Обняв меня за плечи, заслонившись, как щитом, парень выставил нож перед нами обоими, крепко вжав мою спину себе в грудь:

– Побольше злости, дорогая. Если она достанет меня, я проснусь и вряд ли успею вернуться, прежде чем она присосется к тебе. Рот у нее не для улыбки.

– Не распускай руки, – прорычала я, желая заехать наглецу локтем в живот.

– Даже не начинал, но спасибо за идею, – хмыкнул ведьмак на ушко, и его горячая рука резво нырнула под мою футболку, накрывая живот, в то время как язык лизнул шею.

Фитиль пороховой бочки моего терпения прогорел в мгновение ока. Первосортная ярость за все и сразу вырвалась на свободу, откинув голову назад в надежде сломать этому… похотливому выскочке нос, я вцепилась в руку на животе, когда два жестких слова на «темном» в повелительном тоне заставили меня замедлиться и…. Что это?

Не выпуская меня из объятий, практикующий развернул нас боком и метнул нож в приближающуюся кошмарницу. Лезвие вспыхнуло багровым, его траектория осветилась красными и белыми искрами. Нож вонзился в грудь старухи, алая завеса сомкнулась перед нами, и тварь охватило пламя, разлившееся во все стороны от застрявшего в ней оружия практикующего.

– И гвоздь программы… – словно забавляясь, протянул парень, когда багровую стену перед нами постарался протаранить рой черных искр, вырвавшийся из пламени. Застряв внутри нее, как мухи в янтаре, искры погасли и… обратились в пыль. – С проклятиями всегда нужно быть настороже до победного. Даже истребив и обезвредив основную часть, остается риск подцепить какой-нибудь остаток. Знаешь, что они умеют отращивать самих себя, вырастая до прежних размеров?

Такого о проклятиях я не знала, прежде вовсе не размышляя о них, как о… бактериях? Вирусах? Потом подумаю, сейчас есть проблема поважнее!

– Отвали от меня! – рявкнула я, выворачиваясь из рук незнакомца.

– Что ты, конечно же, я был рад помочь тебе, не стоит благодарностей, – и бровью не повел парень, проходя мимо.

– Как ты это сделал?

– Избавился от проклятия? Сначала я уничтожил сковывающий твои способности травяной заговор своим ментальным полем, потом вынудил проклятье среагировать защитным механизмом, догадываясь, что у него оно предусмотрено. Дальше, так как это твой сон и твой разум… – Парень поднял свой нож и вскинул его на свет появившейся в небе луны, осматривая. – Пришлось выжать из тебя некоторое количество агрессии, требующееся для атаки и защиты, чтобы зарядить нож. Способ мне, кстати, понравился, – невзначай поделился практикующий, подмигнув. – Но я не распробовал всех ноток, может, повторим? – Он облизнул губы в красноречивом намеке.

Вытаращившись на хама, я какое-то время только глазами хлопала, пытаясь хотя бы прикинуть масштаб его наглости. Выходило весьма правдоподобно, учитывая, что приличных слов не находилось.

– Ты совсем больной? – рявкнула я. – Какого черта я не помню ничего о тебе, когда бодрствую?

Поразительно. Едва увидев его сегодня, я сразу вспомнила обо всех встречах до этого, начиная с первой в незнакомом городе и заканчивая его провалившейся попыткой проникнуть в комнату Яблонева, но наяву… Ни одной мысли, словно его вовсе не существовало!

– Потому что мне так нужно. Не дуйся, воинственная, это ненадолго, – осклабился парень, убирая нож во внутренний карман куртки. – С такими темпами, с какими у тебя возникают проблемы, я постараюсь управиться с делами побыстрее.

– Держись от меня подальше, по-моему, я уже это говорила, – думаю, губа только что обнажила клык, но я ничего не могу с собой поделать. Теперь, когда угроза номер один исчезла, все внимание сосредоточилось на надоедливом визитере.

– Дорогая, – закатил глаза практикующий. – По-твоему, я оказался здесь по собственной воле? Твои инстинкты призвали меня на помощь, и тебе очень повезло, что я был достаточно в форме, чтобы отправиться проверить, какая мерзость мешает моей девочке спать.

– Ты бессмертный? – поинтересовалась я, в упор уставившись на темного. – Или просто память как у рыбки? Не смей так меня называть, а лучше вообще исчезни и никогда больше не появляйся.

– Я уже говорил, что в восторге от твоего характера? Клыки почти как у меня, – подмигнув, он обнажил резцы в снисходительной улыбочке, намекая, что от упомянутой рыбки у его сущности нет ничего. Разве что гастрономический интерес.

– Что значит: я тебя призвала? – спохватилась я, не припоминая за собой никакого «зова», ни осознанного, ни инстинктивного.

– Ровно то, что я сказал, – пожал плечами ведьмак.

– Если бы я и стала у кого просить помощи, то только у своего практикующего.

– Поразительное совпадение, – развел руками парень. – Это же я и есть.

То есть, предыдущего бреда было недостаточно? Как будто мне не хватает поводов, чтобы хотеть его придушить!

– Специализируешься на несусветной чуши?

– Знаешь, первое, что я начну с тобой тренировать – способность анализировать, – покачал головой ведьмак. – По-твоему, что сейчас случилось?

– В мои сны толпами ходит всякий сброд?

– Сброд окружает тебя наяву, кошмарница тому прямое доказательство, – щелкнул пальцами незнакомец. – Сначала ты позвала меня, а после защитила барьером воли. По секрету, такое темные фамильяры могут проворачивать только для одного-единственного человека.

– Своего практикующего, – оторопело признала я.

– Не забивай пока этим голову, все равно поутру ничего не вспомнишь, – посоветовал ведьмак. – Сладких снов, воинственная.

Подмигнув, он исчез быстрее, чем очередное возмущение сорвалось у меня с языка.

Зажмурившись, я сжала голову руками, веля себе немедленно проснуться, схватить телефон и напечатать в заметки все, что только что произошло. Кошмарница, практикующий, волк, проклятье, гроза и костер, темный ведьмак, нож, багровая пелена… Кто-то не хочет, чтобы я проснулась, кто-то… Кто-то…

– Агата! Подъем!

– Мне ко второй, – простонала я, накрываясь подушкой.

– Я к ней тебя и бужу, – разрушила мама надежду на еще один час сна.

Нехотя открыв глаза, я уставилась в стену, жалея, что майские праздники так глупо разбиты двумя рабочими днями. Настроения на учебу наскребалось еще меньше, чем обычно, нужно получить допуск к зачету (хорошо, ко всем зачетам), а после обеда предстоит дело с Владом в Заречье…

– Ты во сколько спать легла? – спросила Ма, когда я прошла мимо нее на кухню за спасительным стаканом воды.

Для совсем точного ответа следовало посмотреть на время последнего сообщения в переписке с Владом, но если приблизительно…

– В половину второго, а что?

– По виду так в половину пятого, – оценила мама.

Повернувшись к зеркальным дверцам шкафа-купе в прихожей, перед которым она поправляла макияж, я всмотрелась в свое отражение. Бледность, темные круги и яркие желтые крапины в карих глазах особо привлекали внимание. Странно, обычно такая метаморфоза у меня в полнолуние или при полном погружении в дела практикующих…

– Нет, точно не позже двух, – покачала я головой, силясь припомнить, просыпалась ли ночью от кошмара. Может, снова снился Илья?

– Как нога?

– Нормально, ты же знаешь, на мне все заживает, как на собаке, – хмыкнула я, теперь-то понимая, почему ни одна царапина и синяк не задерживаются на моей коже надолго. – Зонт не забудь.

– Дождя не обещали, небо ясное, – кивнула мама на окно, где по небу плыли редкие белые облачка, и светило солнце.

– Мало ли, кто там что не обещал, своему нюху я верю больше, и он говорит, что дождю быть, – авторитетно заявила я, ощутив его на языке еще до того, как встала с кровати. Интуиция подпевала обонянию во весь голос, рекомендуя не только зонт, но еще и ботинки на высокой платформе, или кеды, которые не жалко. Значит, ливень будет хоть куда, как и полагается майским грозам.

Похоже, следовало раньше растянуться на асфальте. Чувствуется схема эксплуатации пульта от телевизора: пока не вдаришь, чтобы батарейки нормально встали, ничего не заработает.