Завтра мне снова придется быть сильной. Мне придется столкнуться со всем этим лицом к лицу и как-то пройти через это. Но сегодня, по крайней мере, я могу плакать, пока не усну.

Так что это именно то, что я делаю.

ВИКТОР

Когда я просыпаюсь на следующее утро, я чувствую себя таким измотанным, как будто вообще не спал. Ничто в моей ночи с Катериной не прошло так, как я ожидал. Даже мысль об этом сейчас, при холодном свете дня, заставляет меня злиться и на нее, и на себя. Я не ожидал, что она будет давить на меня так, как она это делала, сопротивляться, не принимать мою щедрость в попытках хотя бы сделать нашу ночь вместе приятной для нее. И я также не ожидал, что потеряю свой собственный самоконтроль.

Я не думал, что после того, какой оборот приняла ночь, я заставлю ее кончить. Я ожидал, что секс после этого будет холодным и бездушным, что было к лучшему, учитывая, что брак, который я намеревался заключить, был именно таким. Но когда она начала дрожать вокруг моего члена, несмотря на все ее усилия оставаться невозмутимой, что-то вырвалось на свободу внутри меня. Я не собирался говорить ей то, что сказал, трахать ее так, как я это сделал. Это было чертовски невероятно, даже слишком, на самом деле. Я не хочу, чтобы Катерина отвлекала меня, чего я страстно желаю, и я слишком хорошо вижу, как я могу начать скатываться по этому пути, если не буду осторожен. В будущем мне придется действовать с осторожностью. Теперь я это понимаю. Мне нужен сын, но мне также нужно оставаться отстраненным. Я был влюблен в свою жену раньше, страстно, и я видел, куда ведет эта дорога. Я отказываюсь снова подвергать себя и своих детей такому испытанию. Криминальные семьи часто заключают браки по расчету, и я пришел понять, почему. На этот раз я намерен пойти по этому пути, независимо от того, насколько красива моя новая жена или как приятно находиться внутри нее.

Я не позволю ей играть на моих нервах.

Катерина все еще спит, когда я возвращаюсь в спальню люкса, чтобы умыться и переодеться. Я тихо беру свои вещи, стараясь не разбудить ее, и отступаю в ванную, чтобы принять душ. Сегодня важный день, даже более важный для меня, чем вчера.

Сегодня тот день, когда Катерина познакомится с моими детьми.

Прошлой ночью я спал на диване в соседней комнате по нескольким причинам. Я хотел дать Катерине возможность обдумать нашу первую брачную ночь, разобраться в своих чувствах и вернуть их под контроль, но я также хотел пространства для себя. Я не сомневаюсь, что Катерина — женщина, способная контролировать свои эмоции. Это одна из причин, по которой я в первую очередь обратилась к Луке за ней. Она знает, чего требует от нее эта жизнь и какой силы это требует. Это качество, которое я сейчас ценю в жене. Но я и себе не доверял. Я не знал, смогу ли я спать рядом с ней и не поддаться желанию разбудить ее ночью и трахнуть ее снова, или взять ее этим утром рано утром, чтобы я мог видеть ее лицо, все еще мягкое после сна, ее спутанные волосы и ее тело, теплое и томное. Это то, чего с нетерпением ждет и жаждет влюбленный мужчина. Это не для нас с Катериной. Когда мы встретимся в будущем, я хочу, чтобы это было холодно и механически, чтобы, блядь, она забеременела моим наследником, и ничего больше.

Я не позволю ей соблазнить меня. Не имеет значения, насколько она красива.

Я теряю все мысли, когда я выхожу из ванной одетый и готовый найти ее сидящей на кровати, ее халат сполз на одно плечо, а ее темные волосы растрепаны и густы вокруг лица, все еще завиваясь на концах. Она так же прекрасна без макияжа, как и с ним, ее кожа идеальна, а большие темные глаза, обрамленные длинными ресницами, все еще затуманены сном.

— Доброе утро, — коротко говорю я, и она вздрагивает, как будто не совсем осознала, что я здесь.

Она быстро хватает за плечи свой халат, дергает его вверх, обхватывая себя руками, как будто для того, чтобы добавить дополнительный уровень защиты. Одного вида ее там такой достаточно, чтобы мне захотелось присоединиться к ней в постели, снова раздвинуть эти стройные бедра и погрузиться в сладкий, тугой жар ее киски. Оргазм, который я испытал прошлой ночью, был лучше, чем любой другой за последние годы, удовольствие, о котором я забыл, было возможным. Я мог бы трахать ее всю ночь. Я мог бы проводить дни. Идея спрятаться с Катериной, ничего не делая, кроме как трахаться и спать, и время от времени останавливаться перекусить, звучит так необыкновенно хорошо, что я чувствую, как у меня встает при одной мысли об этом, мой член поднимается, пока мне не приходится стиснуть зубы и отвести от нее взгляд.

Она блядь чертовски красива. Но опять же, женился бы я на женщине, которая такой не была?

— Доброе утро, — натянуто говорит она. — Я полагаю, мы должны вместе позавтракать перед отъездом?

— Да, я закажу доставку еды и напитков в номер. Я уверен, что к тому времени, как ты оденешься, все будет готово. А потом мы вместе уедем домой, в мое поместье. Это недалеко от города. Мой дом довольно красивый. Я думаю, тебе там понравится.

Катерина плотно сжимает губы, но ничего не говорит. Она менее агрессивна, чем была прошлой ночью, что я принимаю близко к сердцу, как хороший признак. Я не собираюсь тратить свои дни на борьбу с ней. Если она захочет битвы, она быстро освоит тактику, которую я не возражаю использовать для победы.

— Хорошо, — наконец говорит она, спуская ноги с кровати, стараясь, чтобы халат был так плотно обернут вокруг нее, чтобы я не заметил проблеск плоти выше ее лодыжек. — Это не займет много времени, — добавляет она, хватая свою сумку с того места, где она была оставлена у комода, и исчезая в ванной, даже не взглянув на меня снова.

Между нами возникла неловкость, которой, я надеялся, мы сможем избежать. Я думал, что ее воспитание и ее предыдущий брак по договоренности помогли бы ей принять это. Но, по-видимому, тот факт, что я русский и из братвы, исключает все это. Это горькая пилюля, которую приходится проглотить, но вряд ли это удивительно. Я привык к подобному обращению. Братве никогда не рады за чьим-либо столом. Если мы здесь, то это потому, что мы пробились, добились своего с помощью насилия и запугивания, намного превосходящего то, на что итальянцы или ирландцы опустятся до совершения. Нас считают псами криминального мира, и только благодаря тому, что мы прокладываем себе путь наверх, моя Братва перестала выполнять чужие приказы. Теперь мы правим на нашей собственной территории, по нашим собственным законам.

Катерина теперь одна из нас, моя жена. Андреева. Чем скорее она смирится с этим, тем лучше.

К тому времени, как она выходит из ванной, она выглядит более собранной, одетая в темные узкие джинсы и развевающуюся блузку, которая выглядит мягкой на ощупь и только подчеркивает, насколько она болезненно худая. Она собрала волосы в небрежный пучок, как будто надеялась преуменьшить свою внешность, но ничто не может скрыть, насколько она поразительно красива. Даже с ее волосами, небрежно зачесанными назад, это только подчеркивает ее высокие скулы и большие темные глаза.

Не глядя на меня, она подходит к тележке с нашим завтраком, берет одну из тарелок и отступает к столу. Когда я делаю то же самое, я вижу, как она вздрагивает, когда я сажусь напротив нее.

— Тебе придется привыкнуть делить еду со мной, — строго говорю я, открывая свою тарелку. — За исключением тех случаев, когда я уезжаю по делам, я стараюсь каждый вечер быть дома и сидеть за обеденным столом.

Катерина не смотрит на меня, вместо этого накалывая вилкой яичницу-болтунью.

— Как это по-домашнему с твоей стороны, — холодно говорит она. — Полагаю, от меня ожидают, что я буду готовить эти уютные ужины?

Я коротко смеюсь.

— Нет. У меня есть повар и домашняя прислуга. Ты моя жена, Катерина, жена Пахана. Ты не потеряла статус, выйдя за меня замуж.

Она фыркает, но ничего не говорит, продолжая перекладывать еду по тарелке.