Мы указали адьютанту Давида Бен-Гуриона, что не принято, чтобы премьер-министр государства давал прямые указания рядовому офицеру. Мы были удовлетворены официальным признанием присутствием ’’бойцов Иргун Цваи Леуми в Яффо”, но опасаясь за наше молодое государство, мы хотели, чтобы премьер-министр придерживался своего статуса.
С ним и его помощниками мы продолжали переговоры о создании объединенной армии. Мы согласились предоставить армии соединения наших бойцов во главе с офицерами, но так как организация батальонов требовала времени, мы пришли к соглашению об учреждении временного штаба Иргун Цваи Леуми, который был одобрен премьер-министром и министром безопасности. Ко времени прибытия ’’Алталены” мы уже организовали несколько батальонов. Другие соединения Иргуна были все еще в процессе реорганизации. Бойцы, принадлежавшие к этим соединениям, все еще находились в небольших боевых единицах на различных фронтах. Таким образом, наш Штаб в качестве всеми признаваемого официального органа был приглашен вместе с сотрудниками службы безопасности обсудить способы разгрузки ’’Алталены”.
