– Да уж, шоу было хоть куда, – покивала Ругалова.

Я закатила глаза:

– Настоящее шоу началось бы, если бы схлестнулись практикующие. Однако этого не произошло ни тогда, ни в случае с тобой и твоей паранойей.

– Да, мы всего-то дошли до Захаровой и ее «чудесного» сундучка с камешками, – язвительно отметила Ирка.

– Зря ты так, – Саша покачала головой. – Это еще очень культурное решение проблемы. Как-то раз, на каникулах в Калуге, на нас наткнулся тандем темных… Не буду вдаваться в подробности, но, если коротко: они начали, а Варя закончила, – Миркова щелкнула пальцами. – Мощная порча была, у меня потом волосы на голове еще пару дней шевелились.

– Я просто хочу сказать, что сейчас мы все в хороших отношениях, – быстро вклинилась я, пока Ругалова не успела возмутиться «драконовскими» методами ПрахМира. – Не надо заранее думать и ждать, когда это может измениться, а помогать друг другу сейчас. Поэтому, у меня есть один важный вопрос к вам обеим до того, как мы перейдем к Вальпургиевой ночи, ладно?

– Задавай, – прищурилась Пантера.

– Давай, я готова, – поддержала Ирка.

– У вас когда-нибудь было чувство, что некоторые привычные способности фамильяра работают как-то не так, или вообще не включаются?

– Не-а, – уверенно заявила Ругалова. – У меня скорее наоборот было: иногда я не понимала, что они работают. То есть как бы лошадь побежала раньше, чем ее запрягли.

Хмыкнув на сравнение, я повернулась к притихшей Пантере. Девушка вертела в руках брелок в виде серебристой фигурки потягивающейся кошки, и ее задумчивое выражение лица не предвещало ничего хорошего.

– Плохие новости? – осторожно поинтересовалась я, когда молчание затянулось.

– Угу, – кивнула Миркова, глядя перед собой. – Личные ментальные возможности фамильяра напрямую зависят от его психического состояния. Иными словами, если сейчас у тебя трудности с привычной способностью – проблема в голове. Я сама сталкивалась с этим. Есть одно огромное различие между практикующими и фамильярами, о нем редко говорят, хватает и очевидного, но по мне оно одно из самых важных.

– Какое? – опередила меня Ругалова, пригнувшись к коленям, чтобы лучше видеть Пантеру.

– Практикующие, если вдруг их все достанет и станет невмоготу, способны отказаться от дара и жить обычной жизнью. На такое идут редко, Варвара, например, не знает никого, кто бы так поступил, но выбор остается за ними. У нас такой роскоши нет. Фамильяром родился – фамильяром живешь.

«Фамильяром умрешь», – логично закончила я про себя, поежившись.

– Подожди. Хочешь сказать, если практикующий фамильяра отказывается от дара, то фамильяр…ммм… переходит к следующему, что ли? – ошарашено высказала Ирка.

– При особом везении. Вы же уже достаточно пробыли фамильярами, чтобы осознать все прелести уз с практикующим? Если с их стороны все будет вырвано с корнем, с нашей продолжит цвести и требовать чего-то вроде новой благодатной почвы, – мрачно усмехнулась Миркова. – Понятно, что второй практикующий никогда не сравнится с первым, но в такие дебри я лезть не собираюсь. Варя скорее себе все кости переломает и съест таз червей, чем откажется от дара.

– Влад тоже, – среагировала я, не став напоминать, что совсем недавно мы доказали это на злосчастной крыше заброшенного завода.

– На меня не смотрите, я считаю, что у Леши даже такой мысли не возникнет, – замахала руками Ирка. – Но узнать было интересно, никогда не задумывалась.

– Я не просто так это в разговор вплела. Способности фамильяра – врожденные. Им нельзя научиться, как практикующий-самоучка Шакал, развить с нуля, или получить еще каким-либо способом, вроде жертвоприношения.

– А что, дар практикующего можно и так получить? – поперхнулась Ругалова.

– Помнишь историю древнего мира? – приподняла бровь Миркова. – Жрецы преподносили богам много чего, и не всегда это были мед с молоком или фрукты. А про вуду что-нибудь слышала? Вот и делай выводы.

Скривившись, Ирка откинулась обратно на спинку, наверняка подумав о человеческих жертвах, реках крови, отрубленных конечностях и внутренностях. По крайней мере, в моей голове возникла именно эта цепочка образов.

– В общем, твои способности не могут вдруг исчезнуть, или как-то неправильно заработать. Это что-то вроде меча и щита – если натренировался ими пользоваться, то дальше ты или берешь их в руки и дерешься, или вообще не притрагиваешься. Разбираться надо не с оружием, а с тем, что мешает его поднять.

– Проблема в голове, – повторила я ее слова.

– Ничего удивительного, – фыркнула Ирка. – У тебя в последнее время что ни день, то новая проблема. Похищение, этот гад сбежавший, родственники новые, как двое из ларца, и еще масса приятностей вроде универа, козла с Крокодилом на привязи, да и с Вл… Ой! – Ругалова зажала рот рукой. – Яшык прикушила, – сморщилась подруга.

– С Захаровой шутки плохи, – понимающе покивала Саша.

Я сочувственно глянула на Ирку, догадываясь, что последний камень на весах моих проблем она относила к нашим странным отношениям с Яблоневым, мерси его клятве. Зато благодаря ее клятве, данной Шляпнице, Ирка не имела возможности капать мне этим на мозги.

– Ну, это я уже поняла, – пробурчала Лошадка.

– Что у тебя случилось, что ты не могла пользоваться способностями? – осторожно поинтересовалась я у Мирковой, морально готовая получить в лоб за такие личные вопросы.

Пантера тяжело вздохнула. Я заметила, как она дернула рукой к карману за пачкой сигарет, но мы были в парке посреди белого дня, так что с желанием покурить придется потерпеть.

– Я тогда, наверное, год уже как была фамильяром, чувствовала себя очень уверенно, много тренировалась и хорошо знала, на что способна. Вернее, я так думала, – хмыкнула Миркова. – Как-то раз зимой мы с Варварой шли от клиента поздно вечером. Сами знаете, когда практикующий вымотан, мы напряжены еще сильнее обычного, и цель всего одна: максимально быстро и без происшествий доставить его домой.

– Есть такое, – в один голос поддакнули мы с Иркой.

– Вместо того, чтобы вызвать такси или добраться другим транспортом, Варя решила пройтись и проветриться. Я помню, что идея не понравилась мне сразу, но не стала спорить с Праховой, тем более что пройти нужно было всего пять улиц, а это полчаса медленным ходом с подуставшей ведьмой на прицепе. Где-то на середине дороги, как раз в одном из дворов между двумя остановками, к нам в попутчики стали набиваться два наркомана, – Сашка мрачно усмехнулась. – Вам еще не доводилось сталкиваться с таким?

Переглянувшись, мы с Иркой отрицательно покачали головами.

– У них особая энергетика саморазрушения и дурманящий запах, как будто наркоз ввели, и он вот-вот подействует, – продолжила Миркова. – Когда до меня дошло, что от такого присутствия может случиться с практикующим, только что изрядно потратившим силы на изгнание нескольких тварей, я на инстинкте полностью перешла в режим сущности. Конечно, в такой ситуации, любой опытный фамильяр остановится на классической защите: изолировать практикующего в ментальном пространстве и перекрыть подход к нему физически.

– Дальше делаешь лицо пострашнее, добавляешь во взгляд желание убивать, и сторонний интерес пропадает сам собой, у всех внезапно находятся дела поважнее, – покивала я. Сама я уже не раз успела применить эту теорию на практике, правда Владу чаще угрожала надушенная бумажка с телефончиком, подкинутая в капюшон толстовки, но кому нужны эти жалкие подробности?

– Верно, – Саша дала мне «пять». – Конечно, сейчас в подобной ситуации я поступила бы совершенно иначе, но в тот момент… Инстинкт «защитить любой ценой» перекрыл все, я не пыталась избежать угрозы, сразу же дойдя до точки «устранить». Последнее, что я помню, как один из них попытался наскочить на Варвару, говоря что-то о том, что девушкам не следует ходить в одиночку так поздно, мало ли что может случиться. Когда мозги, не без помощи Праховой, встали на место, оказалось, «мало ли что» случилось с ними. Моя семья – династия военных. Прадед, дед, отец, мама и оба старших брата – все носили или носят форму, все отличаются бойцовским характером и с детства учатся держать удар. Я двенадцать лет занималась каратэ, потом пять лет айкидо, а сейчас кикбоксингом…