– Да все равно из-за чего! – прорычала я, схватив его за руку. – Посмотри мне в глаза и откажись от этого решения.

– Агата.

– Никаких «агат»! – фыркнула я, пропустив повелительную интонацию мимо ушей. – Я – твой фамильяр, и я против этой затеи. Богов ради, тебе что, одной заваренной каши расхлебывать мало?

Длинные пальцы с силой стиснули мои, и я вжалась лбом ему в плечо, сознавая, насколько грубо было тыкать темного носом в клятву, данную Захаровой по чистой глупости. Именно глупости, что бы там ни думал об этом сам Влад. Впрочем, глупости ведь все совершают, от этого никто не застрахован. Даже те, кто изначально видит и знает больше многих.

– Прости, я не хотела… Ты не понимаешь, я чувствую, что так нельзя. В животе как будто морозилка образовалась, – постаралась я передать удар тарана интуиции максимально точно.

– Я с удовольствием выслушаю твои предложения по решению проблемы, – обманчиво шелковым голосом заверил Влад. Под этим самым шелком скрывались железные колья, торчащие из трясины, и слышалось тиканье бомбы. Кажется, я недооценила степень его решимости.

– Обними меня, – пробухтела я, не придумав ничего лучше. По крайней мере, мою проблему в эту минуту его объятье точно решит.

– О, боги, – поперхнулся Яблонев смешком, послушно пряча меня в своих руках. – Великолепное решение.

– Я старалась.

– Есть еще какие-то пожелания? – голос практикующего снова зазвучал с привычной теплотой и особыми низкими вкрадчивыми нотками, предназначавшимися только мне.

О, да. Одно точно было. Я подавила тяжелый вздох, пинком прогоняя мысли об укусах.

– Слишком много свидетелей.

Понимающе хмыкнув, Влад погладил меня по спине:

– Я подумаю.

– Отклонено, – покачала я головой, на деле потираясь лбом о его майку. – Тут не о чем думать. Мы найдем другой способ, если Игнат снова появится на горизонте, но ты не будешь подставляться. Пожалуйста.

– Тебя устроит только капитуляция? – недоверчиво усмехнулся Яблонев.

– Можно без белого флага, честное фамильярское.

– Обойдешься компромиссом, – опустив голову ниже, Влад почти прижался губами к моему уху. – Мы оставим мое решение в качестве плана «Б», если не придумаем ничего лучше. Так или иначе, я сделаю все, чтобы он не смог к тебе подобраться. Договорились?

Вряд ли получится выбить из него что-то лучшее, тем более, когда я додумалась впустить Влада в свое личное пространство настолько близко. Глупости совершают все? Да, и помногу раз.

В следующий спор с Яблоневым буду умнее. Наверное.

– Договорились.

– Умница, – шепнул Влад, и я дернулась, когда этот… наглый индивид прикусил меня за ушко.

– Ты…

– Бесподобен, – ухмыльнулся Князь, поднимаясь на ноги.

– Эй, ПтицаПес, вас долго ждать? – крикнула Варвара.

– Ровно столько, чтобы вы нас позвали, КисБрысьМяу, – не остался в долгу Яблонев, и воздух над поляной содрогнулся от хохота нашего круга.

Достав из рюкзака зеркало в серебряной оправе с изящной ручкой, Влад пояснил:

– Его нужно почистить и зарядить, и лучше костра силы с этим ничто не справится.

Издав глубокомысленное «а-а-а», я заметила, что Захарова воткнула трость в землю рядом с собой. С другой стороны Варвара положила на землю что-то маленькое, скорее всего, какое-то украшение. Лешу и Катю не было видно за сложенными ветками, но, наверняка, и у них имелись предметы для сверхъестественной чистки.

Встав на одну линию с ПрахМиром и Захаровой, создавая полукруг на своей стороне, я медленно выдохнула, ощущая воздух вокруг иначе. В ментальном дог уже давно сошла на опушку темного леса, освещаемого луной. Наверху, почти сливаясь с темнотой ночи, на толстой ветке царственно восседал иссиня-черный ворон. Моя сущность, в отличие от Яблонева, не могла похвастать спокойствием, переминаясь с лапы на лапу и вертя головой во все стороны.

Посмотреть, к слову, было на что. Слева, по другую сторону от моей дороги, выросла стена из кустов диких роз. Холеная черная кошка, больше напоминающая уменьшенную копию пантеры, прошла между ними, не задев ни единого листочка, грациозно потянулась и плавно села. Скорее желтые, чем янтарные, глаза, лениво щурясь, задержались на мне и скользнули выше, к ворону.

Следом за пантерой малой, тенью появилась пантера большая, перепрыгнув стену роз. Приоткрыв пасть, дикая кошка глубоко вздохнула и с непередаваемой грацией растянулась за спиной подруги, настороженно наблюдая за округой и подергивая хвостом.

Ноздри защипал мороз, и я отвернулась от ПрахМира, чтобы встретиться с полярной лисой, чьи снежные владения как будто плавно вытекали из леса Яблонева. Небо над льдами и сугробами было под стать сущности хозяйки. Завораживая северным зелено-розовым сиянием, оно слепило холодным светом звезд, серебрившим все вокруг лисы.

За снежными полями было еще что-то, я слышала отдаленное уханье совы и лошадиное ржание, но рассмотреть возможности не было. Впрочем, зрение – не самая сильная сторона собаки. Нюх, распознавший многочисленные запахи светлых от медово-горчичного до травянистого, сообщил мне все, что нужно.

Услышав чирканье спички, я вынырнула из ментального. Влад зажег свечу и перекинул длинный и широкий коробок Варваре. Ведьма подожгла свою и отправила коробок дальше. Момент, когда свечу зажег замыкающий круг практикующий, я уловила без каких-либо подсказок. Как будто у кого-то был пульт от пространства, и он резко выключил звук.

Во внезапно сгустившейся темноте тишина сдавливала со всех сторон, все замерло, и я могла только смотреть, как Влад приближается к кострищу вместе с Настей и Варей. По спине поползли мурашки, на голове зашевелились волосы, внутренности словно попали в невесомость… Происходящее напоминало ту крохотную долю секунды, когда машина подлетает на лежачем полицейском. Только вот «подвешенность» растянулась на целую минуту.

Практикующие что-то говорили, но я скорее чувствовала вибрации голосов, чем слышала звуки. Воздух рассказывал больше, особенно, касаясь языка. Поверх привычных весенних и лесных запахов накладывались причудливо переплетенные между собой ароматы членов круга. Земля и небо, вода и лед, жар и холод, розы и мед, ягоды и дикие травы… От количества контрастов и сочетаний несочетаемого во рту было вязко, как после бокала хорошего вина.

Влад вбросил пучок травы, прихваченной из рюкзака, девушки сделали то же самое, и все они разом поднесли свечи к костру. Если бы кто-нибудь ранее сказал мне, что такой склад веток возможно зажечь огоньками свечей без бумаги и розжига, я покрутила бы пальцем у виска. Однако против увиденного лично не идут даже самые заядлые скептики, а я с этой дороги сошла еще в феврале.

Красно-оранжевое пламя взметнулось вверх, молочно-белый дым заструился в ночное небо, и тишина взорвалась оглушительным треском чавкающего дровишками огня. Отступив на пару шагов, Яблонев, не оборачиваясь, протянул руку, негласно разрешая приблизиться и занять место рядом с ним.

Как только фамильяры поравнялись с практикующими, спина загудела от возникнувшей позади энергии. Ноги приросли к земле, я не могла пошевелиться, пока жар от костра проходил сквозь каждого в круге, вжимая в плотную невидимую стену и будто бы проверяя. Мистический фейс-контроль закончился так же внезапно, как и начался, когда ментальное слилось с реальным.

Снова, как и на крыше во время боя с Ильей, я видела оба плана. Мы-сущности и мы-люди, объединенные одним костром. Что ж, не зря Яблонев не хотел ничего рассказывать – передать такое словами невозможно. Я даже не пыталась понять, как, существуя лишь физически, огонь находился в ментальном, более того, ощущался мной-догом вполне реальным, а не какой-нибудь проекцией.

Влад достал из-под куртки странно изогнутую ветку, и я, прежде не претендующая на звание знатока деревьев и не способная отличить дуб от каштана в темноте, почему-то точно знала, что это осина. Слово высветилось в голове, как номер поезда на электронном табло вокзала.